Автопортреты

Увлекшись разгадыванием авторского лица, мы чуть не забыли о главном — о зеркалах, которые он сам сконструировал и отшлифовал, чтобы мы при должном усилии и умении могли в них увидеть все, что хотим увидеть. Я говорю о его произведениях. В каждом из них отражается он сам: Юный Врач, Алексей Турбин, Максудов, Мастер...

Да, следует отметить некоторую странность этих зеркал: автор отражается не только в главных героях, но и во всех остальных, а вместе с автором отражаемся и мы, читатели, — и все наши представления, и наша способность сравнивать и различать, и вообще все, что может отразиться. Так что извлечь его оттуда никоим образом нельзя, уверяю вас.

Что может быть откровеннее этих зеркал, что может быть сокровеннее!..

Юный Врач

И ПО СКРИПЯЩЕМУ ПОЛУ Я ПРОШЕЛ В СВОЮ СПАЛЬНЮ И ПОГЛЯДЕЛ В ЗЕРКАЛО. ДА, РАЗНИЦА ВЕЛИКА. ГОД НАЗАД В ЗЕРКАЛЕ, ВЫНУТОМ ИЗ ЧЕМОДАНА, ОТРАЗИЛОСЬ БРИТОЕ ЛИЦО. КОСОЙ ПРОБОР УКРАШАЛ ТОГДА ДВАДЦАТИТРЕХЛЕТНЮЮ ГОЛОВУ. НЫНЕ ПРОБОР ИСЧЕЗ. ВОЛОСЫ БЫЛИ ЗАКИНУТЫ НАЗАД БЕЗ ОСОБЫХ ПРЕТЕНЗИЙ. ПРОБОРОМ НИКОГО НЕ ПРЕЛЬСТИШЬ В ТРИДЦАТИ ВЕРСТАХ ОТ ЖЕЛЕЗНОГО ПУТИ. ТО ЖЕ И ОТНОСИТЕЛЬНО БРИТЬЯ. НАД ВЕРХНЕЙ ГУБОЙ ПРОЧНО УТВЕРДИЛАСЬ ПОЛОСКА, ПОХОЖАЯ НА ЖЕСТКУЮ ПОЖЕЛТЕВШУЮ ЗУБНУЮ ЩЕТКУ, ЩЕКИ СТАЛИ КАК ТЕРКА... («Пропавший глаз»).

Алексей Турбин

...БРИТЫЙ, СВЕТЛОВОЛОСЫЙ, ПОСТАРЕВШИЙ И МРАЧНЫЙ С 25 ОКТЯБРЯ 1917 ГОДА, ВО ФРЕНЧЕ С ГРОМАДНЫМИ КАРМАНАМИ, В СИНИХ РЕЙТУЗАХ И МЯГКИХ НОВЫХ ТУФЛЯХ... (БГ, 2).

Голубков

...ПЕТЕРБУРГСКОГО ВИДА МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК В ЧЕРНОМ ПАЛЬТО И В ПЕРЧАТКАХ (Бг, 1, 1).

Коротков

...НЕЖНЫЙ, ТИХИЙ БЛОНДИН КОРОТКОВ... (Д, 1).

Максудов

ПОТОМ ОН СПРОСИЛ: — СКОЛЬКО РАЗ В НЕДЕЛЮ ВЫ БРЕЕТЕСЬ? — СЕМЬ РАЗ. — ИЗВИНИТЕ ЗА НЕСКРОМНОСТЬ, — ПРОДОЛЖАЛ РУДОЛЬФИ, — А КАК ВЫ ДЕЛАЕТЕ, ЧТО У ВАС ТАКОЙ ПРОБОР? — БРИОЛИНОМ СМАЗЫВАЮ ГОЛОВУ (ЗП, 4).

Т.Н. Кисельгоф уточняет:

«...это, конечно, Саянского пробор! У Михаила такого пробора никогда не было» (ЖМБ, с. 281).

Ефросимов

ВОЗБУЖДЕН. ДЕРГАЕТСЯ. ЕФРОСИМОВ ХУД, БРИТ, В ГЛАЗАХ ТУМАН, А В ТУМАНЕ СВЕЧКИ (АЕ, 1).

Мака

Мака — звали его друзья, жена. А это ведь он сам себя так прозвал...

«Как-то М.А. вспомнил детское стихотворение, в котором говорилось, что у хитрой злой орангутанихи было три сына: Мика, Мака и Микуха. И добавил: Мака — это я. Удивительнее всего, что это прозвище — с его же легкой руки — очень прижилось. Уже никто из друзей не называл его иначе, а самый близкий его друг Коля Лямин говорил ласково «Макин». Сам М.А. часто подписывался Мак или Мака» (Л.Е. Белозерская, МВ, с. 95—96).

— МАКСУДОВ, — СКАЗАЛ Я С ДОСТОИНСТВОМ (ЗП, 1).

Ту То К.

Однажды на своей фотографии, подаренной жене, он сделал такую надпись:

«Моей дорогой Любаше от Ту То К. 12/X 1928 г. Москва».

Заставив призадуматься своих будущих биографов: что же означает это загадочное «Ту-То-Ка»?

Л. Яновская догадалась прямо спросить об этом у Л.Е. Белозерской, но... Впрочем, пусть она сама расскажет.

«— Любовь Евгеньевна, что такое Ту-то-ка?

— Ту-то-ка? — блеснула она глазами. Помолчала. И вдруг сказала так: — Спрячьте карандаш. Спрячьте, спрячьте. Я хочу проверить вашу память. Ту-то-ка...

И она произнесла три совершенно неожиданных для меня слова. Конечно, они относились к Булгакову. Но не вязались ни с чем, знакомым мне ранее. Уловила их густое, низкое звучание. И... с ужасом почувствовала, как, не останавливаясь, они проходят через мой мозг, проходят насквозь и, проплывая через комнату, уходят в окно...

— Голубушка, Любовь Евгеньевна, — закричала я. — Повторите!

— Нет, — твердо и даже весело сказала она. — Нужно было запомнить.

Так и не повторила. Она не была ни жестокой, ни злой. Она была очень добра ко мне, и ее душевная теплота не раз согревала меня... Просто она была женою Булгакова! Она знала вкус розыгрыша и тайны. Почти открытой, почти схваченной и все-таки ускользающей тайны...

Но... Что же такое Ту-то-ка?» (Круг, 1995, № 2, с. 14).

Если бы не этот рассказ, может быть, я не сомневался бы, что знаю разгадку.

Мое предположение простовато и нетаинственно. Мне представляется, что «К.» — это «Кири», или «Кири-Куки». Роль, которую исполняет в пьесе «Багровый остров» драматург Дымогацкий, в котором, в свою очередь, узнается драматург Булгаков. Иными словами: «Кири»

— это лицо автора в кривых зеркалах сатирического фарса, в двойном, если не в тройном их отражении.

Именно в те дни, когда была надписана фотография, Булгаков заканчивает правку этой пьесы, а ситуация, в которой он находился, весьма напоминает положение его героя.

Краткое пояснение для тех, кто не видел или не читал пьесу: Кири — это туземец, который в ходе революционного переворота на некоем Острове из «белого» превращается в «красного» — из церемониймейстера при дворе в товарища угнетенных и восставших.

Конечно, мало общего с судьбой Мастера. Только общая схема, да еще указание, что Кири тоже «мастер» — «мастер церемоний». Но если принять во внимание эти моменты сходства, то надпись на фотографии можно прочитать как саркастически-шуточную:

«...от туземца товарища Кири-Куки».

Не от того ли, который однажды услышал:

— КИРЮШКА! БРОСЬТЕ ТРЕПАТЬСЯ! (ММ, 4).

Такое вот дурацкое и неправдоподобное предположение. Пусть читатель предложит другое. Глубокое («густое» и «низкое»). А заодно объяснит глубинный, если он есть, смысл других булгаковских прозвищ: «Дорогая Ку!», «Кука», «Купа», «Лю»...

К сожалению, Л.Ф. редко получает текстовую информацию, а окольными расспросами здесь мало что прояснишь. Возможно, говорит она, это зашифрованная фраза. Имеющая эзотерический смысл.