Улица Пречистенка, дом 11. 1913 г. Главный дом городской усадьбы Лопухиных-Станицких был построен в 1817 году по проекту архитектора А.Г. Григорьева. Перестроен в 1895 году архитектором С.У. Соловьевым
Улица Пречистенка, дом 11/8. 2013 г. С 1920 года здесь находится Музей Л.Н. Толстого. Во дворе поставлен памятник писателю (1926 г., скульптор С.Д. Меркуров), перенесенный в 1972 году из сквера Девичьего Поля
Писательница Софья Захаровна Федорченко известна в первую очередь своей книгой «Народ на войне», которую она написала в 1917 году. А в 1920-е годы писательница сочинила несколько книг для детей. Скорее всего, Михаил Булгаков познакомился с ней, когда приехал в Москву в начале 1920-х годов и начал активно завязывать литературные знакомства. Возможно также, что их дружба началась летом 1925 года в Коктебеле — по приглашению Максимилиана Волошина Булгаков с женой провели почти месяц в его гостеприимном доме, где собирались художники, писатели и поэты и где в то лето отдыхала Софья Федорченко с мужем. В Москве они оказались соседями — в середине 1920-х писатель жил в десяти минутах ходьбы от Пречистенки.
Софья Захаровна любила устраивать литературные вечера и стала приглашать к себе Булгаковых. 1 марта 1926 года она организовала благотворительный вечер, средства от которого пошли на ремонт волошинского дома в Коктебеле. В благодарность за выступление Булгакова Максимилиан Волошин отправил ему одну из своих акварелей с надписью: «Дорогому Михаилу Афанасьевичу: спасибо за то, что не забыли о Коктебеле. Ждем Вас с Любовью Евгеньевной летом». Вероятно, в том же году Булгаков побывал у Софьи Федорченко на поэтическом вечере, когда Борис Пастернак читал поэму «Лейтенант Шмидт».
В подвале Толстовского музея жила писательница Софья Захаровна Федорченко с мужем Николаем Петровичем Ракицким. Это в пяти минутах от нашего дома, и мы иногда заходим к ним на чашку чая. На память приходит один вечер. Как-то по дороге домой мы заглянули к Федорченко «на огонек». За столом сидел смугло-матовый темноволосый молодой человек.
После чая Софья Захаровна сказала:
— Борис Леонидович, пожалуйста, вы хотели прочесть свои стихи.
Пастернак (это был он) немного выпрямился, чуть откинулся на спинку стула и начал читать:
Солнце село,
И вдруг
Электричеством вспыхнул «Потемкин».
Со спардека на камбуз
Нахлынуло полчище мух.
Мясо было с душком...
И на море упали потемки.
Свет брюзжал до зари
И забрезживший утром потух...Не скажу, чтобы стихи мне очень понравились, а слова «свет брюзжал до зари» смутили нас обоих с М.А. Мы даже решили, что ослышались. Зато внешность поэта произвела на меня впечатление: было что-то восточно-экстатическое во всем его облике, в темных без блеска глазах, в глуховатом голосе. Ему, вдохновенному арабу, подходило бы, читая, слегка раскачиваться и перебирать четки... Но сидел он прямо, и четок у него не было...
Л.Е. Белозерская, из книги «О, мед воспоминаний»
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |