Продолжение рассказа Каростина.
— И всё-таки я верил в свои силы! Я ощущал себя готовым кинорежиссёром и очень хотел работать над комедией. Я вновь вспомнил комедию «Ревизор» Гоголя, в которой когда-то дебютировал и которая помогла мне и Попову написать сценарий кинокомедии «Два друга, модель и подруга». Во времена немого кино я уже пытался разработать несколько эпизодов «Ревизора» применительно к немому кинематографу, но вскоре бросил эту бессмысленную затею, так как понял, что диалоги в титрах никак не соответствуют богатому содержанию комедии Гоголя.
Но когда наступила эпоха звукового кино и вышла в свет первая советская звуковая кинокартина «Путёвка в жизнь», я понял, что пришло моё время, когда, используя новые возможности, я смогу воплотить «Ревизора» на экране.
В 1933-м году без какого-либо заказа со стороны, скорее под воздействием внутреннего голоса, я начал писать как бы для себя сценарий для звуковой кинокомедии по «Ревизору», понимая, что трёхчасовое действие необходимо уложить в принятый стандарт — полтора часа. Впрочем, сначала я и не надеялся на то, что когда-либо сценарий станет фильмом. Моя работа над «Ревизором» была скорее учебным процессом, вроде домашнего киноуниверситета с факультетом комедиографии. И была у меня настоящая свобода творчества без ограничения времени.
Я досконально изучил историю создания «Ревизора» Гоголем и историю всех его постановок в театре, прочитал рецензии и пришел к выводу, что за сто лет ни один театр не поднялся выше среднего уровня в постановке великой комедии и не приблизился к литературному источнику, хотя в рецензиях и отмечалась отличная игра некоторых актёров. Отмечали М.С. Щепкина (друга Гоголя) в роли Городничего, Давыдова и Сосницкого в той же роли. Хвалили игру известного комика Варламова в роли Осипа, но нигде ни разу не упоминалась удача с Хлестаковым. Только в 1921-м году возобновлённый Станиславским спектакль на сцене МХАТа единодушно был отмечен критиками как наиболее соответствующий пьесе. Роль Хлестакова в нём исполнил М.А. Чехов, игра которого была выше всяческих похвал. Даже актёры, игравшие с ним на сцене, не могли удержаться от смеха во время представления. Станиславскому с помощью М. Чехова и великолепного актёрского коллектива удалось осуществить постановку «Ревизора» так, как мечтал об этом сам Гоголь. И я, задумывая киносценарий, видел его воплощение силами актеров МХАТа. Хлестакова мог бы сыграть Грибков, Городничего — Тарханов, Осипа — Грибов, Судью — Чабан, Городничиху — Шевченко, её дочь — Бабанова.
Но как уложить в отпущенные фильму полтора часа действие трёхчасового театрального спектакля? Я понял, что выразительные средства и приёмы, которые естественны для сцены, совершенно не подходят для кино, надо искать чисто кинематографическое решение многих эпизодов.
И главное, что я понял, изучив историю создания «Ревизора», было то, что Гоголь сам пытался дать иную развязку комедии, нежели его «немая сцена», и развить её. Я тут же придумал концовку фильма:
«Первым очнулся от потрясения Городничий. Быстро оценив обстановку, он вынимает из кармана деньги и предлагает всем последовать его примеру. Когда была собрана приличная сумма, Городничий отправляется в гостиницу к настоящему Ревизору и скрывается за дверью его номера. Сразу же из-за двери послышался сильнейший начальственный разнос. Вдруг всё смолкло. Из номера выскользнул Антон Антонович, облегчённо вздохнул, перекрестился и сказал: «Взял!»» В духе финала, который был написан первым, я сделал и начало сценария: Бобчинский даёт взятку Почтмейстеру за право первому принести письмо Городничему с известием о том, что в город едет Ревизор. Эта первая взятка была незначительной — всего несколько медяков. А по ходу действия суммы увеличиваются и достигают огромных размеров в финале.
Я работал над своим «бумажным фильмом» более года. Это было для меня самое плодотворное и счастливое время. Я не только написал сценарий, но и продумал будущий фильм до мельчайших подробностей: сделал раскадровку многих сцен, обдумал актёрский состав. Придумал несколько новых сцен для решения их кинематографическими средствами, в частности, в сцене вранья Хлестакова впервые применил мультипликацию, соединённую с живым актёром.
И только после этого показал свой сценарий знакомым. Они как-то просветлели, как те зрители кинотеатра на просмотре нашей первой кинокомедии, и уговорили меня отнести мой сценарий «Чрезвычайное происшествие, или Ревизор (по Гоголю)» в Главное Управление кинематографии. Через две недели главный редактор Управления Юков вызвал меня и сказал: «Знаете что, ваша работа оригинальна, здесь есть попытка нешаблонно решить всем известную комедию Гоголя», — после чего посоветовал мне обратиться в представительство «Украинфильма», где, по его мнению, считали Гоголя «своим» автором и можно было рассчитывать на постановку фильма. В тот же день я разыскал это представительство, передал туда свой сценарий, а через три дня мне был дан положительный ответ, но при соблюдении двух условий.
Во-первых, я должен был договориться с М.А. Булгаковым о том, что тот, уже заключивший договор с киевской студией, согласился бы стать соавтором сценария.
Во-вторых, снимать фильм надо было на украинском и русском языках и только с украинскими актёрами. Это условие очень настораживало, но меня предупредили, что постановки в Москве всё равно не добиться и актёров МХАТа мне никто не даст. Не оставалось ничего другого, как согласиться. Я, конечно, был чрезвычайно рад, что есть возможность приступить к съёмкам по своему сценарию, о чём я даже и не мечтал. Но надо было ещё встретиться и договориться с Булгаковым.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |