В перечне сцен или сюжетных ходов вновь начатой редакции 1933 г. упомянута «черная месса»: «Встреча поэта с Воландом. Маргарита и Фауст. Черная месса» (цит. по: Чудакова. Архив... С. 106; напомним, что в ранних редакциях Мастер именуется еще поэтом и Фаустом).
Черная месса присутствует и в окончательной редакции романа. «...В романе представлен один из важнейших обрядов черной, "леворукой" магии — "черная месса". Ее служит сам Воланд, заменяя традиционного в сатанинской обрядности священника-отступника (ср. упоминание его католической сутаны). Служба дьяволу приурочена к обычному для подобных ритуалов времени — полночь пятницы, кощунственно совпадающей со "страстной" пятницей. Маркированное место проведения подобных церемоний — заброшенные церкви с оскверненными алтарями, место обитания летучих мышей и сов, заменено у Булгакова на "нехорошую квартиру" № 50. Ср., однако, наличие совы и, по-видимому, летучих мышей ("где-то слышались какие-то шорохи и что-то задело Маргариту по голове") во временном жилище Воланда», — отмечают И. Белобровцева и С. Кульюс (Белобровцева, Кульюс. Роман... как эзотерический текст).
На Весеннем бале полнолуния инвертированы таинства крещения (Маргариту омывают в бассейне кровью вместо воды) и миропомазания (героиню натирают розовым маслом); инвертирован и кульминационный момент литургии — пресуществление вина в кровь Христову: здесь кровь барона Майгеля превращается в вино, которое дают Маргарите, имитируя тем самым таинство евхаристии. О других инверсиях христианского обряда на бале см. статью «Черный пудель».
Профанацией христианского обряда является и троекратное исполнение в романе фокстрота «Аллилуйя!» (см. подробнее: Кушлина, Смирнов. Некоторые вопросы...).
Знаменательно, однако, что по сравнению с ранними редакциями Булгаков значительно смягчил прямые указания на черную мессу. В ранних редакциях, в частности, была не «какая-то золотая чаша», а «золотая чаша на ножке для святых даров», и Воланд «раскинулся на каком-то возвышении, одетом в золотую парчу, на которой были вышиты кресты, но только кверху ногами».
Важно понимать, что элементы черной мессы, как и некоторые другие детали сатанинской природы Воланда, являются чисто орнаментальными. «Воланд как фигура многофункциональная вытворяет массу антихристианских вещей, делая все наоборот. Писатель, выбрав временем действия предпасхальные дни, тем самым предоставил Воланду широчайшие возможности для проявления своей "дьявольской сути" перевертыша в антихристианской ритуалистике, что особенно хорошо просматривается на великом бале у сатаны.
Но все это придумано, опять-таки как мы отмечали, для "похожести" — чтобы Воланд хотя бы в чем-то походил на дьявола, хотя, надо заметить, и в этой части Булгаков весьма вольно и своеобразно толкует демоническую ритуалистику, поскольку не она для него главное. Главная задача Воланда, по мысли писателя, — борьба со злом, хотя бы и в рамках формулы: "Я — часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо"» (Лосев. Бог поругаем не бывает. С. 19).
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |