а) структурная «матрешка».
Круг, еще круг, а вокруг еще круг и больше, больше, и еще, и еще... Схема: круг в круге и за кругом — «матрешка» — объемная двойная спираль. Загадка в бесконечной возможности продолжения, но есть и центр — точка, мгновение, смысл. Круг и мифологическая значимость круга включает в себя идею единства бесконечности и завершенности, идею космоса, миропорядка, а в концепции времени — идею цикличности.
Необходимо заметить, что в мифе идею «матрешки» (круга в круге и за кругом) подчеркивает схема Мирового Древа: «прежде всего, само годовое круговое движение солнца по отношению к оси Мирового Древа дает пространственную горизонталь (в горизонтальной проекции дерево отличает пуп земли в минимуме и окружность, отделяющую внутренний круг от внешнего пространства в максимуме), а суточное круговое движение солнца определяет вертикальную плоскость Мирового Древа» [168. Т. 2, 19] (включая и вариант «антидрева», нижнего мира, бездны и смерти).
Идея «матрешки», смысловая значимость круга в круге (двойного спирального кольца), лежит в основе структурного построения романа М.А. Булгакова «Белая гвардия». Считаем необходимым сконцентрировать внимание на данной основе, являющейся в принципе одним из основополагающих моментов первобытного мифопостроения мироздания.
Следует также указать и на то, что М. Булгаков закладывает мифологическую основу в структуру философского романа, а не в его сюжетное развитие. Понять смысл такого приема нам поможет исследование, цель которого — обнаружить истинную значимость одного из крупнейших произведений изучаемого автора. Это до сегодняшнего дня оказалось невозможным именно потому, что в разных исследованиях отдавалось предпочтение сюжетным нюансам и обделялась вниманием структура, в которой, на наш взгляд, и скрыт гениальный авторский замысел, предполагающий всеобъемлющий, космический уровень постижения. Замысел, представляющий события зимы 1918—1919 годов — вехой в истории человечества и мироздания, вехой в извечном круговороте бытия, в извечноповторяющемся значении смысла хаоса, упорядочивающегося в космос.
«Белая гвардия» — это роман-начало, но именно он даст возможность М. Булгакову реализовать идею «Мастера и Маргариты», ибо в нем — зародыш авторского гения М. Булгакова, первое воплощение мировосприятия художника, писателя, философа. Воплощение собственной концепции мироздания, вылившейся из времени, из страшного мира начала века, из жизни и смерти, из начала и конца, понимания и постижения, из согласования и согласия, из мировосприятия художника, творца.
В «Белой гвардии» философские концепции века не найдут разрешения в спорах и смыслах существования героев. События — стремительно развивающиеся события, организующие и составляющие мир и время, — увлекут писательское перо, которое создаст роман, определяющий и узаконивший историю, остановивший миг, мгновение.
Та структура, которую использует М. Булгаков для построения скелета романа, настолько универсальна, что позволила автору построить на этом каркасе сюжетное развитие, одновременно используя первобытный, античный и христианский мифы.
б) Елена — главная героиня романа.
Центром, позволившим организовать столь масштабно структуру романа, стала главная героиня произведения — Елена, глубоко древнее символическое прошлое которой умело использовал автор, собрав все ипостаси Елены в один персонаж, смысл существования которого — концептуальная значимость идеи романа. Освободительница страждущего духовного начала человечества, воплощенная Красота, Жена, Сестра, Мать — идея женской сакральности. Но именно земная сущность Елены дает возможность реализации в ней структурного замысла романа. Земная женщина божественного происхождения — вот загадка Елены, позволяющая синтезировать многовековую историю человечества в одном персонаже. На всем протяжении повествования Елена ни разу не выходит из дома, но от нее зависят, и на ней выстроены М. Булгаковым не только судьбы всех персонажей, но и все события, происходящие в романе.
Первобытная ипостась Елены в фольклорной традиции, где она — рыжая в белом тумане, произносящая проклятье и заклинания — ведьма: «Будь прокляты немцы. Будь они прокляты. Будут они мучиться так же, как мы, будут. Будут кошек есть, будут друг друга убивать, как и мы» [48, 168]. На эту ипостась главной героини также будет указывать лунарная символика и мифологические параллели с Селеной.
Существенно указание на античный миф, который будет наиболее полно раскрывать соответствующую часть пространственной структуры. Известно, что Венера (Афродита) является покровительницей Елены Спартанской. Высоко в небе вместе с Марсом стоит «пастушеская вечерняя Венера» — звезда Елены. С подземным царством Елену свяжут, во-первых, ее братья — близнецы Диоскуры (по очереди пребывающие в царстве мертвых и на Олимпе), а во-вторых, мотив гетевского «Фауста», по которому путь Елене Спартанской в преисподнюю указывается Форкиадой-Мефистофелем.
Раннехристианский миф — миф о Елене Египетской, смысл которого заключается в том, что Парис крадет по воле Зевса и Геры лишь образ, тень Елены, сама же она переносится на время событий в Египет, где сначала попадает под власть Досифея, а затем Симона-мага. С последним связана идея премудрости, софийности Елены, так как он утверждал себя верховным богом, а Елену своей первой творческой мыслью, прародительницей ангелов, архангелов и власти, которые из зависти обрекают ее на заточение в теле и земную жизнь. С освобождением Елены приходит освобождение страждущего духовного начала во всем мире [168].
в) сакральное пространство в романе.
Елена — Дом — Город — «Окрест». Так начинает создаваться пространственная перспектива структурной «матрешки» — ее традиционная горизонталь. Ранее было отмечено, что центром мироздания, первобытного космоса являлось Мировое древо. Один из вариантов его — Древо жизни, высшая ценность которого — бессмертие. Древо жизни несет в себе женское начало в трех качествах: женского божества, дающего жизнь (как субстанцию) — порождающее начало; дающего плод или напиток (пища жизни) — образ кормящей матери; варианты священного брака. Вариант древа познания или древа смерти также связан с женской сакральностью. Отсюда еще одно смысловое оправдание структурного замысла автора, в центре которого — образ Вечной женственности.
Мировое древо в горизонтали само по себе создает двойное пространство: круг в круге, т. к. существует полость ствола и нечто вокруг ствола. Смысл этой двойственности — роль Мирового древа как некоего звена между Вселенной (макрокосмом) и человеком (микрокосмом). С учетом этой особенности выстраивается горизонталь в романе: Елена — Дом — микрокосм; Город — Окрест — макрокосм.
Вертикаль, образующая с описанной горизонталью крест, создаст замкнутую структуру — мир, гармонию, пространственный космос романа на основе первобытного космогонического мифа. Вертикаль, выстроенную автором, придерживающимся основы своего структуропостроения — «матрешки», также будет отличать некая двойственность. Во-первых, один из распространенных вариантов трансформации Мирового древа — Мировая Гора, состоящая из двух связанных мифологем: гора-небо и гора-нижний мир, — составит вертикаль макрокосма, реализовавшись в романе символом белого от электрического света креста в руках Владимира на Владимирской горке.
Эта вертикаль также восстановлена от кровавого Марса — одной из звезд, особенно высоко стоящей в небе в этот год (мифологема «гора-небо»), — к излучине Днепра, двум мостам: Николаевскому и Стреловидному, а также, с другой стороны, к загадочной Малой Провальной и буквально «преисподней» — месту, куда спускается Николка за Най-Турсом (мифологема «гора-нижний мир»). И конечно же вторая вертикаль — вертикаль микрокосма — будет связана с главной героиней, с Белой акацией, символом бессмертия и чистоты, древом жизни Елены, с домом, где греют и скрывают кремовые шторы, с Саардамским плотником. Определять данную вертикаль будет стоящая вместе с Марсом высоко в небе вечерняя Венера — звезда Елены и Аид («Лен..., я взял билет на Аид»), царство мертвых, путь в которое укажет Елене Сатана — Мышлаевский.
г) сакральное время в романе.
Первобытный миф не знал времени, однако в нем широко использовались образы предела, перехода, начала, конца, постоянного повторения и воспроизведения. Выстраивая пространство по космогоническим законам первобытного мифа, Булгаков в этом же контексте решает и вопрос времени, цикличности. Чтобы быть последовательными, проследим, насколько не случайны временные ориентиры, данные автором в романе. Однако сразу необходимо заметить, что здесь М. Булгаков неоднозначен, и что в решении этого вопроса появляется нюансы, связанные с философским мировосприятием автора, с его идеей «временности».
Итак, «Матрешка» (круг в круге — за кругом) — мир, вселенная, космос. Центр мироздания — Мировое древо. Годовое круговое движение солнца по отношению к оси Мирового древа — традиционная горизонталь. Роман начинается словами: «Велик был город и страшен год по рождестве Христовом 1918, от начала же революции второй» [48, 11]. Действие романа начинается в ночь с двенадцатого на тринадцатое декабря, когда в квартире Турбиных, в доме № 13 по Андреевскому спуску появляются все основные действующие лица. В ночь с тринадцатого на четырнадцатое декабря в действии романа произойдут все основные события; утром в Город войдет Петлюра, и «будет его жития в городе сорок семь дней» [48, 272]. В это же утро привезут раненого Алексея, который, миновав кризис болезни в рождественскую ночь благодаря молитве Елены, выздоровеет в день ухода Петлюры из города. «Велик был год и страшен год по рождестве Христовом 1918, но 1919 был его страшнее» [48, 280] — так начнет М. Булгаков окончание своего романа, описывая ночь со второго на третье февраля, которая «расцветала»...
«Высшей ценностью обладает та точка в пространстве и времени, где и когда совершается акт творения» [272, 79], т. е. середина мира и «начало» — как время творения. Во временном плане ситуация «в начале» повторяется во время праздника, когда солнце на стыке старого и нового года опишет свой годовой путь вокруг мирового древа: «...порубежная ситуация, когда пришедшим в упадок силам космоса противостоят силы хаоса. Поединок заканчивается победой космических сил и воссозданием нового (по образцу старого) мира» [272, 79]. Действие романа по булгаковскому замыслу и происходило в этой наивысшей временной и пространственной точке.
Продолжим мысль о сакральности времени в романе и в связи с этим выявим несколько характерных черт, отнеся их к проблеме нового года: М. Элиаде в книге «Космос и история» отметит, что «во всех космологических планах новый год — граница, рассматривается как подлинный конец света» [272, 79]. Конец света — Апокалипсис — одна из сквозных структурных линий «матрешки». В это время, также отмечает М. Элиаде, «процессия мертвых приходит навестить свои семьи» [272, 79]. Оба сна Алексея, а также сон и молитва Елены отвечают этой особенности.
Гасятся и зажигаются огни. Манипуляция со светом Мышлаевского в гимназии, а также описание городского освещения до входа Петлюры в город и во время его «бытия» в нем дают возможность говорить о неслучайном, символичном использовании автором понятия «свет».
Еще одна характеристика: «ритуальные сражения между двумя противостоящими группами» [272, 80] — не требует комментария. Хотя, наверное, есть смысл сделать акцент на слове «ритуальный», и тогда не останутся без внимания (на фоне сюжетного противостояния Петлюре защитников города) и те две реальные противоборствующие силы, которые Алексей разместит на шахматной доске.
И последнее — это «присутствие эротического элемента». В романе отношения: Елена — Тальберг — Шервинский — Мышлаевский — Лариосик; Мышлаевский — Анюта; Юлия — Алексей; Ирина — Николка несут на себе черты сакральности.
Круговое движение солнца в вертикальной плоскости Мирового Древа определяет сутки. Каждый день и каждая ночь в романе описаны по часам, с акцентом на сакральности времени, в которое происходят значительные события: 10 часов, 12 часов, 3 часа ночи, полдень, 4 часа дня. По космогоническому первобытному мифу за сутки солнце, свершив свой круг по вертикали, должно обойти небо (крону), земной мир (ствол), подземный мир (корни). В романе только один раз описывается рай (первый сон Алексея) в начале и только один раз описывается преисподняя (поиски Николкой тела Най-Турса) в конце. И, естественно, эти события не вписываются в одни сутки.
Есть и еще одна, на первый взгляд, парадоксальная особенность: в романе только один раз появляется солнце. Это происходит на площади (сакральное место) во время собрания, когда неожиданно (собрание по поводу торжественного входа в город Петлюры) появляется оратор-большевик. Все остальное время в романе — ночь, темень, в лучшем случае — электрический свет. Это объясняется, во-первых, тем, что здесь, наконец, вступает в силу экзистенциальный закон временности бытия, т. е. бесконечности его, где ориентиром может быть только «начало», поэтому новый год — граница, поэтому только один раз появится солнце. Во-вторых, как уже однажды было отмечено, в основе структуры романа — Апокалипсис. А время конца света предполагает кромешную тьму.
д) стержень структуры — Апокалипсис.
В Апокалипсисе с Древом жизни связаны новые мотивы: возможность побеждающего вкушать плоды и право на это соблюдающего заповеди. А так как уже отмечалось, что напиток (или пища) бессмертная — сок (или плод) Древа жизни находится в руках Богини-матери, прародительницы рода, то застолья в доме Турбиных, возглавляемые Еленой, и сохраняют жизнь всем персонажам, к этому сопричастным. Не лишним будет заметить, что яблоки и лимоны — плоды, имеющие символическое значение, постоянно имеются в наличии, и это подчеркнуто автором. Соблюдение заповедей подразумевается в основном тем, что всех героев в доме Елены объединяет идея священной власти — идея монархии. «В России возможно только одно: вера православная, власть самодержавная» [48, 48]. Кроме того, Елена Васильевна, — царская дочь. В античном мифе она дочь спартанского царя. Васильевна — дочь царя, т. к. Василевс — власть имеющий. Здесь еще присутствует мотив избранности, который позже прозвучит по отношению к Маргарите (Воланд поведет ее родословную от королевы французской).
Итак, Апокалипсис [37]. Прежде всего, необходимо отметить, что в этой плоскости выстроена структура сюжетного развития. В центре этого построения лежит миф о Елене Египетской. С Апокалипсисом в сюжетном развитии этот миф соотносится следующим образом: Досифей и Симон-маг, оба претендующие на сан мессии, в ортодоксальном христианстве являются антихристами (причем первый, связанный с лунарной символикой и прочими особенностями и атрибутикой, явно претендует не на сан самого антихриста, а, скорее, его предшественника). В «Откровении» перед змеем-сатаной и зверем-антихристом появляется еще некое чудовище. Сюжет же романа развивается следующим образом: из Города бежит Гетман-Досифей-Чудовище, в Город приходит Петлюра-Симон-маг-Антихрист, в Город должны войти большевики-дьяволы.
Гетман бежит из города, переодеваясь, Булгаков называет его в романе лисой, — огненный цвет и оборотничество, две особенности, объединяющие Досифея с Апокалипсическим Чудовищем. Петлюру на страницах романа называют на французский манер — Симон и выпускают его из камеры № 666. На дьявольскую сущность большевиков существуют прямые указания в тексте при каждом упоминании. Наконец, «войском аггелов» их назовет «козий мех» — Русаков, персонаж, читающий текст Апокалипсиса в последнюю, расцветающую ночь.
Елена (после ухода из города Петлюры-Симона-антихриста) освобождается и обретает свое «первобытное состояние», может быть, даже фольклорный статус ведьмы, в связи с приходом дьяволов и в связи с тем, что Сатана-Мышлаевский обретет свою истинную сущность. В пьесе «Дни Турбиных» с приходом большевиков Мышлаевский объявит о намерении служить им. Виктор Викторович — дважды победитель, и дважды В — W — начальная буква фамилии Воланда. Разные глаза (зеленый и черный), золотые коронки и скошенный подбородок — детали внешности Мышлаевского, совпадающие с деталями описания Воланда. Постоянно сопровождающий Мышлаевского Карась — единственный представитель свиты дьявола в «Белой гвардии». Карась — это прозвище. В мифологии данная рыба причисляется к разряду нечисти. И если вспомнить «Вий» Гоголя, то все начинается с того, что Хома Брут, зайдя с друзьями на двор к старухе (ведьме — паночке) крадет с повозки карася. На последних же страницах романа появится: «Лен..., я взял билет на Аид».
Структура «матрешки» (круг в круге, за кругом), как мы видим, использована М. Булгаковым и в построении сюжетного развития. Трехслойность кольца вокруг Елены можно проследить еще по некоторым особенностям. Одна из них, скажем, личные отношения с персонажами, появляющимися в доме. Тальберг — Шервинский — Мышлаевский. Миф о Елене Спартанской действительно соотносим с ее личными отношениями: Елена — Тальберг — Менелай; Елена — Шервинский — Парис и Елена — Мышлаевский — Одиссей (Тесей?).
Эта сквозная линия, строящаяся на античном мифе, проходит через основную сюжетную трехслойность «матрешки» и связана с ней следующим способом: Тальберг — Гетман, Шервинский — Петлюра, и, как уже отмечалось, Мышлаевский — большевики. Торжество Тальберга при Гетмане и его исчезновение вместе с ним говорит за себя довольно красноречиво. Шервинский же становится наиболее действенным персонажем во время присутствия в городе Петлюры, в это же время он пользуется и наибольшей благосклонностью со стороны Елены, в конце концов, именно в это время его истинная сущность находит реальное воплощение — он официально становится оперным певцом. Мышлаевский же не просто объявляет о желании служить большевикам, он связан с ними через мифологическую сущность Сатаны.
Решение пространства в развитии сюжетной структуры также накладывается на трехслойность рассмотренной нами «матрешки». С Гетманом связаны немцы, с Петлюрой — французы, с большевиками — Москва. Упоминание в романе (в зависимости от хода действия) Германии, Парижа и Константинополя (куда через Город, Крым и Польшу бежит разноцветная толпа), не случайно, а символично и значимо в построении структуры. Также в романе будут последовательно упомянуты: Рим — Константинополь — Москва. С Москвой (городом дьяволов-большевиков) будет связана идея третьего Рима, а также одна из основных идей романа, выражающая авторское мировоззрение, — идея божественной монархической власти.
И тогда в связи с этим вокруг Елены появится еще одно структурное кольцо. Оно естественно и органично впишется в основную структуру с учетом того, что Апокалипсис заканчивается тысячелетним Царствием Божьим и вечным блаженством. Основными персонажами, связанными с этой идеей и с этим структурным кольцом в построении сюжета, станут Алексей и Николка. Их личные отношения с Юлией Райс и Ириной Най утвердят значимость идеи власти, корнями уходящей в Рим (через Юлию, связывающую Рим с моментами из истории царствующей русской фамилии Романовых). В частности, через Юлию к Шполянскому и через него к событиям 14 декабря на Сенатской площади. Шполянский исчезнет в ночь на 14 декабря, а днем в четыре часа Най-Турс, заслонив грудью Николку, спасет ему жизнь. В 1825 году в это же время в Петербурге будет убит Милорадович. Все эти ассоциации и параллели неслучайны. Неслучайным окажется и связь Шполянского с большевиками, и определение его Русаковым — «Козьим мехом», «предтечей антихриста».
Необходимо подчеркнуть, что идея монархической власти проходит в структуре романа сквозной линией только через пространственное построение, а в сюжете она имеет кольцевое развитие. Центром же ее является, безусловно, Елена. Как она связана с идеей власти, было уже показано, кроме того — идея монаршей власти божественна. М. Булгаков — монархист. И последнее структурное кольцо романа, связанное с вечным блаженством, оставляет перспективу реставрации монархии в России. И большевики когда-нибудь уйдут по причине того, что Сатана будет низвержен в серное озеро. А «На Руси возможно только одно: вера православная, власть самодержавная!» [48, 48].
Перспективу М. Булгаков обозначит в последней главе всей мифологической атрибутикой «расцветающей ночи». Крест Владимира превратится в Меч (образ Апокалипсиса): «Из уст же Его исходит острый меч, чтобы им поражать народы» [37 (19; 15)]. Но «Меч исчезнет, а вот звезды останутся», — автор дает оптимистическую надежду на Вечное Царствие. И заканчивается расцветающая ночь сном Петьки Щеглова, сном «радостным как солнечный шар». И если учесть, что щегол — божья птица, а сам Петька, если не маленький Бог, то уж, конечно, — Божественное дитя, а яркий солнечный шар — символ космоса, то можно сделать вывод, что М. Булгаков уже на страницах «Белой гвардии» пришел к одному из своих экзистенциальных философских выводов (правда, в «Мастере и Маргарите» его выражает Воланд) — «Все будет правильно, — на этом построен мир!» [48] (см. Приложение).
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |