Вера

У Веры Афанасьевны Булгаковой (1892—1973) не было детей, но она по-матерински относилась к своим племянницам, очень любила их и заботилась о них. Мы также очень любили тетю Веру.

Вера была старшей сестрой, всего на один год младше Михаила. Кончила, как и две другие сестры, немецкую гимназию на Лютеранской улице. Кокетливая, веселая, красивая, с прекрасной фигурой, сильная, она хорошо плавала. Уже в Москве, в предвоенные годы, она переплыла широкую реку, так как лодочник-перевозчик покинул свой пост, а ей с мужем надо было попасть в деревню, находящуюся за рекой.

Вера прекрасно танцевала, но больше всего любила пение. У нее был хороший голос. Она мечтала о карьере актрисы, в юности участвовала в любительских спектаклях в Буче, выступала под фамилией Неверова.

Вера любила писать письма. Писала их обстоятельно, с большим чувством юмора. Несколько ее писем приведено выше, в разделе «Переписка четырех сестер: 1917—1918 гг.». Помещаю здесь еще одно письмо Веры сестре Наде от 20 апреля 1913 г., которое рисует жизнь семьи Булгаковых на Андреевском спуске в годы, предшествующие первой мировой войне. Надя в это время учится на Высших женских курсах и живет в Москве у дяди.

Киев

20/19-IV-13

Вчера отправила письмо Зайке¹ и забыла сделать тебе приписку, а потому, получив сегодня твое письмо, спешу тебе ответить, а то начиная с понедельника, у меня не будет и минуты свободной...

Слава Богу, что относительно Яфета сама догадалась. У нас еще был один эпизод с Колей Зориным (анекдот из жизни мамы), приедешь, расскажем. Что касается сусолейника², то какой же ты филолог? Не филолог, а третий сын Ноя: дело очень простое, нужно только обратиться к французскому языку и все будет ясно как Божий день (кстати, он у нас теперь процветает, не Божий день, а французский язык). Во время разговенья был уже объявлен конкурс: кто будет говорить по-французски с наибольшим русским акцентом? Что тут поднялось, конечно, воображаешь и как страдали мамины уши. Кончилось тем, что понадобилось перевести выражение «пустить жука»; это по поводу того, что Ваня пришел от заутрени с двумя коробками конфет и мама предложила их спрятать до завтра, а завтра отдать; конечно, Борис³ и Миша стали уверять, что мама «пускает жука». Однако мы ушли от сусолейника. Так вот в один прекрасный вечер мы ели семечки, тут же был Борис, который усиленно разговаривал наперегонки с Варей по-французски. Вдруг кто-то спросил: а как подсолнечник по-французски? И Костя со свойственным спокойствием и остроумием перевел:

под — солнеч — ник

sous — soleil — ник

С тех пор семечки иначе как сусолейниками не называются. А что?

Теперь относительно «Ги-и! [нрзб] А я знаю» только прошу не говорить Поповым, это касается меня⁴. Это выражение было поставлено после того, как Варя передала от моего имени поклон Марку, а последнее время она мне все твердит: «Это сама судьба — Марк и Вера, пользуйся случаем». Вот и все. Вообще они теперь проявляют особенную заботливость обо мне: Костя, если ему вздумается поиграть на пианино, после обеда, усаживает меня пить чай, а сам наигрывает: «Violetta, Violetta». Варя и Мурка задались целью выдать меня замуж, ищут мне подходящего жениха и спрашивают, каким условиям он должен отвечать. Да, между прочим, Вера Игнатовская выходит замуж за кандидата математических наук Константина Сергеевича Богушевского; мы получили приглашение на свадьбу, которая будет завтра (21^ого как раз на Красную горку). Вот такие-то дела. Ноля⁵ у нас был, будет летом в Буче, только «на минутку» поедет в Тифлис на съезд. А Сергея выгнали из гимназии, т. е. его добровольно взяли, но по принуждению и главное за две недели до роспуска, вот обида-то для Петра Макс[имовича?], а сам он не унывает и шьет себе штатское платье. Это все рассказы, его самого мы не видели... Была Койка⁶, тебе кланяется. У «Стаффи» скоро будет прибавление семейства, а сам он располнел, как луна. Коля Сакс похудел и похорошел, Коля Сынгаевский тоже, но подурнел и вырос, усиленно готовится к экзаменам и собирается на юридический факультет. Конечно, ты поняла, что последние фразы результат пасхальных визитов... Пасху мы встретили и разговлялись шумно и весело, что ты могла уже видеть из предыдущего, были Борис, Тася, Jean Paul⁷ и все свои. Тася и Борис у нас жили три дня. На первый день все были разбужены Ваней, который по всем правилам дьяконского искусства и со всеми мельчайшими оттенками, провозглашал многолетие всему царствующему дому. На другой день было то же с того только разницей, что в конце хор из Кости, Миши, Бориса и Коли подхватывали: «Многая лета!» Кончилось тем, что за чаем появилась мама и объявила, что не позволит в своем доме такого безобразия. Вслед за мамиными словами Ваня встал и провозгласил «Государыне и покровительнице дома сего, Варваре Михайловне Булгаковой, многая лета!! а!!» И все подхватили «многая лета, многая лета!» Сейчас же Мишу потребовали в мамину комнату, а мы должны были спеть: «Вечная память...» В том же духе были все три дня праздника, на четвертый мама разогнала всю молодежь по домам и всех усадила заниматься. Хотели предпринять пикник в Голосеевский лес, да у Ивана Павловича умер его пациент и хороший знакомый Турчанинов, так не до пикников <...>⁸.

Тася была сегодня утром у нас (она у нас ночевала, а вчера пришла навестить Мишу, который простудился), я ей передала пожелания счастья из Москвы. Она всех благодарит и тебя в особенности. «Муик» [прозвище тети Ирины] благодарит за привет и в свою очередь просит тебя поцеловать и поздравить Зайку с праздником от нее.

Леля гоняет по двору.

У Вари открылась колоратура, после того как мы были на «Ромео и Джульете», можешь себе представить какой это ужас.

Передай спасибо за поздравление Шуре Позднееву и Васе.

«Птичке Божией» и всем прочим родным привет.

Поцелуй Зайку.

В.Б.

Богушевским поклон. Пиши подробно, буду ждать. Как тебе понравилась моя карточка?

В.

* * *

В архиве Н.А. сохранилась открытка без даты и адреса из Токио, посланная Вере, по-видимому, к дню ее Ангела. В Токио настоятелем православного собора служил Петр Иванович Булгаков, брат Афанасия Ивановича, женатый на Софье Матвеевне, ур. Позднеевой⁹, которая и пишет Вере. Вероятно, эта открытка была послана в конверте вместе с другим письмом, адресованном, скорее всего, матери Варваре Михайловне. На открытке изображены куклы в русских костюмах, расположенные в три ряда (21 кукла). Привожу текст полностью:

Дорогой Вере Аф. Булгаковой

Куклы одетые для базара Союзных держав от тети Сони. На память о работе в далекой Японии. Боярыня в верхи, ряду продана за 15 йен.

* * *

Вера кончила Фребелевские курсы в Киеве, получив образование педагога-«дошкольника». В 1917 г. (до революции) она сообщает сестре Наде, что собирается открыть детский сад. К сожалению, этот замысел не осуществился. Годы революции и гражданской войны были для Веры временем скитаний. Одно время она жила в Феодосии, работала медсестрой.

В начале 20-х годов Вера обосновалась в Москве у сестры Нади и вышла замуж за Николая Николаевича Давыдова. Долгое время Вера с мужем жили у Земских в школьной квартире на ул. Герцена, д. 46. Лишь много позже (в 1933 г.), когда Надежду Афанасьевну выселили из этого дома (см. об этом ниже, в очерке о Надежде), им удалось получить свое жилье — комнатку в коммунальной квартире на далекой окраине Москвы (в Лихоборах).

Муж Веры получил хорошее домашнее и гимназическое образование. Прекрасно знал французский язык, рисовал, писал стихи. Ездил верхом. Однако из-за дворянского происхождения его не приняли ни в один вуз. Он стал бухгалтером, причем так великолепно знал свое дело, что его назначили главным бухгалтером несмотря на то, что у него не было высшего образования. Он даже написал объемное пособие по бухгалтерскому делу.

В начале 20-х годов, когда началась переписка с братом Колей, оказавшимся в Загребе, письма от него часто шли на имя Веры Афанасьевны Давыдовой. Это и понятно: сестры Надя и Леля работали, им нельзя было иметь связи с заграницей, а Вера была сравнительно независима. Вера посылала брату Коле медицинские книги¹⁰.

* * *

Тетя Вера и дядя Коля очень любили племянниц и помогали сестрам за ними ухаживать. Тетя Вера часто жила с детьми на даче. Дядя Коля, у которого были золотые руки, изготовил для меня из фанерного ящика комнату для кукол: там была маленькая мебель, красивая и хорошо сделанная — шкаф, стол, кровати, стулья. Я очень любила играть в этот кукольный домик.

Нередко Давыдовы забирали меня к себе. Перед войной Николай Николаевич сам сделал лодку с парусом, на которой мы плавали по одному из подмосковных водохранилищ.

У Веры Афанасьевны была своя портниха, она учила меня одеваться. Во время войны Давыдовы оставались в Москве. Вера работала медсестрой в госпитале. В конце войны Давыдовым каким-то чудом удалось переселиться в центр города — в Палашевский переулок, недалеко от Пушкинской площади в старый, маленький домик при церкви. Жизнь в центре значительно облегчила их существование.

Н. Давыдов отличался добротой, благородством и ярким чувством юмора. Ему приходилось много работать, чтобы содержать семью, и главной его радостью было рисовать пейзажи (он писал акварелью) и плавать. А главной радостью Веры Афанасьевны было пение. До старости лет она пела в хоре, относясь к этому занятию с профессиональной серьезностью.

Старенький домик в центре, в котором жили Давыдовы, в 60-е годы снесли, и они были выселены на окраину, в те же Лихоборы, но на этот раз в однокомнатную квартиру в новом доме.

Вскоре тетя Вера тяжело заболела, ее разбил паралич. Муж самоотверженно ухаживал за ней. Ему пришлось оставить работу. Пенсия у него была крохотная, а у тети Веры ее совсем не было, так как она работала нерегулярно и никаких документов не хранила. Дядя Коля вел хозяйство очень экономно, но все равно они еле сводили концы с концами.

В 1970 г. Николай Николаевич Давыдов скончался. Вера Афанасьевна пережила его на два года. Она умерла 22 января 1972 г. от атеросклероза.

Примечания

1. Прозвище Николая Михайловича Покровского, брата матери, у которого жила Надя.

2. Это слово встречалось в одном из предыдущих писем.

3. Богданов.

4. Поверх строки написано: «потому что дойдет до Марка, а я не хочу».

5. Семенцов.

6. Подруга-болгарка.

7. В скобках позднейшее пояснение Н.А.: Иван Павлович.

8. Далее следует рассказ о приготовлениях к свадьбе Миши и Таси, который помещен выше в разделе «Знакомство с Т.Н. Лаппа и женитьба».

9. Их дети Николай и Константин были посланы в семью киевских Булгаковых, где получили прозвище «японцы» (см. об этом выше, в разделе «Жизнь в Киеве»).

10. См. выше раздел «Братья Булгаковы».