Не знаю, стоит ли рассказывать читателю истории написания, разрешения, постановки и запрещения булгаковских пьес? Это же неинтересно и утомительно. Неромантично и нероманично.
Но ведь и не рассказывать тоже нельзя. Все-таки важнейшая и существеннейшая часть его жизни.
Булгаков решил эту проблему просто, как вообще решает подобные проблемы художник-реалист: он все свои театральные истории рассказывает как одну.
Подробнее, в красках и звуках, с театральными и литературными эффектами — естественно, историю знаменитых «Дней Турбиных».
Эскизно, несколькими строками — о «Зойкиной квартире», о «Кабале святош».
О других пьесах — ассоциативно, аллюзивно, реминисцентно...
И получился роман, где в частностях проявляется целое, где повторяющееся обнаруживает общее, где взаимосвязанность поэтики и политики выражают некие непреложные закономерности — жизненные, исторические, космические...
Но что остается тому, кто пишет астральный роман? Художественная версия событий уже представлена — самим Булгаковым, научная — тоже, исследователями его творчества.
Очевидно, теперь нужно как-то соотнести обе версии. Чтобы читатель забыл, что перед ним иллюзии жизни и истинности...
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |