В традициях русской культуры — связь русской философской мысли и литературы. Роман «Мастер и Маргарита» нуждается в углубленном, интеллектуальном, философском осознании. Философский генезис романа «Мастер и Маргарита» рассматривают в своих исследованиях Б.В. Соколов, П.Р. Абрагам, И.Ф. Бэлза, Н.П. Утехин, И.Л. Галинская, А.-К. Райт.
Проблема добра и зла — центральная для русской философской мысли. В «Трех разговорах» В. Соловьевым рассматривается вопрос о сущности и происхождении зла. По Соловьеву, зло не есть естественный недостаток, несовершенство, само собой исчезающее с ростом добра, а действительная, реальная сила, которая имеет свой источник в свободной, от бога независимой воле: «Зло, действительно, существует, и оно выражается не в одном отсутствии добра, а в положительном сопротивлении и перевесе низших качеств над высшими во всех областях бытия. Есть зло индивидуальное, — оно выражается в том, что низшая сторона человека, скотские и зверские страсти противятся лучшим стремлениям души... Есть зло общественное, — оно в том, что людская толпа, индивидуально порабощенная злу, противится спасительным целям немногих лучших людей и одолевает их; есть, наконец, зло физическое в человеке, — в том, что низшие материальные элементы его тела сопротивляются живой и светлой силе, связывающей их в прекрасную форму организма, сопротивляются и расторгают эту форму, уничтожая реальную подкладку всего высшего. Это есть крайнее зло, называемое смертью» (...). Признавая в последнем периоде своей жизни реальность зла, Соловьев создал основу для обсуждения этой проблемы в русской философской мысли (187, с. 473).
Сущность зла и греха П. Флоренский видит в противопоставлении человеческой личности божественному всеединству, в восстании против абсолютного, которое проявляется в распадении духовной жизни человека. Концепция зла П. Флоренского сформирована под непосредственным воздействием идей Достоевского. Самоутверждение личности становится причиной раздробленности и обеднения ее внутренней жизни. Желая только себя, в своем «здесь» и «теперь», злое самоутверждение запирается от всего, что не есть оно; но, стремясь к самобожеству, оно даже себе самому не остается подобным и разлагается и дробится во внутренней борьбе. Грех — момент развала, распада и разлада духовной жизни. Душа теряет свое субстанциональное единство, теряет сознание свой творческой природы. Грех неспособен творить, а только разрушать. Бесплодие, бессилие, неспособность рождать жизнь — это естественный плод зла. Отступление от творческого действия — это зло и ложь. Тем, что человек отдаляется от универсальной космической жизни, наступает путь, который его более и более отдаляет от настоящего бытия и наконец приводит в пропасть небытия.
Против разлагающей силы зла действует объединяющая сила любви, уничтожающая преграду между личностью и всеединством: «Без любви, — а для любви нужна прежде всего любовь Божия, — без любви личность рассыпается в дробность психологических элементов и моментов. Любовь Божия — связь личности». Человек получает по мере того, как отдает себя, когда в любви всецело отдает себя, тогда получает себя же, удваивает свое бытие. (В контексте этой проблемы интересен образ Маргариты в романе «Мастер и Маргарита»).
По мнению Флоренского, зло существует во времени как активная, разлагающая энергия. Но как таковая, она предполагает нечто позитивное, на которое может действовать: если нет бытия, то нет и небытия, если нет жизни, то нет и смерти, если нет света, то нет и тьмы.» (199, с. 200—215).
Проблема зла нашла свое отражение в философской концепции С.Н. Булгакова. Он стремится объяснить зло из небытия. Мир был сотворен в начале из ни чего и в первозданной своей доброте не содержал никакого зла. Мир до грехопадения представлял собой безгрешную потенциальность софийности, метафизическую «землю». Зло появилось в мире только после духовной, космической катастрофы, которая совершилась в грехопадении и сдвинула мир с его прямого пути.
Возможность космической катастрофы Булгаков объясняет следующим образом: ничто не ощущалось в мире как актуальный принцип мироздания, но пребывало как его темная, немая основа. Но эта основа мироздания в себе нашла возможность актуализации и вмешательства в судьбы мира, т. е. греха и зла. Ничто вышло из своей потенциальности, сделалось ощутимым, как темная основа мироздания. Ничто само по себе не может стать актуальным принципом мироздания, началом всего, но оно могло ворваться в осуществленное уже мироздание, прослоиться в нем, как хаотизирующая сила, благодаря которой мир получил свой теперешний характер — хаокосмоса. Возможность зла и греха, как актуализации ничто, была заранее дана в мироздании: в этом проявилась благость творца, возлюбившего мир в своей свободе, а не в качестве только объекта своего всемогущества.
Булгаков утверждает, что грехопадение не произошло в душе мира, а лишь в низшем центре софийной жизни, в творении с его онтологическом центром — человеком. Зло не является вторым началом мира, оно может мыслиться допущенным или вкравшимся в мироздание, как его частное самоопределение. Но раз возникнув, зло становится многообразно, оно существует уже как космическое начало — зло в природе, и как антропологическое — злая воля в человеке. Но во всех своих видах зло имеет одну сущность: отторженность от всеединства.
По мнению Б.В. Соколова, троичную структуру «Мастера и Маргариты» (три мира романа: ершалаимский, московский, потусторонний мир Воланда) можно рассмотреть в соответствии с учением П. Флоренского о троичности как первооснове бытия, развиваемого в «Столпе и утверждении Истины». Философ говорил «о числе «три», как имманентном Истине, как внутренне неотделимом от нее. Не может быть меньше трех, ибо только три ипостаси извечно делают друг друга тем, что извечно же суть. Только в единстве трех каждая ипостась получает абсолютное утверждение, устанавливающее ее, как таковую». В качестве примеров Флоренский приводил трехмерность пространства, три основные категории времени: настоящее, прошедшее и будущее, размер полной семьи в три человека: отец, мать, дитя, философский закон трех моментов диалектического развития: тезис, антитезис и синтез.
Флоренский связывал троичность с Божественной Троицей и указывал, что ее невозможно вывести «логически, ибо Бог — выше логики. Надо твердо помнить, что число «три» есть не следствие нашего понятия о Божестве, выводимое оттуда приемами умозаключения, а содержание самого переживания Божества, в Его превыше-разумной действительности» (184, с. 328).
Философия нравственности органична для русской философии и для русской литературы. В романе «Мастер и Маргарита» Булгаков сознательно разрабатывает нравственную проблематику, понимаемую им как «вечная», неизменяемая основа человеческого бытия.
Важное значение для русской теоретической мысли имело определение В. Соловьевым признаков фантастического: «И вот отличительный признак подлинно-фантастического: оно никогда не является, так сказать, в обнаженном виде. Его явления никогда не должны вызывать принудительной веры в мистический смысл жизненных происшествий, а скорее должны указывать, намекать на него. В подлинно-фантастическом всегда оставляется внешняя, формальная возможность простого объяснения из обыкновенной связи явлений, причем, однако, это объяснение окончательно лишается внутренней вероятности. Все отдельные подробности должны иметь повседневный характер, и лишь связь целого должна указывать на иную причинность» (187, с. 473).
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |