2.3. Мотив двойничества

Двойничество является самым сложным явлением в человеческой жизни, а также важным феноменом мировой и русской литературы.

Источники двойничества в литературе можно выделить следующие: «мифологические, философские, психологические и социальные»¹. Оно обнаруживается в работах таких авторов, как: Э. Гофман, Ч. Диккенс, Т. Манн, А.С. Пушкин, Н.В. Гоголь, Ф.М. Достоевский, А.В. Чаянов и мн. др. Феномен двойничества реализуется как организующее начало в многих художественных произведениях различных жанров, например, в новелле В.Ф. Одоевского «Сильфида» романтического эпоха, в повести А.П. Чехова «Черный монах» реалистического эпоха и т. д.² В повести мотив двойничества также обнаруживается, однако до сих пор не было проведено полного исследования его присутствия в повести «Дьяволиада».

Как справедливо отметила Т.В. Грудкина, особое роль в эстетике двойничества играет схема героя и его двойника³. В повести главный герой имеет несколько двойников. Самым важным двойником для него является Колобков, все принимали Короткова за него. В сером здании Центрснаба в бюро претензий люстриновый старик принял его за Колобкова, вора, который «в нашем районе специально работает», машинистка, работающая в бюро претензий, приняла его за своего любовника. Интересно, что именно Колобков на трамвае украл у Короткова документы. В прямом и в переносном значении Колобков украл у Короткова «личность». А попытки Короткова преодолеть фатальную деперсонализацию, по словам И.С. Урюпина, воспринимались другими как дерзкое самозванство⁴. В результате неудачной попытки борьбы с своим двойником главный герой потерял своего места в обществе, и в конце концов лишил жизни.

В повести наблюдается яркий психологический вариант воплощения двойничества, который проявляется при духовном заболевании главного героя. Раздвоение сознания Короткова проявляет себя в шизофрении, одним из ярких симптомов безумия. Создание в повести двойника Короткова совершается с помощью зеркала: зеркальная «кабина стала падать вниз, и двое Коротковых упали вниз. Второго Короткова первый и главный забыл в зеркале кабины и вышел один в прохладный вестибюль» (150). В зеркале метафорически создается двойник Короткова. Далее, на последней сцене «парфорсного кино», главный герой «вонзился в коробку лифта, сел на зеленый диван напротив другого Короткова» (153). На вопрос мальчика в лифте: «— Деньги покрал, дяденька?», он ответил: «Кальсонера... атакуем». Здесь глагол атаковать используется в форме «мы» — Коротков со своим двойником в зеркале. Отметим, что искажение психологического состояния героя совершается в отражении зеркала. Помним, когда Коротков пробежал в коридор канцелярии, фигура его искаженно отражалась «в пыльных альпийских зеркалах» (128). Если скажем, что сон является «окном» в потусторонний мир, то зеркало становится «окном» во внутренний психологический мир героя.

Отметим, что мир в повести также носит двойной характер. Выше проведенное высказывание указывает, что пространство пограничное. В повести построен двойной мир, где подлинный поднимает мнимым, ложным. Следует отметить, что в повести коллизии «подлинного — ложного», «реального и ирреального» реализуются с помощью мотива бесконечных подмен. На приказах о жалованьях служащих начальники подписывают друг за друга: «Выдать. За т. Субботникова — Сенат», «Денег нет. За т. Иванова — Смирнов», «За т. Богоявленского — Преображенский» (121). Вместо жалования служащие в Спимате получают продукты производства. Коротков опоздал на работу, из-за того, что «трамвай вместо шестого маршрута пошел окружным путем по седьмому, заехал в отдаленные улицы с маленькими домиками и там сломался» (127). На место Чекушина перевели Кальсонера бритого, потом на место Короткова посадили Кальсонера с бородой. Канцелярских заменили три «соколов Алексея Михайловича».

Следует заметить, что в творчестве Булгакова выступает как один из самых важных мотивов⁵. Он также обнаруживается в повести «Дьяволиада». В повести жилые дома заменили нежилым пространством, государственными учреждениями. Как отметила Е.В. Белогурова, правила советского быта разрушали первоначальное значение архетипа «Дом» как основания человеческого быта⁶. На месте бывшего ресторана «Альпийская роза» помещали канцелярию Спимата, «Начканцуправделснаб» заняло место бывшего «Дортуар периньерок» — спальни «воспитанниц закрытого женского учебного заведения»⁷. На месте прежних «Дежурных классных дам» стоил «Справочное». В этих бесконечных подменах смещаются реальное и ирреальное, построится онейрическое пространство на границе сознательного и бессознательного, также совершается превращение «Дома» в «Антидом».

Понятия «Дома и Антидома» выдвигал Ю.М. Лотман, который отметил, что среди «универсальных тем мирового фольклора большое место занимает противопоставление Дома (своего, безопасного, культурного, охраняемого покровительственными богами пространства), Антидому, «лесному дому» (чужому, дьявольскому пространству, месту временной смерти, попадание в которое равносильно путешествию в загробный мир»⁸. Заметим, что в повести главный герой в этих «антидомах» столкнулся с разнообразными мистическими существами.

Напомним, для гностиков важно рассуждение об абсолютном дуализме в восприятии этических понятий добра и зла, и в повести это находит отражение в экспликации мотива двойничества. В повести Коротков имеет два начала — добра и зла, герой «выступает в двух «ипостасях» — страдательно-«ангельский» и агрессивно-«демонической»»⁹. По отношению к Кальсонеру бритому он является страдающим, а к Кальсонеру бородатому он преследующий.

В итоге, можно сказать, что в ряде онейрических мотивов, в мотивах безумия и двойничества, связанных с телесными мотивами выражается авторская философская позиция.

Примечания

1. Грудкина Т.В. Феномен двойничества в русской литературе XIX века (В.Ф. Одоевский, А.П. Чехов): автореф. дис. ... канд. филол. наук. Шуя, 2004. С. 5.

2. Там же.

3. Там же. С. 6.

4. Урюпин И.С. Воплощение национально-культурного архетипа самозванца в творчестве М.А. Булгакова 1920-х годов. С. 16.

5. См., например: Белогурова Е.В. Поэтика и семиотика Дома в творчестве М.А. Булгакова: автореф. дис. ... канд. филол. наук. Барнаул, 2014. 34 с.; Лерман И.В. Образ дома в творчестве Булгакова // Интерпретация текста: лингвистический, литературоведческий и методический аспекты. 2010. № 1. С. 290—293; Ли Сын Ок. Мотив «дом — антидом» в пьесе М. Булгакова «Зойкина квартира» // Известия РГПУ им. А.И. Герцена. 2008. № 80. С. 214—218; Нилова С.В. Время и пространство в произведениях М.А. Булгакова 20-х годов // Вестник НовГУ. 2007. № 41. С. 63—65.

6. Белогурова Е.В. Инфернальные мотивы дома и города в повести М. Булгакова «Дьяволиада». С. 347.

7. Сахаров В. Примечания // Булгаков М.А. Багровый остров: Ранняя сатирическая проза. М.: Художественная литература, 1990. С. 458.

8. Лотман Ю.М. О русской литературе. Статьи и исследования. СПб.: Искусство, 2005. С. 748.

9. Яблоков Е.А. Мотивы прозы Михаила Булгакова. С. 14.