Мотив пиршественного кубка, сделанного из человеческого черепа, довольно широко распространен в мировой литературе — вспомним «Надпись на кубке из черепа» Байрона, «Череп» Пушкина, аналогичный пародийный образ у Батюшкова. С. Бобров указывает на эпизод в «Повести временных лет», где печенеги пьют из черепа убитого Святослава.
Столь же устойчива и антитеза смерти и наслаждения, радости бытия, связанная с этим мотивом. «Мне радостно будет из чаши, в которую вы превращаетесь, выпить за бытие!» — говорит Воланд Берлиозу. Отметим оксюморонность тоста Воланда на Весеннем бале полнолуния («Я пью ваше здоровье, господа»), ведь гости Воланда — мертвецы.
Связь черепа-чаши с нечистой силой могла появиться под влиянием статьи «Шабаш ведьм» этнографа Л.Я. Штернберга в словаре Брокгауза и Ефрона. В архиве Булгакова сохранилась выписка из этой статьи: «Лошадиный череп, из которого пьют». Точная фраза статьи: «...едят лошадиное мясо, а напитки пьют из коровьих копыт и лошадиных черепов».
Лев Бакст. Иллюстрация к поэме К. Бальмонта «Предопределение». 1901
Тема отрезанной головы и вскрытого черепа неоднократно появлялась в произведениях Булгакова (ср. в «Собачьем сердце»: «Минуты через три крышку черепа с Шарика сняли» — и в «Мастере и Маргарите»: «Крышка черепа откинулась на шарнире»).
Из дневника Елены Сергеевны известно, что Булгаков посещал Институт переливания крови, где проводились опыты С.С. Брюхоненко с отрезанной головой собаки (см.: Дневник Елены Булгаковой. С. 42—43, 50).
Объединяя в этом эпизоде Берлиоза (его череп) и Майгеля (его кровь), Булгаков через Воланда вершит суд и над идеологом ненавистного ему режима, и над отвратительным его исполнителем.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |