Постмодернизм — идейно-художественное направление, которое приходит на смену модернизму в последние десятилетия XX века. Это культурное явление, которое отвергает основные принципы модернизма и использует элементы различных направлений и стилей прошлого (нередко с ироническим или пародийным эффектом). Постмодернизм представляет собой продукт постиндустриальной эпохи, которая провозглашает распад целостного взгляда на мир, а также разрушение различных систем: мировоззренческо-философских, политических, экономических1.
В постмодернистском понимании объективная реальность подвергается сомнению, поскольку мировоззренческое многообразие в масштабах всего человечества выявляет относительность во всем: в идеологии, в религиозной вере, в социальных, нравственных и законодательных нормах. Материалом искусства становится не столько сама реальность, сколько ее образы, воплощенные в разных видах искусства. Этим же объясняется и постмодернистская ироническая игра с уже известными читателю образами: симулякр (от франц. simulacre (подобие, видимость)) — имитация образа, который не обозначает никакую действительность, более того, указывает на ее отсутствие2.
Возникновение такого течения, как постмодернизм, обязано активному развитию новейших средств массовых коммуникаций: видеотехники, телевидения, а в дальнейшем и компьютерной техники. Постмодернизм, возникнув изначально как культура визуальная (в архитектуре, живописи, кинематографе, рекламе), концентрируется не на отражении, а на моделировании самой действительности путем экспериментирования с искусственной реальностью.
Термин «постмодернизм» впервые был употреблен немецким философом Рудольфом Панвицем в книге «Кризис европейской культуры» (1917)3. Однако термин постмодернизм начал активно распространяться только в конце 1960-х годов и был сначала использован для обозначения стилевых тенденций в архитектуре, а только затем — в литературе, живописи и музыке. Как философская категория «постмодернизм» получил широкую известность благодаря таким философам, как: Жан-Франсуа Лиотар, Жак Деррида, Жорж Батай, Мишель Фуко.
Первыми общеизвестными постмодернистскими произведениями можно считать романы: Томаса Пинчона «Радуга тяготения» (1973), Умберто Эко «Имя розы» (1980), Джона Апдайка «Версия Роджерса» (1985), Патрика Зюскинда «Запахи» («Парфюмер») (1985)4.
В русской литературе второй половины XX века постмодернизм как художественное мышление впервые возникает в романе Андрея Битова «Пушкинский дом» (1964—1971). Однако роман был запрещен к публикации и был издан лишь в конце 1980-х годов. Также задатки постмодернистского мироощущения можно обнаружить в поэме Венедикта Ерофеева «Москва — Петушки» (1969), но и с ней массовый читатель смог познакомиться только в конце 1980-х годов. В России наиболее известными представителями постмодернизма являются: Андрей Битов, Татьяна Толстая, Людмила Петрушевская, Саша Соколов, Венедикт Ерофеев, Виктор Пелевин, Владимир Сорокин, Эдуард Лимонов, Василий Аксенов, Андрей Синявский, Сергей Довлатов.
Определяющими чертами постмодернизма являются: обращение к архаике, к мифу, коллективному бессознательному; культ независимой личности; рассмотрение повседневной реальной жизни как некого театра абсурда или апокалиптического карнавала (карнавальность); стремление совместить нечто разнородное (порой полярно противоположное): культуры, нации, религии, философии (гибридизация); совмещение традиционных литературных жанров; умышленное переплетение различных стилей повествования; употребление подчеркнуто игрового стиля (акцентирование ненормальности, абсурдности, ирреальности, которая господствует в жизни); ироничность и пародийность; часто сюжеты произведений — это легко замаскированные аллюзии (намеки) на известные сюжеты литературных произведений прошлых эпох; присутствие образа рассказчика; фрагментарность; субъектная неопределенность; ориентированность на массовую культуру (хотя и не всегда).
Философия постмодернизма связана с убежденностью в тщетности попыток улучшить мир. Потеряв идеологические иллюзии, постмодернисты считают, что человек лишен возможности не только изменить мир вокруг себя, но и разобраться в нем (постичь, систематизировать, упорядочить). Следовательно — прогресс признается ими лишь иллюзией, появляется ощущение исчерпанности искусства, эстетики, истории. Реальным же считается модификация и соединение всех форм бытия (древнейших и новейших)5.
В литературе принципы совместимости (гибридизации) и повторяемости становятся стилем художественного мышления с присущими ему чертами эклектики, тяготением к стилизации, переиначиванию, цитированию, аллюзиям и реминисценциям. Все это происходит потому, что художник имеет дело не с «чистым материалом», а уже с культурно освоенным, так как существование искусства в общеизвестных классических формах невозможно в постиндустриальном обществе, которое имеет неограниченный потенциал серийного воспроизведения и тиражирования6.
Также в постмодернистской литературе мы можем наблюдать эксперименты с формой (фрагментарность, искажение времени и пространства), смешение различных жанров и сюжетов (в бытовые сюжеты привносятся элементы фантастики).
Героем литературы постмодернизма становится человек, который чувствует себя «очень неуютно в холодном вселенной» (Умберто Эко)7, он потерял духовные ориентиры и внутреннее равновесие, разочаровался в идеалах прошлого.
* * *
Анализируя концепцию и структуру постмодернистского дискурса, несложно заметить, что черты и специфика рассматриваемого идейно-художественного направления создают «благоприятную среду» для развития такого явления, как трикстерство. Поэтому неудивительно, что в период расцвета постмодерна активно возрастает интерес к героям-трикстерам. Ведь в общетеоретических и философских предпосылках данной художественной парадигмы, а также в методологии постмодернистского анализа заведомо содержатся черты трикстерства: ирония, языковая игра, относительность истины, отказ от серьезности и всеобщий плюрализм, цитатность. Также не стоит забывать и о способности трикстера к бесконечному числу трансформаций, каждая из которых наделяется новым смыслом и находится на грани между различными семиотическими пространствами8. Что также сближает трикстерство и постмодернизм.
Именно здесь можно увидеть проявление двойственной, парадоксальной природы трикстера как воплощение жизнеутверждающего духа свободы, который позволяет ему нарушать табу и выходить за рамки социального контекста. Как уже отмечалось, трикстер, устроен так, что он заведомо искушен в нарушении установленных общественных границ, норм, правил. Это обусловлено также тем, что мир рационального сознания — это мир буквальный, трикстер же живет в мире смысловом. В этом мире есть «правда», но отсутствует буквальность. И именно поэтому для него не существует ключевых категорий сознания: раз нет жизни, то нет и смерти (а значит убийство — это лишь притворство; не существует никаких границ или ограничений)9.
Для постмодерниста не существует в отдельности ни сознания, ни реальности, ни истины, ни фикции, принятая неизбежность интерпретации дает возможность автору творить новые смыслы и смысловые значения. Так же и для трикстера не существует обособленности данных понятий10. Одна из ключевых характеристик трикстера — медиативность, что позволяет ему быть посредником между истиной и ложью, жизнью и смертью, миром людей и миром духов (богов). Трикстер своим поведением демонстрирует относительность самой истины. Он всегда существует на границе семиотических полей и служит медиатором между ними, а также при помощи сочетания различных парадигм создает совершенно новые смыслы.
Как известно, для постмодерна ведущей является сама манера изложения, способ аргументации. Чаще всего она представляет собой интеллектуальную игру, направленную на себя и получающую наслаждение от наблюдения за самим процессом своего саморазвертывания11. Подобное мы можем наблюдать и у трикстера — примечателен его интерес к самому процессу игры, а не к конечному результату этой игры. Сюда также можно отнести еще одну из определяющих черт постмодернизма — интертекстуальность. Трикстер также связан с этой чертой: он лишает образы привычных коннотаций, сформированных стереотипами восприятия, привносит новые интерпретации и оттенки смысла.
Постмодернистские авторы делают основной упор на невозможность познания мира в категориях рационального и принимают децентрацию как отсутствие четко установленных категорий12. Трикстер же является именно тем существом, на котором завязаны принципы построения мифологической модели мира, а также принципы взаимодействия с миром и его обитателями. Он продолжает реализовывать все лиминальные ситуации и разрешает те обстоятельства, которые выходят из-под контроля. Стоит помнить, что трикстер — это персонаж динамический. Именно трикстер задает динамику развития мира и направление этого процесса. Почти в каждой мифологии культурный герой создает нечто такое, к чему его антипод трикстер придумывает бинарный элемент. Однако, в большинстве случаев трикстер делает это не для того, чтобы нечто разрушить, а для того, чтобы дать толчок новому развитию.
Все это происходит потому, что главная задача трикстера не разрушать, а вызывать ответную реакцию, которая обернется новым созиданием. И так как трикстер — это динамический элемент, он способен выступать в качестве неустойчивого, изменчивого образа. Это образ случайности, образ силы, которая действует сама по себе и неподконтрольна никому. Это образ той самой неожиданности, которая всегда «некстати» и которая всегда держит героев в напряжении, в готовности к ответному действию. Так, каждый элемент мира заведомо запрограммирован на ожидание своего «отрицания», своего рода «диалог», благодаря которому мир живет и развивается13. Ведь именно трикстер, активно реализуя себя в мире через столкновение, контакт, задает модель развития этого мира.
Возвращаясь к постмодернизму, стоит вспомнить про то, что заявленный его теоретиками постулат о поэтическом безумии заключается в том, что безумие — это единственная возможность прорваться к истинной сущности вещей. Стоит также отметить, что безумие является одним из «способов существования» и героев-трикстеров — ими движет желание достигнуть предела (трансгрессия). Трансгрессия — механизм радикального преодоления социальных запретов, это жест, который реализует мировые потенциалы14.
Трикстер, обнаруживая отсутствие разума, указывает на его границы и воздействует на объект не с опорой на собственный рассудок, а из учета «закономерностей» мира, не зависящих от человека. Почти все действия трикстера иллюстрируют нам легальную отдушину или преодоление жесткой регламентированности в социальной действительности15. Он демонстрирует пассионарность и неумение жить в ограниченном законами, порядками, границами пространстве. Поэтому он «сходит с ума», соскальзывает с заданного рациональным умом маршрута. Предсказания и пророчества трикстера не принимаются окружающими, те не верят им, потому что эти предсказания парадоксальны и почти всегда направлены против «здравого смысла», как и сами поступки трикстера.
Трикстер является носителем особой речи, в которой фигурируют загадки, шутки, прибаутки, скороговорки, а также фрагменты, где нарушаются или семантические, или фонетические принципы речи. Также нередко можно услышать от трикстера нечто, напоминающее заумь («бессмыслицы», нелепицы, языковые парадоксы, основанные, в частности, на игре омонимии и синонимии, многозначности и многорефферентности слова и т. п.)16.
Итак, подытожим «трикстерные» философско-этические аспекты постмодернизма: двойственность, деление на мир буквальный и мир смыслов, в котором не существует в отдельности ни сознания, ни реальности, ни истины, ни фикции; способ аргументации представляет собой интеллектуальную игру, направленную на себя и получающую наслаждение от наблюдения за самим процессом саморазвертывания; объяснение мира и человека в нем через нечто иррациональное, порой безумное; разрушение традиционных теорий из-за неспособности к дальнейшему их развитию; одновременное сосуществование «противоположностей» в подвижных рамках процесса дифференциации; использование трансгрессии как механизма радикального преодоления социальных запретов; отношение к творцу как к безумному демиургу; безумие как единственная возможность прорваться к истинной сущности вещей.
Так как постмодернизм представляет собой одно из ведущих течений в современном искусстве и гуманитарных дисциплинах, то образ трикстера является одним из определяющих облик культуры XXI века. Таким образом современное общество обращается к архаике, воплощенной в центральном для нее смыслообразующем персонаже — трикстере.
Примечания
1. Скоропанова И.С. Эпоха модерна сквозь призму постсовременности. М.: Наука, 2001. С. 7.
2. Там же. С. 8—9.
3. Ильин И.П. Постмодернизм от истоков до конца столетия. Эволюция научного мифа. М.: Наука, 1998. С. 13.
4. Там же. С. 14.
5. Курицын В.Н. Постмодернизм: новая первобытная культура // Новый мир. М.: Наука, 1992, № 2. С. 226.
6. Курицын В.Н. Постмодернизм: новая первобытная культура... С. 227.
7. Там же. С. 228.
8. Кулешов Р.Н. Трикстерство как доминантная характеристика постмодернизма // Полилог. Философия. Культурология. Вып. 1. Трикстер: Альманах. Харьков: ХГАК, 2006. С. 7.
9. Кулешов Р.Н. Трикстерство как доминантная характеристика постмодернизма... С. 45.
10. Там же. С. 49.
11. Ильин И.П. Постструктурализм. Деконструктивизм. Постмодернизм. М.: Интрада, 1996. С. 142.
12. Ильин И.П. Постструктурализм. Деконструктивизм. Постмодернизм... 143.
13. Кулешов Р.Н. Трикстерство как доминантная характеристика постмодернизма... С. 56.
14. Ильин И.П. Постмодернизм от истоков до конца столетия... С. 179.
15. Кулешов Р.Н. Трикстерство как доминантная характеристика постмодернизма... С. 69.
16. Кулешов Р.Н. Трикстерство как доминантная характеристика постмодернизма... С. 70.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |