«...Кто раз вкусил тоски полынной»

К тайнописи романа «Мастер и Маргарита»

Давно замечено, что самый проникновенный и самый зашифрованный булгаковский роман, роман-завещание, роман-благовест «Мастер и Маргарита» являет книгу судеб, постичь до конца которую можно, лишь отыскав к ней особый ключ.

Булгаков и Вертинский: параллели судеб

Жили в Киеве два гимназиста. Одного звали Миша Булгаков, а другого Саша Вертинский. Мальчишками они вполне могли встречаться на улицах, во всяком случае на Фундуклеевской их пути не раз пересекались... Потом, спустя много лет, один вдохновит своими стихами другого на написание романа, а тот в свою очередь, не ведая, напишет гениальную роль для талантливой дочери другого.

Когда я узнала, что в фильме по роману «Мастер и Маргарита» в роли Маргариты снялась Анастасия Вертинская, то была искренне обрадована. И не только потому, что она безусловно прекрасная актриса, красивая женщина, кумир целого поколения со времен «Алых парусов», «Человека-амфибии» и «Гамлета». Но еще и потому, что эта роль — судьба, выпавшая ей совсем не по прихоти режиссера. Глубинные корни этого жребия с почти математической закономерностью уходят в прошлые скрещения жизненных и творческих путей ее отца, Александра Николаевича Вертинского, и автора романа Михаила Афанасьевича Булгакова.

Их пути пересеклись неподалеку от Фундуклеевской еще раз. К 1918 году Александр Вертинский — уже знаменитый Пьеро, исполнитель печальных песенок — вернулся в Киев. В Москве к нему пришел первый успех. Но после октябрьских боев 17-го года, после горестных похорон мальчишек-юнкеров, защитников Кремля и Александровского училища, родились те скорбные строки:

Я не знаю, зачем и кому это нужно,
Кто послал их на смерть недрожавшей рукой,
Только так беспощадно, так зло и ненужно
Опустили их в вечный покой!

Строки из той песни и по мысли и по чувству были близки будущему автору «Белой гвардии». Может быть, поэтому в своем романе он пощадил киевских юнкеров-бойцов Мортирного дивизиона полковника Турбина. То, что Булгаков слушал эту, ставшую очень быстро популярной песню, мы находим в воспоминаниях жены, Таси Лаппы.

«Мы и в театр ходили, Вертинский приезжал, нашли какое-то польское кафе — там очень вкусные пончики были».

Да и Вертинский это подтверждал: «Мои гастроли начались в интимном театре — на Крещатике, против Фундуклеевской».

А дальше всех их ждал — БЕГ. Вертинский ушел с белыми в Крым, а Булгаков на Кавказ. Кавказ Булгакова был страшен — тиф остановил его бег. Надо было выбирать — куда? «Ну, а когда у человека все потеряно, ему нужно ехать в Москву» — утверждал писатель в одной из своих пьес.

В 1928 году на сцене МХТ репетировали пьесу «Бег». Одним из главных героев драмы стал генерал Хлудов, в жизни командир 2-го пехотного корпуса Яков Александрович Слащов. Почему из многих врангелевских генералов Булгаков выбрал именно Слащова? Еще в августе 1920 года под Каховкой генерал Врангель отстранил его от командования корпусом. Булгаков это прекрасно знал, как знал и то, что об отчаянной храбрости Слащова слагались легенды. Впервые увидев его фотографию, я усомнилась, он ли? Щеголеватый молодой офицер с нежными, почти женскими чертами лица. Трудно было поверить, что это его приказы появлялись на стенах Севастополя: «Тыловая сволочь! Распаковывайте ваши чемоданы! На этот раз я опять отстоял для вас Перекоп!»

Александр Вертинский вспоминал, что как-то ночью после очередного концерта к нему постучали два адъютанта генерала Слащова и пригласили к самому «откушать бокал вина». Слащов просил спеть «Я не знаю зачем...»

«Длинная, белая, смертельно-белая маска, — описывал его внешность Александр Николаевич, — с ярко-вишневым припухлым ртом, серо-зеленые мутные глаза. Он взял щепотку кокаина...»

Действие этого наркотика Вертинский когда-то в полной мере испытал на себе, однако нашел в себе силы порвать с пагубным пристрастием, впрочем, как и Булгаков, написавший весьма прочувствованный рассказ «Морфий» ...В пьесе Булгакова Хлудов описан так: «Человек этот лицом бел, как кость, волосы у него черные, причесаны на вечный неразрушимый офицерский пробор... Он болен... Он морщится. Дергается, любит менять интонации... Он возбуждает страх».

Об этом же чувстве страха писал и Вертинский. После очередной телеграммы с Перекопа: «Приезжай ко мне, мне скучно без твоих песен. Слащов» — Вертинский сел на пароход «Великий князь Александр Михайлович» и отбыл в Константинополь...

От Константинополя до Коктебеля

Пьесу «Бег» Михаил Булгаков посвятил Любови Евгеньевне, своей второй жене, по рассказам и воспоминаниям которой и было создано это произведение.

Молодая балерина оказалась в Константинополе с первым мужем И.М. Василевским-Не-Буква в одно время со Слащовым и Вертинским. Там и состоялась ее первая встреча с Александром Николаевичем. К слову сказать, Белозерская встретилась с Вертинским намного раньше, чем с Булгаковым. И произошло это в стамбульском кафе, как пишет Белозерская, «Чайная роза» (Вертинский вспоминал, что пел в кафе «Черная роза»).

«Поговорить вышел сам шеф... Бывший Пьеро посмотрел на меня критическим оком, — вспоминала Любовь Евгеньевна, — и сказал, что все места заняты». Молодых дам без средств к существованию в Константинополе в ту пору было немало. Невольно вспоминается во многом списанная с нее Серафима. Бег самой Любови Евгеньевны вполне объясним — происхождение вынудило: ведь она принадлежала к старинному княжескому роду Белозерских-Белосельских. Бег привел ее в Париж, как и Вертинского. В Париже она прожила несколько лет, по-своему счастливых. Из Парижа они с мужем переехали в Берлин, чтобы работать в журнале «Накануне», к тому времени относится знакомство Любови Евгеньевны с Маяковским и Лилей Брик. Об этой встрече она с изумлением вспоминала: «Маяковский был с Лилей Брик. Сам он играл в какую-то тихую карточную игру — может быть, винт или преферанс...

— Кто это? — спросила громким, на всю комнату голосом Брик, показывая без стеснения на меня, чем живо напомнила мне образ и поведение княгини Тугоуховской из "Горя от ума"».

«Кровь всегда скажется»

В булгаковедении стало аксиомой, что прообраз Маргариты — это третья жена писателя Елена Сергеевна Шиловская-Нюренберг. Однако тайнопись романа раскрывает непростую генеалогию этого образа. И ключом к нему стал родовой герб Любови Евгеньевны, которой, кстати, были посвящены и «Белая гвардия», и «Кабала святош», и «Собачье сердце». Герб как бы зашифрован в тексте романа. Вот как он выглядит в «Истории родов русского дворянства»: «В голубом поле серебряная полоса реки, в которой положены накрест две рыбы, над рекою — серебряный полумесяц рогами вверх, а над полумесяцем — серебряный крест. Щит на мантии с княжескою шапкою».

Описание герба удивительным образом напоминает ландшафт знаменитого полета Маргариты: «Щетка летела не над верхушками сосен, а уже между их стволами, с одного бока посеребренными луной... Легкое ее тело, как стрела, вонзилось в воду, и столб воды выбросило почти до самой луны».

Летом 1925 года Булгаков с Любовью Евгеньевной жили в Коктебеле у поэта-художника Максимилиана Волошина.

На прощание хозяин дома, которого Цветаева назвала «тайным учеником тайного учения о тайном», подарил Булгакову свою акварель с весьма символической надписью: «Дорогому Михаилу Афанасьевичу, первому, кто запечатлел душу русской усобицы. С глубокой любовью. Тех не отпустит Коктебель, кто раз вкусил тоски полынной».

Незадолго до отъезда Михаила Афанасьевича пришел пешком из Феодосии Александр Грин. Он хотел познакомиться с Булгаковым. Любовь Евгеньевна с любопытством разглядывала загорелого «капитана» и думала: «Вот истинно, нет пророка в своем отечестве. Передо мной писатель — колдун, творчество которого напоено ароматом далеких фантастических стран... С ним пришла очень привлекательная вальяжная русая женщина в светлом кружевном шарфе».

Юная Анастасия Вертинская прекрасно сумела передать романтику Грина в образе Ассоль. Да и фильм снимали там же, в Феодосии, где, кстати, она встречалась с женой Грина, «русой женщиной».

Жена Грина помнила и Булгакова, и Белозерскую, и Волошина и вольно или невольно должна была передать юной актрисе — гриновской Ассоли — весть: тебе падет стать новым — зримым воплощением Маргариты экранной. Ведь у всякого значительного литературного образа всегда есть три ипостаси — земной прототип, запечатление в слове и видимое воплощение — на сцене или на экране.

Но все неспроста в булгаковском романе! И уж совсем таинственно происхождение Маргариты. Вспомните провидческое восклицание Воланда: «Кровь! Кровь всегда скажется...»

В арбатской Маргарите кровь французской королевы Маргариты Валуа. В Анастасии Вертинской течет тоже царственная кровь. По материнской линии она из старинного грузинского царского рода Дадиани...

«Кровь! Кровь всегда скажется...» И разве не та же голубая кровь русской княгини и бывшей парижанки Любови Белозерской-Белосельской роднит эти три имени: Любовь, Маргарита, Анастасия?

Вчитайтесь, всмотритесь, и вы увидите: Маргарита двулика. До того как намазаться кремом Азазелло, она милая, чуточку взбалмошная Любаша, после магической процедуры в ней резко проступают черты третьей жены писателя, инфернальной Елены Сергеевны.

Увы, фильм застрял на пыльных полках, и увидим ли мы его когда-нибудь?