Мир вещей как сфера-источник метафоры традиционен во многих языках и культурах. Достаточно вспомнить более узкую сферу «Механизм», помогавшую долгие годы человечеству обезличивать самого себя. Государство представлялось в виде сложного, отлаженного механизма, пренебрегающего интересами отдельной личности. Отдельные члены общества являлись винтиками в этой машине. Человек на всех этапах развития общества обращается к миру техники в поисках аналогов, в поисках модели для осознания себя и объяснения мира (Борковец, 2002: 143).
Артефактная метафора у М.А. Булгакова не самая многочисленная, но достаточно типичная в концептуализации фрагментов действительности. Сфера «Артефакт» представлена в художественной картине мира писателя такими фреймами, как механизм и сосуд. Фреймо-слотовый состав сферы-источника АРТЕФАКТ и статистические данные приведены в нижеследующем рисунке.
Рис. 17. Структурный состав и статистические данные сферы-источника АРТЕФАКТЫ
3.3.1 Подсфера «Механизм»
Механизм как система, имеющая определенное устройство и внутренние связи, позволяет образно представить любую другую систему как в языковой, так и в художественной картине мира. Объединяющим звеном в этой метафорической модели будет понятие системности.
Под механизмами нами понимается устройство машины, прибора, аппарата, совокупность подвижно соединенных частей, совершающих данные движения. Как утверждает Т.С. Глушак, одной из наиболее естественных моделей мышления является модель механизма. Широкое употребление технических терминов во всех стилях языка объясняется «рациональной номинацией» (Глушак, 1986: 216). Техника занимает большое место в жизни человека, в этой сфере он находит аналогии с жизненными процессами. Нередким случаем в художественной картине мира М.А. Булгакова является метафорическое представление механизмов или их частей как некое подобие людей. Механизм или его часть, деталь обладают признаками живого, то есть одушевляются, очеловечиваются, персонифицируются.
3.3.1.1. Фрейм «Машина и её работа»
В терминах машинного механизма описывается работа предприятия. Деятельность медицинской организации подобна функционированию масштабного автоматического устройства, уподобления очевидны: машинальные действия работников характеризуются четкостью, надежностью, бесперебойностью. Образно представляя человека в виде части какого-либо механизма, писатель говорит о детерминированности его функций.
Ср.: «О, величественная машина большой больницы на отлаженном и точно смазанном ходу! Как новый винт по заранее взятой мерке, и я вошел в аппарат и принял детское отделение» (Морфий, с. 461).
В ряде случаев детали механизма или механизм становятся источником для образной номинации человека, его действий, переживаемых чувств и эмоций. Человек выступает как простейший механизм, исполняющий примитивные движения (встать — сесть), которые показывают его внимание через напряжение, а успокоение через расслабленность.
Ср.: «Председатель то вставал, то садился, точно внутри у него помещалась пружинка» (О пользе алкоголизма, с. 231); «Словно пружина развернулась в предместкома. Он выскочил из-за стола и мгновенно исчез» (Игра природы, с. 207).
Писатель метафоризирует образ действия некоторых персонажей с помощью концептов слота «Автоматический механизм», показывая бездушие, человеческую черствость.
Ср.: «...на фигуре Сергея Ивановича ничего не отразилось. Пояс широк и тверд. Оба значка — академии и университета — белыми головками сияют ровно. Поджарая фигура поворачивается под черными часами, как автомат» (Белая гвардия, с. 21).
Внутренний голос человека, срабатывающий в тяжелейших стрессовых ситуациях, как запрограммированный механизм, напоминает о важном.
Ср.: «— Жилин? — говорил беззвучно, без губ, мозг человека, и тотчас грозный сторожевой голос в груди выстукивал три слова: — Пост... часовой... замерзнешь...» (Белая гвардия, с. 242).
М.А. Булгаков с помощью метафоры механизма своеобразно описал исследуемые современной когнитивной лингвистикой процессы. Развитие мысли старого больного человека происходит подобно движению заржавленного устаревшего устройства.
Ср.: «— Скажи, кабинет-то мой рабочий растащили или цел? — Князь тревожно тряхнул головой на портьеру. Колеса в голове Ионы ржаво заскрипели. Перед глазами вынырнул Александр Этрус, образованный человек в таких же самых очках, как князь» (Ханский огонь, с. 506).
Больное воображение художника, активизирующее процесс сочинения, творческой работы, метафоризируется с помощью определенных деталей механизма — движущихся колес.
Ср.: «— Я новый, — кричал я, — я новый! Я неизбежный, я пришел! Тут какие-то колёса поворачивались в горящем мозгу, и выскакивала Людмила Сильвестровна, взвывала, махала кружевным платком» (Театральный роман, с. 357).
Итак, машина и её работа в концептуализирует различные виды человеческой деятельности: его образ действий, типичность его мышления и восприятия окружающей действительности, машинальность исполнения какой-либо работы.
3.3.1.2. Фрейм «Винт»
В соответствии с данным вариантом модели механическая метафора представляет снегопад в виде заданного винтом движения.
Ср.: «...глянуть на минутку на небо, но сверху сыпало черным и холодным, винт свивался ввысь — неба там не было никакого <...> Винтом унесло метель по полотну, и в час всё изменилось. Перестало сыпать сверху и с боков <...> Он хотел вложить в рассказ всё: и винт метели, и...» (Налёт, с. 34); «Целыми днями винтами шел из бесчисленных труб дым к небу» (Белая гвардия, с. 43).
Таким образом, общим компонентом концептуальной метафоры «Погодные явления — это механизм» является характер движения атмосферных явлений и механизма (более подробно — в параграфе 1.1.2. настоящей главы).
Здоровая голова и естественное протекание мыслительного процесса являются свидетельством слаженно работающего механизма, а головная боль, потеря памяти, общее физическое недомогание, болезнь объясняются писателем как нарушение, поломка механизма.
Ср.: «— Говори, говори! Пока у меня мозги винтом не завинтило! — страдальчески кричал Чуфыркин. — Ведь это же немыслимое дело» (Они хочуть свою образованность показать, с. 227); «Что-то сломалось в голове у несчастной жертвы библиотекаря. — Читаю, читаю, — рассказывал слесарь корреспонденту, слова легкие, и хоть убей, не помню. Закрою книгу — всё вылетело» (Самоцветный быт, с. 131).
Человек как деталь механизма выступает также в случае доказательства того, что он является полноправным членом общества-механизма, в который он и внедряется.
Ср.: «Одна из племянниц ввинтилась в какой-то вуз, доказав по всем швам свое пролетарское происхождение» (Москва 20-х годов, с. 181).
Голос человека, его музыкальная манера образно описываются как искусное, ласкающее слух пение соловья, который в свою очередь представлен в виде стального механизма. Общим компонентом в данной модели является сходство по действиям: виться по спирали и переходить от низких звуков к более высоким.
Ср.: «Гремят торбаны, свищет соловей стальным винтом, засекают шомполами насмерть людей, едет, едет черношлычная конница на горячих лошадях»; «— Фью... ах! Ах, тах, тах!.. — засвистал и защелкал веселым соловьем всадник у прапора <...> — Так его! Не журись, хлопцы, — одобрительно сказал Козырь. И завился винтом соловей по снежным украинским полям» (Белая гвардия, с. 54, 101).
Метафорические примеры данного слота показывают заданную траекторию движения с вектором внедрения, что демонстрирует уверенное поведение человека, его целеустремленность и настойчивость.
Причиной повреждения механизма жизненного процесса человека (в социальном смысле) писатель называет войну и революцию. В общественном положении человека, устроенном по определенной схеме (семья — школа — вуз — работа и т. п.), усматривается изначально заложенный механизм. Помешать традиционному укладу, разрушить его может сила извне. Такой силой для персонажей «Белой гвардии», по мнению автора, стала война и революция.
Ср.: «Другие — армейские штабс-капитаны конченых и развалившихся полков, боевые армейские гусары, как полковник Най-Турс, сотни прапорщиков и подпоручиков, бывших студентов, как Степанов-Карась, сбитых с винтов жизни войной и революцией...» (Белая гвардия, с. 48).
Таким образом, концепты фрейма «Винт» образно представляют восприятие автором некоторых событий действительности в качестве закручивающегося движения. (Концептуальная метафора «Социум — это механизм» описана во 2-й главе). Прагматический потенциал метафор фрейма заключается в актуализации некоторой деятельности человека: схеме последовательности мышления, голосовых возможностях человека, схеме социального развития и самоутверждения человека в обществе.
3.3.1.3. Фрейм «Часы»
В относительно простом устройстве механических часов происходят движения, похожие на те, которые совершаются человеком или внутри человека. Равномерное движение маятника показывает характер движения человека, например: ходит маятник-юнкер; как маятник качалась от страха к любопытству.
Звучание часового механизма в сознании персонажа иносказательно напоминает, что истекает срок установленного времени.
Ср.: «Замечательно, прямо-таки гениально, — рассмеялась голова и стала стучать, как часы, — но только этот рассказ не примут, потому что в нем нет идеологии» (Воспаление мозгов, с. 262).
По мнению Е.С. Яковлевой, с помощью часового механизма и концепта ВРЕМЕНИ писатель репрезентирует чувства и эмоции человека. Время в произведениях М.А. Булгакова представлено как в циклическом виде, так и в линейном. В культурной парадигме носителей языка с понятием циклического времени связываются идеи природных циклов, бесконечных возвратов и повторов одних и тех же событий, общности человеческих судеб на всех кругах бытия; с понятием линейного времени ассоциируются такие характеристики, как неповторимость, уникальность, единичность событий, необратимость самого жизненного процесса (Яковлева, 1994: 100—101).
Ср.: «Ледяная стрелка в сердце делала перебой, и часы жизни начали идти странным образом...» (Налёт, с. 39).
Циклическое время в романе «Белая гвардия», как отмечает Ю.Д. Коваленко, связано с семейными обычаями, которые сохраняются неизменно и передаются автором прямыми значениями слов. Линейное время в повествовании сменяет цикличное, когда нарушается привычный ход жизни. Такие разрушители внешнего пространства, как война, болезнь и смерть нарушают привычный жизненный ритм дома. Сбой в жизни персонажей фиксируют часы (Коваленко, 2002: 90). Течение линейного времени передается метафорично.
Ср.: «Сумерки поэтому побежали по квартире уже с трех часов. Но на лице Елены в три часа дня стрелки показывали самый низкий и угнетенный час жизни — половину шестого. Обе стрелки прошли печальные складки у углов рта и стянулись вниз к подбородку» (Белая гвардия, с. 154).
Метафора часового механизма передает внутреннее психологическое состояние героев через их мимику. Опущенные вниз уголки губ являются признаком грустного, подавленного, пессимистичного настроения, что с помощью ориентационной метафоры изображается писателем в виде циферблата часов со стрелками. Признаки других ощущений стерты, писатель заостряет внимание читателей на общем для всех членов семьи расположении духа. Время печали — половина шестого, время зарождения надежды на спасение — без двадцати пять, время радости — полдень. Один из героев пока ещё далек от трагедии семьи, пережив нелегкие испытания, он обрел уют дома. Его эмоциональный подъем, как и у других членов семьи, отражен на лице.
Ср.: «На сером лице Лариосика стрелки показывали в три часа дня высший подъем и силу — ровно двенадцать. Обе стрелки сошлись на полудне, слиплись и торчали вверх, как острие меча» (Белая гвардия, с. 155).
Беда в доме объединяет всех членов семьи, они по-разному воспринимают тяжелое положение, но с течением времени их чувства и психологическое состояние становятся одинаковыми.
Ср.: «Виною траура, виною разнобоя на всех жизненных часах всех лиц, крепко привязанных к старому турбинскому уюту, был тонкий ртутный столбик»; «Глаза у всех стали странно похожими, нахмуренными, сердитыми. Стрелки Николки сразу стянулись и стали, как у Елены, — ровно половина шестого» (Белая гвардия, с. 156, 157).
Движение времени назад, от половины шестого к без двадцати пять, показывает эмоциональный переход от отчаяния к надежде.
Ср.: «...а лик Николки стал более осмысленным и не таким раздражающе упрямым, быть может, потому, что стрелка благодаря надежде на искусство толстого золотого разошлась и не столь непреклонно и отчаянно висела на остром подбородке»; «Назад от половины шестого к без двадцати пять пошло времечко <...> а часы в столовой, хоть и не соглашались с этим, хоть настойчиво и посылали стрелки всё вперед и вперед, но уже шли без старческой хрипоты и брюзжания, а по-прежнему — чистым солидным баритоном били — тонк!»; «Бежали часы, крутилась стрелка в столовой, и, когда на белом циферблате короткая и широкая пошла к пяти, настала полудрема» (Белая гвардия, с. 161, 164).
Ориентационная метафора часового механизма достаточно частотна, она развернуто представлена не только в тексте первого романа Булгакова, но и в ряде рассказов того же творческого периода писателя.
Обобщая материал по концептуальной метафоре «Человек — это механизм», важно отметить, что происходящие с человеком и совершаемые им движения происходят по заранее определенной схеме, механически. Писатель, понимая такую закономерность, метафорически описывает движения человека, акустические характеристики его голоса, мышление, чувства и эмоциональное состояние с помощью механической метафоры.
3.3.2. Подсфера «Сосуд»
В числе артефактов, ставших источником метафорической номинации, находятся сосуд, ваза, чаша и др. Названные вместилища в лингвистической литературе представлены понятием «контейнер», которое впервые ввел М. Джонсон для иллюстрации значимости образных схем в обработке человеческого опыта, происходящей до формирования им ясно осознаваемых концептов. По мнению Е.С. Кубряковой, понятие контейнера проявляет свою зависимость от двух онтологических категорий, и в каком-то смысле может быть определено как производное от них — пространство и объект.
Способность иметь что-то (держать или содержать) в себе самом Е.С. Кубрякова называет идеей «пустого пространства», в котором находятся все выделенные человеком объекты — как материальные, так и идеальные. Это и позволяет мыслить затем пространство как вмещающее всё сущее и каждый объект — как своеобразный контейнер, рамки которого могут быть определены как его физической сущностью (ср. сосуды, резервуары, здания), так и его качественной специфичностью (ср. воду, воздух и т. п.), и, наконец, просто его воображаемой отдельностью (ср. чувства и состояния) (Кубрякова, 1999: 7).
Названные вместилища условно можно разделить на два типа: ёмкость для хранения (содержания) предметов и ёмкость для жидкости. Ёмкость в произведениях М.А. Булгакова метафорично представляет в качестве некоего объема человека, его глаза и душу, концепт ЖИЗНЬ, город, время. Онтологическая метафора, представляющая душу и сердце как некое вместилище чувств, подробно описана во 2-й главе настоящего исследования.
Метафорой сосуда, вазы, чаши представлен концепт ЖИЗНЬ. Образная ассоциация жизни с артефактом, с предметом реального мира, а точнее — сосудом, возникает по причине общих компонентов у двух концептов. В качестве общих качеств проявляются объемность и наполненность/ненаполненность. Содержимое сосуда можно пить, его содержимое может утекать сквозь трещины. Эта концептуальная метафора развернуто представлена в двух произведениях: в романе «Дни Турбиных» и рассказе «Чаша жизни». В романе «Дни Турбиных» концептуальная метафора «Жизнь — это сосуд» представлена следующим образом:
Ср.: «...чуть ли не самого дня свадьбы Елены, образовалась какая-то трещина в вазе турбинской жизни, и добрая вода уходила через нее незаметно. Сух сосуд»; «Тальберг блестел в странной гетманской форме дома, на фоне милых, старых обоев. Давились презрительно часы: тонк-танк, и вылилась вода из сосуда. Николке и Алексею не о чем было говорить с Тальбергом» (Белая гвардия, с. 21, 24).
В этой метафоре обнаруживаются представления автора о жизни как вместилище духовных и физических сил, которые питают человека, помогают ему жить. Ключевыми образами концепта являются трещина в вазе жизни и добрая вода. Добрая вода представляет собой духовное и физическое питание, теплоту семейных взаимоотношений, таким образом, доминанту существования семьи сопровождает положительная эмоционально-оценочная коннотация. Трещина являет собой разрыв отношений. Фактически весь роман раскрывает процесс разрушения семьи. Внешние факторы собирают членов семьи вместе, но их гибель неизбежна. Процесс распада передается с помощью метафорического иносказания вода уходила медленно. Таким образом, метафора ваза жизни является символичной для всего романа.
Одноименный рассказ «Чаша жизни» метафорически представляет наполненное событиями и сомнительными развлечениями времяпрепровождение персонажей, которое заканчивается лишением свободы.
Ср.: «Истинно как перед Богом, скажу вам, гражданин, пропадаю через проклятого Пал Васильича... Соблазнил меня чашей жизни, а сам предал, подлец!..»; «Хочу отдохнуть, провести вечер в вашем кругу! Молю я, друзья, давайте будем пить чашу жизни!»; «Потом узнаю: его чуть ли не по семи статьям... тут дача взятки, и взятие, и небрежное хранение, а самое-то главное — растрата! <...> Это он, негодяй, стало быть, последний вечер доживал тогда — чашу жизни пил!» (Чаша жизни, с. 88).
Онтологическая метафора в данном контексте также представляет собой жизнь в качестве ёмкости, сосуда, только вот наполнитель в нем не духовность и красота, а криминальные происшествия.
Итак, фрейм-источник «Сосуд» в произведениях М.А. Булгакова направлен на такие денотаты, как человек, глаза, душа человека, концепт ЖИЗНЬ. Общим компонентом прямого и метафорического значения является содержательная характеристика объектов. Онтологическая метафора ёмкости использована писателем в ряде случаев вполне традиционно: человек представлен как вместилище чувств и эмоций. Концептуальные метафоры, представляющие собой сравнение человека с сосудом, по справедливому замечанию Е.С. Кубряковой, являются очевидной и наглядной ситуацией, повторяемой в тысячах разных вариаций, но интерпретируемой одной образной схемой контейнера. Эта схема дает основание моделировать один из главных принципов человеческого познания, который одновременно является главным принципом как семиотического, так и когнитивного подходов к языку.
Итак, по образу и подобию вместилищ М.А. Булгаков объясняет и человеческие чувства, и свое представление о жизни. Потенциальные интерпретации концептуальной метафоры этого типа глобальны: вселенная, человек, социум.
Проанализированный нами материал показал, что метафора с источниковой областью АРТЕФАКТ у М.А. Булгакова не самая многочисленная, но достаточно типичная в концептуализации фрагментов действительности.
Репрезентация фрагментов действительности в художественной картине мира М.А. Булгакова с помощью артефактной метафорики показывает особенность восприятия современного писателю социального устройства.
Метафорические словоупотребления с исходной понятийной сферой «Механизм» актуализируют образ жизни человека, типичность его мышления и восприятия окружающей действительности, машинальность исполнения какой-либо работы. Метафора механизма употребляется писателем развернуто, четко структурировано, насчитывает 92 словоупотребления.
Метафоры с исходной понятийной сферой «Сосуд» являют собой традиционное представление о человеке как вместилище чувств и эмоций. Метафора сосуда (или контейнера) также обнаруживает представления автора о жизни как вместилище духовных и физических сил, которые наполняют человека. Метафора является четко структурированной, доминантной, насчитывает 253 словоупотребления.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |