Тайный пункт завещания Мастера
Как сообщил «Эфир-дайджест», читатели газеты «Речь Посполита» выбрали 25 лучших книг нашего столетия. Первое место подавляющим большинством голосов заняла книга Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита»...
Это так — для зачина, ибо речь пойдет не столько об этой книге, сколько о другой грани булгаковского дара, когда сама жизнь становится канвой творчества.
В его романах, повестях, рассказах бушует пламя. В огненной стихии исчезает и «дом Грибоедова» из означенного выше романа, и «нехорошая квартира» № 50 по Садовой 302 бис, и дом-коммуна Эльпит, и усадьба князя Туган-Барановского из рассказа «Ханский огонь»... Горит вся Москва за спинами кавалькады Воланда.
Рукописи, конечно, не горят. Но бренная плоть их авторов подвластна огню. Вот и тело Михаила Булгакова было предано «огненному погребению» весной 1940 года по воле его вдовы. Прах писателя перевезли из крематория Донского монастыря и погребли в некрополе Новодевичьей обители под камнем, который до того изображал Голгофу на старой могиле Гоголя. Вот здесь-то и произошло одно знаменательное событие, отстоящее почти на равном временном удалении от наших дней и от кончины Булгакова.
Михаил Афанасьевич, как известно, был мастером на всевозможные розыгрыши, шутки, мистификации. Запал этот в нем был столь силен, что продолжился сам собой и после смерти писателя. И тут нет никакой мистики, просто Булгаков сумел театрализовать даже такой скорбный жанр, как завещание.
Итак, героем посмертной булгакиниады стал молодой ленинградский журналист Владимир Невельский (заметим в скобках, потомок знаменитого дальневосточного мореплавателя). Весной 1968 года сотрудник «Ленинградской правды» приехал в столицу по газетным делам. Как раз именно в это время в журнале «Москва» вышел, бесспорно, лучший роман XX века — «Мастер и Маргарита». Под впечатлением магической булгаковской прозы, Невельский приехал на Новодевичье кладбище и положил на могилу любимого писателя три белые хризантемы. Его окликнула пожилая женщина:
— Молодой человек, вы кто и откуда?
Несколько удивленный таким вниманием к своей персоне, Владимир представился и назвал по просьбе смотрительницы свой питерский адрес. Вскоре он вернулся в родной Питер и в житейской суете совершенно забыл о странном разговоре у булгаковского надгробья. Вдруг он получает извещение на почтовый перевод. Сумма по меркам его скромных доходов — огромная. Кто, откуда, за что?
Все разъяснило письмо от вдовы Булгакова Елены Сергеевны. Она сообщала, что, согласно завещанию ее мужа, первому человеку, который принесет цветы на могилу писателя после выхода в свет романа «Мастер и Маргарита», отписывается известная денежная толика. Первым таким человеком и оказался Владимир Федорович Невельский.
— На эти деньги я купил катер, — рассказывает ветеран отечественной журналистики. — И назвал его «Михаил Булгаков». Буквы для надписи вырезал из латуни по старославянской вязи, выполненной художником Гознака. Они ярко блестели на борту моего суденышка, на котором я каждый день отправлялся на работу. Жил я тогда на Лисьем Носу, и для того, чтобы ошвартоваться у набережной Фонтанки, где находилась редакция, мне приходилось пересекать Финский залив в любую погоду...
Все сотрудники не без зависти смотрели в окна, когда после рабочего дня Невельский забрасывал портфель в кокпит катера и отдавал чалки. Полный вперед! Курс на Лисий Нос... Не зря же герой «Театрального романа» работал в газете «Вестник пароходства»...
— Однажды я прошел на своем катере по Фонтанке мимо Публичной библиотеки. Там готовилось к сессии немало студентов. Завидев на борту сияющую надпись «Михаил Булгаков», они зааплодировали мне и бросились вдогонку по набережной.
Надо помнить, что в те времена партийные идеологи весьма настороженно относились к творчеству великого сатирика, над его именем довлела печать «антисоветчика», произведения Булгакова выпускались в свет весьма дозированно, с купюрами. Поведение Невельского можно было расценить как некий вызов властям, своеобразную фронду. По сути дела, он создал первый памятник Булгакову в СССР, даром что «движимый». Михаил Афанасьевич не раз бывал в Питере, и даже с его роскошной фантазией ему, наверное, трудно было представить, что однажды невские воды будет бороздить катер с его именем на борту.
К сожалению, память всемирно признанного писателя до сих пор не увековечена достойно ни в Москве, ни в Санкт-Петербурге. Бронзовое панно на арке дома с «нехорошей квартиры» стащили на металл. А парикмахерская «Мастер и Маргарита» на Садовом кольце скорее принижает имя автора популярнейшего романа, нежели возвышает. Но ведь хватило же металла, чтобы изваять церетелевские мухоморы в зоопарке или гигантскую жабу на Манежной площади. Слава Богу, хоть киевляне не оплошали: назвали именем Булгакова улицу, а в родном доме писателя открыли презамечательный музей. Москва же по-прежнему в огромном долгу перед своим гениальным бытописцем, перед создателем наимосковейшего романа.
Но вернемся на брега Невы, точнее, на улицу Марата, где в доме с «булгаковским» номером «13» живет бывший капитан катера, он же бывший собкор газеты «Известия» Владимир Невельский.
— Владимир Федорович, извините за нескромный вопрос, какая сумма причиталась человеку, который первым принес цветы на могилу автора «Мастера и Маргариты»?
— Этот пункт завещания не подлежит оглашению. Но на катер хватило.
— А какова судьба «Михаила Булгакова»?
— Судьба человеческая: жил, служил, состарился, помер... Обветшавший корпус катера сожгли мальчишки на Лисьем Носу.
— Огненное погребение?
— Если хотите, да... Кусок борта с литерами «Михаил Булгаков» долгое время стоял в моем корпункте на Невском проспекте. Но вся эта история, я имею в виду особый пункт в завещании Михаила Афанасьевича, привнесла в мою жизнь какой-то особый свет. Фотографию катера я послал Елене Сергеевне. До самой ее смерти мы вели с ней переписку. Подружился и со второй женой Булгакова — Любовью Евгеньевной Белозерской, которой были посвящены и «Белая гвардия», и «Собачье сердце». Любовь Евгеньевна надписала мне в свое время зарубежный томик «Неизданный Булгаков». Представляете, что для меня значила тогда и значит сегодня эта книга? Когда я был в гостях у Белозерской, она начитала мне на магнитную пленку рукопись своих мемуаров «О, мед воспоминаний». Теперь они изданы отдельной книгой, но голос Любови Евгеньевны по-прежнему звучит в моем доме.
На книжных полках Невельского, похоже, собраны все издания любимого писателя. Не выходит из головы мысль — как славно он обошелся с подарком Булгакова. Попади эти деньги в иные руки, может, были бы бездарно пропиты...
А катер... Я верю, что однажды на наших морях появится большой и красивый пассажирский лайнер «Михаил Булгаков». И капитан его пригласит в плавание своего коллегу, праправнука русского адмирала, замечательного петербуржца Владимира Федоровича Невельского.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |