Бегемот

Кличка кота-оборотня из свиты Воланда.

Образ бегемота возникает в библейской Книге Иова (40: 10—13), а оттуда этот образ вошел в средневековые легенды о дьяволе (так, в книге М.А. Орлова «История сношений человека с дьяволом» (СПб., 1904), которую штудировал Булгаков, говорится об одной игуменье, одержимой семью дьяволами, одним из которых был Бегемот. «Этот бес изображался в виде чудовища со слоновьей головой, с хоботом и клыками. Руки у него были человеческого фасона, а громаднейший живот, коротенький хвост и толстые задние лапы, как у бегемота, напоминали о носимом им имени». Булгаковский кот действительно бегемотоподобен — как говорит о нем Анна Ричардовна, «черный, здоровый, как бегемот».

М. Чудакова отмечает, что такую деталь, как человечьи руки, Булгаков передал и своему коту: он «протягивает гривенник, берет рюмку, звонит по телефону» (Чудакова. Архив... С. 7б).

Уильям Блейк. Иллюстрация к Книге Иова (Бегемот)

Ломоносов переложил в стихи ту часть Книги Иова, где упомянут бегемот: «Воззри в леса на бегемота...» Может быть, это неудачное представление бегемота лесным зверем подало Булгакову мысль сочинить небылицу, как Кот-Бегемот питался мясом убитого им тигра.

Булгаков мог также прочесть в Брокгаузовском словаре, что «арабы считают бегемота исчадием ада и воплотившимся дьяволом».

Прозвище Бегемот можно связать и с Гёте: Фауст сравнивает пуделя, в обличье которого явился к нему Мефистофель, с бегемотом:

Я нечисть ввел себе под свод! Раскрыла пасть, как бегемот...

Наконец, во второй половине 20-х годов издавался советский сатирический журнал «Бегемот».

В сцене игры в шахматы Воланд восклицает, обращаясь к коту Бегемоту: «Долго будет продолжаться этот балаган под кроватью? Вылезай, окаянный Ганс!» Ганс — нем. die Gans — «гусь, дура»; здесь: «дурак» или «дурачок». При дворах царствующих особ или просто знатных лиц часто существовали официальные должности шутов, или дураков. Так, Казанова сообщает, что курфюрст Саксонский Август держал «у себя на службе четырех шутов, которые по-немецки зовутся дураками; долгом их было развлекать его самыми настоящими непристойностями, свинскими выходками и наглостью» (Казанова. История моей жизни. С. 179—180). Таким образом, обращаясь так к Бегемоту, Воланд просто называет кота по его штатной должности придворного шута сатаны. (Комический разговор Воланда с Бегемотом напоминает разговоры шекспировских героев со своими шутами.)

Должность шута сатаны, которую исполняет громадный кот, придумана, видимо, самим Булгаковым. Хотя в народных поверьях кошки числятся зловещими спутниками нечистой силы, ничего пугающего и жуткого в булгаковском Бегемоте нет. Остроумный и обаятельный кот (написанный, может быть, не без влияния Гофмана, автора «Житейских воззрений кота Мурра») вызывает лишь симпатии читателей. В главах «При свечах» и особенно «Извлечение Мастера», несмотря на напряженность действия и готический антураж, поведение и реплики Бегемота придают почти диккенсовский уют происходящему.

Известно, что Булгаков любил и понимал животных. Его вторая жена Л. Белозерская вспоминает: «Принесенный мной с Арбата серый озорной котенок Флюшка (у нас его украли, когда он сидел в форточке и дышал свежим воздухом) — это прототип веселого кота Бегемота, спутника Воланда.

"— Не шалю. Никого не трогаю. Починяю примус". Я так и вижу все повадки Флюшки!»

Во время второго брака были, помимо Флюшки, и кошка Мука, и ее котенок Аншлаг (названный так в недолгий благополучный период жизни писателя, когда одновременно в театрах шли три его пьесы), была шуточная рукописная книжечка «Муки-Маки» со стишками:

В доме также печь имеется,
У которой кошки греются.
Лежит Мука, с ней Аншлаг,
Она — эдак,
А он так.

От имени кошек, за подписью «Увожаемые и любящие коты», Булгаков писал шуточные письма жене. Котенок Аншлаг, подаренный позднее Стронским, «подрос, похорошел и неожиданно родил котят, за что был разжалован из Аншлага в Зюньку» (Белозерская. Страницы жизни. С. 217—218).