Декларативно провозгласив себя «мистическим писателем» в своём письме правительству от 28 марта 1930 года, Булгаков заявил об особенностях своего личностно-творческого кредо, а именно, о стойкой вере в мистическую загадочность и многообразие мира, вере в фантастическое преображение обыденной действительности. По утверждениям Т.М. Вахитовой и М.О. Чудаковой, «позиция «мистического писателя» была вовсе не фигуральной, ...она соответствовала действительности, хотя и была заявлена... с долей сарказма и эпатажа» (26, с. 18). Указания на то, что в реальной жизни писатель искал тайные мистические знаки, наделял мистическими свойствами знакомых ему людей и события собственной биографии, можно встретить в работах С.А. Ермолинского, В.Я. Лакшина, М.О. Чудаковой, в воспоминаниях Т.Н. Лаппа, Л.Е. Белозерской и дневниковых записях Е.С. Булгаковой.
Анализируя биографическую ситуацию М.А. Булгакова, Т.М. Вахитова считает, что «всю свою «бурную» деятельность на протяжении 20-х годов писатель воспринимал как борьбу со Смертью». По мнению исследовательницы, «чем увереннее от чувствовал себя в повседневной реальности, тем сильнее его одолевали размышления о предметах, далёких от материального мира. Каким-то подсознательным образом он стремился осуществить контакт с «высшими», запредельными силами, проникнуть в тайное мистическое пространство. Возможно, что свой успех, достигнутый собственным трудом, фантастической изворотливостью, он связывал с покровительством этих невидимых «высших» сил» (26, с. 11). Как известно, в конце 1929-го года Булгаков переживал особенно тяжёлые времена: на работу его не принимали, все написанные им пьесы были запрещены к постановке, произведения не печатались. Именно в этот момент, как представляется Вахитовой, Булгаков «медленно погружается в мистическое переживание мира», одним из свидетельств которого является, по мнению исследовательницы, «роман о Дьяволе, задуманный... в 1928 году» (с. 12).
Мистика, ирреальное занимает особое место в произведениях Булгакова, являясь неотъемлемой частью созданного им художественного мира. Но следует заметить, что мистические мотивы слышны отнюдь не только в романе «Мастер и Маргарита». Все тексты Булгакова отмечены фантастическими, магическими, и в том числе демоническими знаками, образующими свою поэтику, свою сюжетность, свою архитектонику. В связи с этим особое значение приобретает символика инфернального, которую Булгаков активно использует в своих произведениях, на которую он ориентируется не только при создании «закатного романа», но и других романов, пьес и повестей, в том числе, повести «Собачье сердце». Писатель обращается и к традиционным мифологемам как своеобразному готовому языку, и создаёт свой собственный язык символов, мифологизировавшихся в рамках его художественной системы.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |