Вернуться к В.Н. Сутормин. По обе стороны Арбата, или Три дома Маргариты. ПутеБродитель

29. «Генеральский дом»

За домом Марины Ивановны Цветаевой свернув налево, через двор и автостоянку мы выходим в Большой Ржевский переулок. Давайте немного пройдёмся по нему в сторону Поварской.

Серое здание с высокой колоннадой и множеством мемориальных досок по обеим сторонам единственного подъезда построил в 1914 году архитектор Михаил Мухин. Пятиэтажный с улицы и шестиэтажный со двора, этот доходный дом имеет высокий полуподвал (в котором до недавнего времени работал музыкальный театр Алексея Рыбникова), закрытый внутренний двор и огромные квартиры.

Понятно, что в любые времена здесь проживали люди не простые, но их жизнь назвать безмятежной я бы не рискнул. На долю жильцов начала века выпала революция, а в наши лихие 90-е рэкет попортил обитателям дома немало крови, причём не только в переносном смысле. Например, композитору Владимиру Мигуле подожгли дверь, затем его попытались подорвать в машине, а неделю спустя при попытке довести дело до конца застрелили дежурившего в подъезде охранника. Представителям класса сталинской номенклатуры тоже досталось а соответствии со статусом — и паёк из распределителя, и пуля в затылок или в висок.

В советское время здание именовали «5-м домом Реввоенсовета», а неофициально — «генеральским домом». Семьи военачальников Красной армии въехали в эти квартиры в 1929 году, едва закончился капремонт. Дети комбригов и командармов учились в 110-й школе, дружили, мечтали...

Большой Ржевский переулок, дом № 11. Фото 2013 г.

А потом их отцов одного за другим начали забирать. Герои Гражданской войны в одночасье становились бывшими героями и бывшими командирами, и школьники закрашивали чёрными карандашами их лица на групповых фотографиях, толком даже не понимая, почему и для чего они делают это.

Жёны репрессированных военачальников тоже получили свои сроки, и заботу об их детях взяло на себя государство рабочих и крестьян — ведь «сын за отца не отвечает». Так они дальше и жили — и в детских домах, и в лагерях, и на поселении — среди таких же, «не отвечавших».

Но хотя подобные драмы происходили едва ли не в каждой квартире этого дома, сейчас хочется рассказать совсем другую историю.