Не следует забывать определение Булгакова: «я — мистический писатель». Из этого определения, естественно, следует повышенный интерес к Люциферу и оккультным сочинениям, которые были в моде1. Из этого источника взята и главная схема, и множество деталей: иконка в руках Ивана Бездомного — это обычный в литературе такого рода «барьер для нечистых духов»; в традиции оккультной литературы гибель Берлиоза, лишенного защиты от дьявольской силы из-за собственного атеизма; вино, которым Азазелло угощает мастера и Маргариту и которое переводит их в бессмертное состояние, напоминает аналогичную сцену из «оккультного романа» В.И. Крыжановской «Жизненный эликсир» (1901). Ральф Морган «поднес кубок к губам и сразу осушил его. <...> Одна мысль: он обманул и отравил меня! — мелькнула в его наболевшем мозгу <...>»2. Но сразу после мимолетной мысли об отравлении (ср. с булгаковским романом) и временной смерти Ральф становится бессмертным. Та же участь «отравления»-бессмертия ожидала и мастера с Маргаритой.
Безусловно, связи между «вненациональным» оккультизмом и «Мастером и Маргаритой» существуют. Значимее, однако, другие: не с «Призраком» и «Странной историей» Э. Бульвер-Литтона, не с «Огненным ангелом» В.Я. Брюсова и не с холодным символизмом 2-й симфонии Андрея Белого3, а с той обширной литературой, которая синтезировала оккультизм и антисемитизм4. Пик развития подобной словесности приходится на 1908—1913 годы; следы ее явно присутствуют в «Мастере и Маргарите». Правда, обнаружение их затруднено тем, что в итоге Булгаков обратился к нейтральному средневековому западно-европейскому варианту (нечистая сила инфицировала мир и управляет его движением; Сатана — всесильный соперник Бога и «князь мира сего»5), роман заполнился ведьмами и демонами, с того света прибывающими в Москву, как будто это делегаты конгресса Коминтерна. Иудеи, воплощающие — согласно средневековым представлениям, ожившим в России в начале века, — дьявольское начало, исчезают, трансформируясь в интернациональную «нечистую силу». И лишь сведение некоторых особенностей романа в систему позволяет с определенной вероятностью говорить как о протосхеме, так и о круге булгаковского чтения, который он пожелал в романе увековечить в зашифрованном виде.
Мысль, высказанная М.О. Чудаковой на самом раннем этапе изучения творчества Булгакова, о том, что «главным источником для «демонической» сферы романа» послужила книга М.Л. Орлова «История сношений человека с дьяволом» (Спб., 1904)6, — неверна. Источников много, и книга М.А. Орлова буквально теряется среди их обилия и фактологического богатства (кстати, Чудакова сама же и отметила чрезвычайную краткость выписок из книги Орлова, не покрывающих даже тех деталей романа, которые книга Орлова могла бы покрыть).
Примечания
1. Ср., например, с «мотивом Люцифера» в «Романтических цветах» (1908) H С. Гумилева, изданных в Париже. «В Париже Гумилев увлекается оккультизмом. Ахматова в 1925 году говорила Лукницкому, что Гумилев поехал в Париж, чтобы заняться оккультизмом» (Лукницкая В. Николай Гумилев: Жизнь поэта по материалам домашнего архива семьи Лукницких. Л., 1990. С. 38). Подробнее см.: Богомолов Н.А. Оккультные мотивы в творчестве Гумилева // Н. Гумилев и русский Парнас. Материалы научной конференции. 17—19 сент. 1991 г. Спб., 1992. С. 47—50.
2. Свет. 1901. Т. 2. С. 22.
3. Кстати, в «симфонии» обнаруживается ряд деталей, с одной стороны, напоминающих о «Мастере и Маргарите», а, с другой, выводящих на тот материал, который впоследствии использовался в СРА (среди «хоронящих Европу» в ч. 3 упомянут «парижский маг», писатель Сар Пеладан; в ч. 4 говорится о теософе еврейского происхождения, к которому некий пророк относится с неприязнью и подозрением). Однако все эти абстрактные детали — лишь рудименты, которым еще предстояло развиться в пышные «цветы зла», впечатляющие образы (в тем числе и внутри СРА), чтобы стать материалом для булгаковского бриколажа. Например, мотив ожидания Антихриста, «грядущего зверя», трансформируется в СРА в сюжет рождения «жидовского мессии», подробно разработанный И.К. Лютостанским в энциклопедии «Талмуд и евреи» (3-е изд. Спб., 1909. Кн. 7. С. 394—406), где прямо указывается, что зачатие произошло 23 дек. 1904 г., а рождение — в ночь с 22 на 23 июля 1905 г. («семимесячный»). Впоследствии этот сюжет «художественно обработала» Эльза Шабельская в «Сатанистах XX века» (см.: Шабельская Е.А. Сатанисты XX века. Спб., 1912. Ч. 3—4. С. 9), а уже в советское время — Б.А. Пильняк в романе «Голый год» (1920), где описано, как Семен Зилотов, начитавшийся масонских книжек (среди них бы ла упомянута и «Черная магия» Пяпюса), планирует рождение «спасителя» от святотатственного совокупления в алтаре иностранца Яна Лайтиса (латыша, начальника отдела народной охраны) с делопроизводителем Оленькой Кунц (см.: Пильняк Б.А. Избранные произведения. С. 58, 122—130). Случайно или нет, но совокупление в «Голом годе» совершается в июльскую жару (ср. с датой рождения «мессии» по Лютостанскому).
4. Литература по спиритуализму и оккультизму в России после 1905 г. была толерантна к антисемитизму. Например, «Спиритуалист» в 1907 г. (№ 11) опубликовал восторженную рецензию на антисемитский роман В.И. Крыжановской «Паутина»; не испытывала к творчеству Крыжановской никакой антипатии и эзотерическая «Изида».
Оккультизм оказывался ступенью к антисемитизму. Любопытно взглянуть на «Список господ членов кружка для исследований в области психизма на 1900—1901 г.» (Спб., 1901): среди действительных членов здесь и поручик Уланского полка Федор Викторович Винберг (впоследствии участвовавший в убийстве В.Д. Набокова), и полковник Алексей Алексеевич Брусилов, будущий знаменитый генерал, и врач Лев Давыдович Френкель (вместе с женой Натальей Савельевной), и Крыжановская Любовь Ивановна, сестра Веры Ивановны, писательницы, и коллежский секретарь Семенов Сергей Валерианович, муж В.И. Крыжановской, и баронесса Таубе Александра Фердинандовна (видимо, сестра Михаила Фердинандовича, крупного антисемита). Кстати, если Лев Давыдович Френкель (зав. лечебницей Дома милосердия для страдающих женскими болезнями) — этот тот самый издатель Френкель, о котором писал в своем дневнике Булгаков в 1924 г. (см. примеч. 21), — то его присутствие в кружке вместе с зоологическими антисемитами Винбергом и Семеновым образует один из тех трагикомических сюжетов, какими насыщена невероятная российская история.
Как пример синтеза оккультизма и антисемитизма весьма интересны духовные искания Михаила Михайловича Спасовского, принадлежавшего как раз к булгаковскому поколению (Спасовский род. в марте 1890 г.). В биографическом письме Э.Ф. Голлербаху от 2 апр. 1919 г. Стасовский писал: «Летом 1917 года резко отчеканилась третья грань — завершение инстинктивных, созерцательно-философских блужданий мистическими исканиями сокровенного, внутреннего характера. Лихорадочное увлечение оккультизмом. <...> До самозабвения погружаюсь в изучение теософии, йогизма. <...> <Сейчас> основным занятием, поглощающим все мое существо, является уже спокойное изучение эзотерических проблем. Живу я, как и 10—20 лет назад, один с матерью — и, как раньше, ничто и никто не мешает мне переживать сладчайшие минуты углубленного мечтательного настроения. Богатейшая уже реальная фантазия, упоенная яркими уже ощутимыми грезами, является тем моим сокровенным миром, которому я вверяю весь мой восторг, все мои упования, на жертвенный алтарь которого я кладу всю мою любовь и все мое бытие — и в котором я черпаю невыразимое спокойствие и немеркнущую радость, дающих мне могучую поддержку для восхождения по тернистым тропинкам эзотерических познаваний» (ОР РНБ. Ф. 207. № 89. Л. 20—21 об.).
Интересно, однако, что «тернистые тропы» привели неофита именно к Крыжановской. Через шесть дней после написания цитированного письма Стасовский шлет Голлербаху открытку: «Наступают Праздники, — если Вы имеете возможность, то настоятельно советую Вам достать и, если читали, то перечитать внимательно и вдумчиво серию оккультных романов В.И. Крыжановской (Рочестер) в таком порядке: — «Элексир жизни», «Маги», «Гнев Божий», «Смерть планеты» и «Законодатели». В.И. — одна из выдающихся Арийских писательниц по даровитости и знанию» (Открытка М.М. Спасовского Э.Ф. Голлербаху от 8 апр. 1919 г. // ОР РНБ. Ф. 207. № 89. Л. 30 об.).
Симптоматично, что мистические искания и любовь к В.И. Крыжановской сопрягались у Спасовского с изданием антисемитского журнала «Вешние воды», где в 1915 г. была напечатана его собственная антисемитская статья «Некам Адонай!» (см.: Вешние воды. 1915. Т. 10. Кн. 1, т. 11/12. Кн. 2/3; подписано: М.М. Гротт).
«Верховными каббалистами, равно как и верховными сатанистами, масонами, люциферианами и пр. могут быть только евреи и при том испытанные в непримиримой и жестокой ненависти ко всему не-еврейству и не-еврейскому» (Вешние воды. 1915. Т.Х. Кн. 1. С. 68).
В 1914 г. Спасовский был одним из учредителей антисемитского общества «Изучение иудейского племени» (зарегистрировано 14 авг. 1914 г. в Петербурге).
27 марта 1926 г. Спасовский выехал из Ленинграда в Тегеран, вскоре стал идеологом Всероссийской фашистской организации А. Вонсяцкого, в 1941 г. жил в Кёнигсберге, публиковался в журнале «Фашист», где в 1934—1940 гг. печатался его перевод «Майн Кампф» (см.: Стефан Дж. Русские фашисты: Трагедия и фарс в эмиграции: 1925—1945. М., 1992. С. 172, 273, 429). Умер в нач. 1970-х гг. в Австралии.
5. См.: Гуревич А.Я. Средневековый мир: Культура безмолвствующего большинства. М., 1990. С. 318.
6. См.: Чудакова М.О. Архив М.А. Булгакова: Материалы для творческой биографии писателя // Госуд. библиотека СССР им. В.И. Ленина. Отдел рукописей. Записки. М., 1976. Вып. 37. С. 73. Ср.: Белобровцева И.З., Кульюс С.К. Роман М.А. Булгакова «Мастер и Маргарита» как эзотерический текст // Блоковский сборник. XII. Тарту, 1993. С. 158—166.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |