В отечественном языкознании когнитивное направление начало развиваться в конце XX и особенно активно прогрессирует в начале нового XXI века. Публикация книги Дж. Лакоффа и М. Джонсона «Метафоры, которыми мы живем» (1980) и возникновение «теории концептуальной метафоры» как лингвистического когнитивного метода открыли перспективу изучения метафоры не только как образного средства, но и как ментальной операции при восприятии и репрезентации человеком фрагментов картины мира. Фундаментальные исследовательские работы были посвящены в первую очередь политической метафоре — А.Н. Баранов и Ю.Н. Караулов (1991, 1994), А.Н. Баранов (2003), А.П. Чудинов (2001, 2001, 2003), И.М. Кобозева (2001); метафоре в средствах массовой информации — Т.Г. Добросклонская (2000); метафоре в медицинском дискурсе — С.Л. Мишланова (2002). Когнитивному исследованию метафор в художественной коммуникации посвящены публикации Е.Г. Малышевой (1997), Д.Н. Ахапкина (2002), И.А. Тарасовой (2003), Н.И. Борковец (2003), А.А. Прокопьевой (2007).
Когнитивное направление в исследовании художественной картины мира затрагивает изучение идиостиля, центральной категорией исследования которого является индивидуально-авторский концепт.
Как пишет И.А. Тарасова, идиостиль в различных когнитивных школах представляется через систему концептуальных моделей — доминант или доминантных метафорических и метонимических моделей (Тарасова, 2003: 14). Н.С. Болотнова предлагает исследовать концептосферу, так как концепт активизирует определенную зону внутреннего лексикона автора в соответствии с ассоциативностью речемыслительной деятельности (Болотнова, 1998: 243).
Л.Г. Бабенко подчеркивает, что в свете когнитивной парадигмы художественный текст осмысляется как сложный знак, который выражает знания писателя о действительности, воплощенные в его произведении в виде индивидуально-авторской картины мира (Бабенко, 2000: 30).
В изучении идиостиля в рамках когнитивного направления опора на концепты позволяет судить об отдельных фрагментах картины мира автора, давая возможность актуализировать его своеобразие как личности. В связи с этим актуальной становится задача создания типологии концептов авторского сознания, выявление формы их ментального представления, рассмотрение их соотношения с типами ментальных репрезентаций и когнитивными структурами.
В отечественной науке концептуальное направление в стилистике художественной литературы было обусловлено разработкой когнитивных аспектов лингвистики (Арутюнова, 1978, 1999; Фрумкина, 1995; Кубрякова 1994, 1996, 1999; Серегина, 2000; Прокопьева, 2007).
По справедливому замечанию О.Н. Кондратьевой, термин «концепт», как и многие сложные научные феномены, не имеет однозначного толкования в науке о языке на современном этапе ее развития, остаются дискуссионными многие вопросы, связанные с теорией концептов (Кондратьева, 2004: 30). В когнитивном подходе «концепт» рассматривается в рамках понятий знания и сознания, понимается как ментальное образование, когнитивная структура, включающая разносубстратные единицы оперативного сознания. В интерпретациях такого рода на первый план вступает проблема соотношения языка и сознания. Подобный взгляд на концепт присутствует в работах А.П. Бабушкина (1996, 2001), Н.Н. Болдырева (2001), Е.С. Кубряковой (1994, 1996, 1999), З.Д. Поповой, И.А. Стернина (2001, 2002).
Согласно когнитивному подходу, концепт — термин, служащий объяснению единиц ментальных и психических ресурсов нашего сознания и той информационной структуры, которая отражает знание и опыт человека; оперативная содержательная единица памяти, ментального лексикона, концептуальной системы и языка мозга (lingua mentalis), всей картины мира, отраженной в человеческой психике. Понятие концепта отвечает представлению о тех смыслах, которыми оперирует человек в процессах мышления и которые отражают содержание опыта и знания, содержание результатов всей человеческой деятельности и процессов познания мира в виде неких квантов знания (Кубрякова, 1996: 90).
Согласно концепции Д.С. Лихачева, концепт существует не для каждого слова, а для каждого его лексико-семантического варианта. Концепты возникают не непосредственно из значения слов, а являются результатом столкновения словарного значения слова с личным и народным опытом. Становясь особого типа «посланиями», они не только подменяют собой значение слова, но — расширяют его, оставляя возможности для сотворчества, домысливания и для эмоциональной ауры слова (Лихачев, 1993: 4—5).
Как пишет Д. Лакофф, концепты — это элементы когнитивных моделей (Лакофф, 1987: 286), возникающих при непосредственном участии восприятия. Комплексные концепты являются результатом человеческой способности формировать когнитивные модели на основе концептов базового уровня. К основным когнитивным моделям Д. Лакофф относит пропозициональные, метафорические, метонимические и символические.
По мнению И.А. Тарасовой, эти модели, будучи когнитивными структурами, могут быть интерпретированы как формы ментальной репрезентации и могут быть задействованы когнитивной поэтикой для описания процесса порождения авторских замыслов (Тарасова, 2003: 141).
Обобщая уже существующий опыт исследования концептов, И.А. Тарасова отмечает, что в отечественных диссертационных исследованиях, выполненных в основном на материале англоязычной художественной литературы, описываются традиционно-поэтические концепты (Тарасова, 1997), раскрываются когнитивные основания функционирования тропов в художественном тексте (Голубина, 1998), выявляются когнитивные модели, входящие в состав концептуальных метафор (Андреева, 1998; Новикова, 2002).
Итак, концепт — как единица ментального лексикона — определяет на дальнейшем этапе понятие «концептуальная метафора». По определению А.П. Чудинова, в основе концептуальной метафоры лежит представление о метафоре как о языковом явлении, отражающем процесс познания мира (Чудинов, 2001: 31).
В теории концептуальной метафоры важное место занимает понятие метафорического моделирования, сущность которого состоит в раскрытии имплицитных параллельных значений, дополнительных к эксплицитно выраженному смыслу метафорических высказываний (Феденёва, 1999: 303).
В трудах А.Н. Баранова и Ю.Н. Караулова (1991, 1994) анализ метафорических моделей предлагается производить посредством метаязыка фреймов. В отечественном языкознании этот анализ является закономерным развитием теории фреймов М. Минского. Он открыл перспективу исследования типовых ситуаций, отражаемых в языке и речи. Фреймы «являются центрами концентрированного представления знаний о том, как связаны между собой различные предметы и явления, каким образом они используются и как они друг с другом взаимодействуют» (Минский, 1979: 47).
По определению А.Н. Баранова, фрейм — это описание типизированной ситуации, состоящее из слотов. Каждый слот представляет собой некоторый тип информации, релевантный для описываемого фрагмента действительности (Баранов, Караулов, 1991: 186). Согласно обозначенной концепции метафорическая модель включает в себя два фрейма. Первый — фрейм-источник — соответствует сигнификативному дескриптору (показывает, какое слово-понятие было использовано для метафорического обозначения), второй — фрейм-цель — соответствует денотативному дескриптору (определяет, какая реалия получила данное метафорическое обозначение).
Фреймовая методика в сопоставительном изучении художественных идиостилей стремится выявить избирательность писателя к определенной области знания и раскрыть её роль в реализации доминантной идеи. Фреймовый подход к анализу художественной картины мира в отечественном языкознании встречается достаточно редко. В тезаурусе М.Е. Салтыкова-Щедрина исследовались ключевые слова и связанные с ними понятия, структурирующие фрейм «государство» (Ерохин, 1994). Фреймовый анализ был сделан в изучении механизмов преобразования слова в английском поэтическом тексте (Андреева, 1998). С помощью структуры фрейма были описаны метафорические модели в прозе Т. Толстой (Серегина, 2000), на материале произведений И.А. Бунина структурирован фрейм «любовь» (Лобкова, 2000). Фреймовый анализ поэтического текста представлен в монографии Л.О. Бутаковой, где фрейм рассматривается как доминантная когнитивная структура текста, репрезентирующая его семиотическое устройство (Бутакова, 2002). Таким образом, очевидно, что фреймовая семантика в анализе идиостилей ещё не развита в полной мере.
Следует отметить, что вопрос о классификации метафорических моделей в когнитивном направлении носит дискуссионных характер, единая и общепризнанная система анализа ещё только формируется.
По мнению А.П. Чудинова, при решении проблем классификации метафорических моделей процесс значительно важнее, чем результат, поскольку позволяет выделить наиболее частотные и продуктивные модели, а также дает богатый материал для постижения общих закономерностей метафорического моделирования действительности (Чудинов, 2001: 171—172).
Для более полного осознания специфики метафорического моделирования в художественной картине мира необходимо рассмотреть функции метафоры, потенциальное назначение метафорики в художественном дискурсе.
В соответствии с различными лингвистическими учениями утвердилось несколько подходов к проблеме функционирования метафор. По справедливому замечанию И.М. Кобозевой, в разных типах дискурса метафора выполняет разные функции (Кобозева, 2001: 134).
Согласно представлениям современной когнитивной лингвистики, концептуальная метафора — это отражающее национальное, социальное и личностное самосознание средство постижения, рубрикации, представления и оценки какого-то фрагмента действительности при помощи сценариев, фреймов и слотов, относящихся к совершенно иной понятийной области (Чудинов, 2001: 47). Соответственно, в качестве основной чаще всего выделяется когнитивная функция метафоры, то есть функция обработки и переработки информации. Следует уточнить, что когнитивная функция — это основная, но не единственная функция концептуальной метафоры. В связи с тем, что материалом настоящего исследования является художественная картина мира, отметим, что эстетическая функция метафоры (метафора как украшение речи) является основной для художественного дискурса (Чудинов, 2003: 65).
А.П. Чудинов, исследуя функции политической метафоры и их соотношения, в числе основных функций называет когнитивную, коммуникативную, прагматическую, эстетическую, каждая из которых может иметь те или иные разновидности (Чудинов, 2003: 59). Положения, выдвигаемые на основе анализа материала политической концептуальной метафоры с теми или иными поправками, могут экстраполироваться на художественный текст. Проследим проявление выделенных А.П. Чудиновым метафорических функций в исследуемом нами материале — художественных произведениях М.А. Булгакова.
1. Эстетическая функция. Исходя из идеи, что каждая концептуальная метафора является орнаментальным средством речи, присутствие эстетической функции в метафорическом моделировании очевидно. Например: «В зимние вечера, когда бес, прикинувшись вьюгой, кувыркался и выл под железными желобами крыш...» или «За черными окнами плыла бесовская метель, а в маленькой печке танцевал огненный маленький принц, сжигая паркетные квадратики» (№ 13 — Дом Эльпит-Рабкоммуна, с. 113, 117).
В качестве разновидности эстетической функции можно выделить изобразительную и экспрессивную (Чудинов, 2003: 66). В конкретном примере употребления метафорической модели не всегда представляется возможным отделить изобразительную функцию от экспрессивной, так как они взаимосвязаны.
2. Когнитивная функция. Так как в роли фундаментальной когнитивной операции, участвующей в организации, обобщении человеческого опыта и восприятии мира постулируется метафора, то и когнитивная функция является основной. Каждая метафора по своей сути когнитивна. При детальном рассмотрении можно выделить разновидности когнитивной функции.
2.1. Номинативно-оценочная функция проявляется в оценке новой реалии, у которой пока ещё не существует общепринятого наименования. В подобных случаях метафора называет эту реалию или переименовывает её и, что немаловажно, показывает осознание существенных свойств этой реалии. Например: «Чрево Москвы ещё не ворчало, как ворчит грозно и радостно чрево больших, живых городов» (Сорок сороков, с. 122).
Сквернословие и тревожное состояние, к которому приводит грубое поведение, писатель оценивает, метафорично сравнивая с разрушительной угрожающей жизни силой обваливающихся с горы камней, ср.: «Словно обвал камней, спустил страшное ругательство» (Записки на манжетах, с. 41).
2.2. Моделирующая функция. Использование системы взаимосвязанных метафор позволяет писателю создать целостную модель художественной реальности и показать взаимосвязь между его элементами при помощи концептов, относящихся к другой понятийной области. Например: «Ходит какой-то... вонзается в группы и те разваливаются. Как миноноска режет воду. На кого ни глянет, все бледнеют» (Записки на манжетах, с. 31).
Эта метафора позволяет автору сконструировать образ некоего человека, отразив в его действиях и поведении сущность, несущую угрозу разрушения. Сфера-источник метафоры «Военное вооружение» указывает на конкретное предназначение субъекта действия, которое является связующим звеном, общей характеристикой источника и мишени. Метафора позволяет акцентировать прагматический смысл «человек как носитель потенциальной угрозы разрушения».
В следующем примере М.А. Булгаков моделирует схему последовательности восстановления здоровья человека, ср.: «При третьем глотке живая сила вдруг закопошилась в висках, жилы набухли, и съежившиеся желтки расправились в костяном ящике» (Воспаление мозгов, с. 264).
Физическое переутомление и нестерпимая жара привели человека к тяжелому состоянию, при котором затрудняется мыслительный процесс. Чтобы оздоровить свой организм, он прибегает к напитку, способному придать силы. Концепты ящик, желтки, копошиться, выступая в роли метафорического источника, огрубляют, показывают ироничное отношение автора к предмету разговора, моделируют картину художественной реальности.
2.3. Гипотетическая функция проявляется в метафоре, которая представляет что-то еще до конца не осознанное и создает некоторое предположение о сущности метафоризируемого явления. Например: «Случилось, надо вам сказать, то, что события залетели ко мне в квартиру и за волосы вытащили меня и поволокли...» (Я убил, с. 492).
Произошедшее ещё до конца не осмыслялось, но метафора с яркой эмотивной основой показала принцип отношений: человек стал объектом воздействия, поддался манипулированию.
Физическому ощущению голода приписываются человеческие черты, что выступает в качестве иносказательного намека на потенциальность его постоянного присутствия, ср.: «Доживал я во Владикавказе последние дни, и грозный призрак голода постучался в мою скромную квартиру...» (Богема, с. 87).
3. Коммуникативная функция. Если исходить из того, что человек может мыслить метафорами, то и передачу мысли он тоже может осуществлять с помощью метафор. Во многих случаях метафора позволяет передавать информацию в более удобной для адресата форме (Чудинов, 2003: 62). В качестве разновидности коммуникативной функции выступают эвфемистическая и популяризаторская.
3.1. Эвфемистическая функция. Метафора помогает передать мысль в более мягкой форме, исключая прямые номинации. Примером подобного использования метафоры может служить описание лекторского доклада о творчестве А.С. Пушкина, ср.: «В одну из июньских ночей Пушкина он обработал на славу... за камер-юнкерство и холопскую стихию, вообще за псевдореволюционность и ханжество, за неприличные стихи и ухаживание за женщинами... Обливаясь потом, в духоте, я сидел в первом ряду и слушал, как докладчик рвал на Пушкине белые штаны» (Записки на манжетах, с. 38).
Избегая прямых номинаций — критиковать, обвинять, линчевать,
разоблачать, низвергать — автор показывает свое отношение к происходящему.
Другой пример эвфемистической функции метафоры, которая опять же проявляется в том случае, когда автор по каким-то причинам не называет вещи своими именами, ср.: «Все буржуи... закутавшись в мандаты, как в простыни, они великолепно пережили голод, холод,... сердца их стали черствы как булки, продававшиеся тогда под часами на углу Садовой и Тверской» (Сорок сороков, с. 121).
3.2. Популяризаторская функция. Метафора позволяет представить новую информацию в краткой и доступной для адресата форме. Четко, в виде поговорки в диалоге один персонаж объясняет другому понятие, отражающее положение времени: «Революционная езда. Час едешь — два стоишь» (Белая гвардия, с. 15).
Известная поговорка, содержащая иносказательную, но вполне простую мысль, по сути, является биографическим сведением конкретного периода жизни писателя, ср.: «Я человек обыкновенный рожденный ползать, — и, ползая по Москве, я чуть не умер с голоду» (Сорок сороков, с. 121).
4. Прагматическая функция (функция воздействия на адресата). Метафора используется в данном случае как средство формирования у адресата определенного взгляда на определенные события. Прагматическая функция метафоры призвана сформировать соответствующее эмоциональное отношение, ср.: «О, чертова кукла, лишенная малейшего понятия о чести! Всё, что ни говорит, говорит, как бесструнная балалайка, и это офицер русской военной академии» (Белая гвардия, с. 26).
Подобная метафора создается для того, чтобы перенести имеющееся у читателя эмоциональное отношение с понятия-источника (его обозначает слово в основном значении) на понятие, которое концептуализируется метафорическим значением слова (Чудинов, 2003: 65). Иначе говоря, неприязненное отношение к уродливому, бесполезному нефункциональному артефакту переносится на одиозную личность.
Завершая обзор проявляющихся в художественном дискурсе функций, отметим, что обозначенные функции концептуальной метафоры нельзя назвать автономными, они носят взаимодополняемый характер. Эстетическая функция и её разновидности — изобразительная и экспрессивная — отражаются в каждой художественной метафоре, так как в ней проявляется не только иная понятийная область, но и создается художественный образ. Когнитивная функция также проявляется в каждой метафорической модели, так как позволяет проследить процесс и закономерность формирования структуры художественной метафоры. Коммуникативная функция концептуальной метафоры проявляется в рациональности и тактичности передачи метафоризируемой реалии. Прагматическая функция проявляется в формировании у адресата определенного отношения к объекту метафоризации.
Необходимо отметить, что функции метафоры в художественном тексте постоянно взаимодействуют, и в некоторых случаях одни функции могут проявляться в большей степени, другие в меньшей. Определение точного выражения и количественного соотношения функций метафорики в художественной картине мира выходит за рамки интересов настоящей диссертации.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |