В литературоведении начался этап научного освоения творческого наследия М.А. Булгакова, изучения его биографии, публикации архивных материалов. Особое внимание исследователи уделяют последнему «закатному» роману писателя «Мастер и Маргарита».
Современное литературоведение за последние несколько лет обогатилась рядом интересных работ о Булгакове. Поэтике булгаковского произведения посвящены статьи и монографии В.В. Агеносова, П. Андреева, И.Ф. Бэлзы, И.И. Виноградова, Н.К. Гаврюшина, А.А. Газизовой, И.Е. Ерыкаловой, М. Золотоносова, А.А. Кораблева, А. Коралева, А. Маргулаева, Е. Миллиор, Ю.А. Покровского, Л.Л. Фиалковой.
Интересен и содержателен сборник работ о М. Булгакове «Литературные традиции в поэтике М. Булгакова» (Самара, 1990), юбилейный выпуск «Литературного обозрения» № 5 за 1991 год, сборник обзоров «Михаил Булгаков: Современные толкования» (ИНИОН, 1991), сборник научных трудов «Возвращенные имена русской литературы» (Самара, 1994 год).
Булгаков оставил мало прямых высказываний о своих взглядах. Основным источником, раскрывающим мировоззренческую позицию писателя, становится его творчество. Поэтому закономерен интерес к последнему роману писателя, так как, по словам В. Лосева, «чаще всего на основе именно этого произведения вырабатываются те или иные суждения о творческой и жизненной позиции писателя» (155, с. 5).
Диссертационные исследования рассматривают роман «Мастер и Маргарита» в свете проблем жанрового синтеза, проблемы автора, межтекстовых связей. Это работы А.А. Кораблева «Ученичество как принцип читательского восприятия (на материале романа «Мастер и Маргарита»)» (Киев, АН УССР, ин-т лит-ры им. Т.Г. Шевченко, 1989), А.П. Забровского «Пушкинская традиция в творчестве М.А. Булгакова» (М., МРУ, 1994), А.А. Гапоненкова «Проблема жанрового синтеза в романах «Бесы» Ф.М. Достоевского и «Мастер и Маргарита» М.А. Булгакова» (Саратов: СГУ, 1995), Г.М. Ребель «Романы М.А. Булгакова «Белая гвардия» и «Мастер и Маргарита» в свете проблемы автора (Екатеринбург: УГПИ, 1995), А.В. Эрастовой «Традиции философского романа Ф.М. Достоевского в прозе М.А. Булгакова («Братья Карамазовы» и «Мастер и Маргарита») (Нижний Новгород: БОГУ, 1995):
И критиками, и литературоведами последний роман М.А. Булгакова не раз назван «философским».
В философской прозе происходит синтез философского и художественного, мысли и непосредственного образного представления, обобщенного и конкретного. Для русской мысли характерно сочетание чувственной, интеллектуальной и мистической интуиции в гносеологическом акте (132, с. 514). Философское вызревает из интуитивного цельного знания. Художественное прямо зависит от первоначального бессознательного созерцания единой картины мира. Божественная правда — цель двух интенций — и философа, и художника.
Художественный образ философской прозы по своей внутренней структуре в большей или меньшей степени есть мыслеобраз. Философское заключает систему мыслеобразов, символов, «поэзию понятий» (84, с. 421), сущностей и категорий, становится художественным в Живом составе целого.
Философичность прозы — особая ее форма с более ярко выраженной причинно-следственной, логической основой в композиции и с допущением металогических прорывов к сверхрациональному.
Предмет изображения в русском философском романе заключает в себе духовное сознание. Русская литература в лучших своих образцах всегда сознавала себя духовно свободной, так как литература в России была и есть высочайшим служением Богу и человеку, личности и соборному обществу.
И.И. Виноградов толкует роман М. Булгакова как роман философский, связанный со своим временем. Он делает акцент на нравственно-философском содержании «Мастера и Маргариты», «на безусловной первичности нравственной позиции человека» (38, с. 50—370).
В.Я. Лакшин в книге «Вторая встреча. Воспоминания и портреты» определяет жанр романа как философский, как «человеческую драму и драму идей». Он отмечает, что «Мастер и Маргарита» как роман «движим не столько интересом действия, единой сюжетной интриги, сколько развитием авторской мысли, способной найти себе опору в эпизодах, внешне далеких друг от друга» (119, с. 350).
Б.М. Гаспаров определяет жанр романа как роман-миф (48; № 10).
А. Зеркалов толкует роман «Мастер и Маргарита» в социально-философском русле. Он считает, что Булгаков писал не о богах и демонах, но о своем времени, о проблемах морали, и в этих целях использовал образы, «канонизированные не религией — литературой».
А.П. Казаркин указал на особо на философскую иронию внутри романа (88, с. 52).
В.И. Немцев определяет жанр романа как свободную мениппею, Г.А. Лесскис как мистерию.
В.Б. Соколов считает, что роман «Мастер и Маргарита» М. Булгакова раздвигает границы жанра романа, органически соединив в рамках одного произведения историко-эпическое, философское и сатирическое начала (183).
А.З. Вулис определяет роман как сатирический, но связанный с философским: «И все-таки «Мастер» — сатирический роман. Отчасти потому, что всякий философский роман не может не быть сатирическим (...)» (42, с. 194).
Американский литературовед М. Крепс в книге «Булгаков и Пастернак как романисты: Анализ романов «Мастер и Маргарита» и «Доктор Живаго» (1984) пишет: «Роман Булгакова для русской литературы, действительно, в высшей степени новаторский... Фантастика наталкивается на сугубый реализм, миф на историческую достоверность, теософия на демонизм, романтика на клоунаду» (109, с. 15).
Необходимо сделать общий вывод, что большинство суждений не принимают во внимание синтетическую форму романа «Мастер и Маргарита», который представляет собой особый жанровый синтез сатирического, трагического, философского начал.
Только в объеме жанровой дефиниции (философский роман) может быть описан внутрижанровый синтез элементов сатирического, трагического, философского. Сатирическое как особая форма комического существует в рамках философско художественного мышления. Сатира — необычайно интеллектуальный вид творчества. И стихия смеха в произведении — осмысленная, направленная в нужное художнику русло. Сатирические образные формы могут выражать трагическое мироощущение.
Трагическая ситуация, исторически изменчивая, строится как предельно жесткая ситуация, развивающаяся от вины, преступления, к наказанию. Через осознание греха к его искуплению. В трагическом, как и в сатирическом, усилено значение авторской оценки слов и поступков героев. Дидактичность трагического чаще всего выражается в однозначности морального выбора для читателя.
Философское начало не противопоставлено сатирическому и трагическому. Художественное мышление вбирает философское осмысление мира. Художественная форма наполняется глубоким философским содержанием и видоизменяется, приобретая новое качество, структуру и тип.
Художественные законы философского повествования создавали свои принципы поэтики, особый внутренне-конститутивный смысл и структуру русского романа. В целом аналог традиционного жанра — европейского философского романа (Вольтер, Дидро) — в русской литературе XIX века так и не выкристаллизовался, несмотря на блестящие опыты философской прозы (романы Ф.М. Достоевского, ранняя проза А.И. Герцена, И.С. Тургенева).
Точнее говорить о философском начале жанрового синтеза, определяющего целостный тип и структуру художественного мышления, о некоторых существенных элементах философской прозы в произведениях классической русской литературы.
Взаимодействие стилевого и жанрового уровней (по М.М. Бахтину, уровней архитектонической формы и композиционной) есть художественное обусловленное взаимоосуществление. Стиль произведения ближе к авторскому голосу, индивидуальностью своей вливается в «большой стиль» традиций, обновляет его. Жанр в большей мере суверенен от эстетической позиции автора и осуществляется через стиль, «накапливая формы видения и осмысления определенных сторон мира» (20, с. 351).
Как отмечает Л.А. Новиков, роман М. Булгакова «Мастер и Маргарита» — это роман — «синтез», он тесно связан с общеевропейской и русской культурой.
М.О. Чудакова давно и последовательно занимается исследованием творчества М. Булгакова в целом, и его романа «Мастер и Маргарита» в частности. В своих многочисленных работах она выявила творческий замысел романа «Мастер и Маргарита» путем сопоставления его разных редакций.
Исследователи уделяют особое внимание источникам романа М. Булгакова «Мастер и Маргарита». При создании «демонологических глав», как отмечает М.О. Чудакова, он использовал свои выписки из книги М.А. Орлова «История сношений человека с дьяволом», статьи из энциклопедии Брокгауза-Ефрона о демонологии, дьяволе, колдунах, ведьмах. И.Ф. Бэлза и Н. Утехин называют источники «древних глав» романа. Это апокрифические сказания «Акты Пилата», латинская поэма XII века «Пилат», «Археология страданий господа Иисуса Христа» Н.К. Маккавейского, «Евангелия канонические и апокрифические» С.А. Желебова, труды Иосифа Флавия, Тацита, Филона Александрийского, «Жизнь Иисуса» Э. Ренана. Но, как замечает И.Л. Галинская, трудно поверить, что для воплощения одной лишь темы Пилата Булгаков... специально изучал... столь большое количество разных сочинений. Скорее всего он прочитал какой-то обобщающий труд из имевшихся в московских библиотеках»! (47, с. 52) Анализ фактических совпадений убеждает исследовательницу в том, что это была книга немецкого историка и религиоведа Густава Адольфа Мюллера «Понтий Пилат, пятый прокуратор Иудеи и судья Иисуса из Назарета», концептуальный смысл книги заключается в попытке дать на основе исторических материалов и многочисленных легенд о Пилате юридическое и психологическое истолкование его вины.
Кроме того, многими исследователями отмечается факт влияния литературных источников на создание произведения.
Одним из первых И.И. Виноградов отметил взаимосвязь романа М. Булгакова «Мастер и Маргарита» с традициями русской литературы: «...М. Булгаков — прямой наследник великой традиции русского философского романа XIX века — романа Толстого и Достоевского» (38).
Б.В. Соколов, посвятивший изучению источников романа свое исследование «Роман М.А. Булгакова «Мастер и Маргарита», замечает, что это произведение наиболее «литературное» произведение современности, т. е. опирающееся в основном на литературные источники: «В тексте можно встретить явные и скрытые цитаты из литературных произведений и работ историков. Здесь и Гоголь, и Франс, и Гете, и Гейне, и Белый, и Достоевский, и Ренан» (182).
Исследователи, писавшие о романе, Б.М. Гаспаров, А.З. Вулис, И.Ф. Бэлза, В. Кисилева, Б. Егоров, Л.П. Фиалкова, Ю. Бабичева рассматривают роман в контексте русской и мировой литературы, а также классической философии конца XIX — начала XX века.
А.З. Вулис выявляет связи «Мастера и Маргариты» с готическим и плутовским романом, а также с «Человеческой комедией» О. Бальзака, прослеживает влияние Гофмана на создание романа.
Б.В. Соколов в «Булгаковской энциклопедии» (1996) отмечает, что в романе «Мастер и Маргарита» отразились идеи Владимира Соловьева, Николая Бердяева, Сергея Булгакова и Павла Флоренского.
Образ Маргариты как символ вечной любви — человеческой, телесной и внеземной, духовной — иллюстрирует философское положение В. Соловьева о любви как первооснове бытия. Сложная трехмерная структура романа «Мастер и Маргарита», где потустороннему, вечно неизменному миру «Князя Тьмы» Воланда и современному миру противостоит высокий и древний мир Божественного предания, заставляет вспомнить учение» о троичности» Сергея Булгакова и Павла Флоренского (184, с. 322—323).
Большое внимание уделяют исследователи проблематике романа «Мастер и Маргарита». Идеи гуманизма, тему любви к людям и милосердия видят в романе М. Булгакова И.И. Виноградов, В.В. Петелин, П.В. Палиевский, Г.А. Лесскис, Л.М. Яновская, Н.П. Утехин.
По Виноградову, булгаковский нравственный императив «верности человека самому себе не нейтрален: это верность... в истине, добре, справедливости...». «...Его Иешуа... потому и противостоит как нравственная антитеза своему могущественному и куда более трезво видящему жизнь собеседнику, что никакие силы не могут заставить его изменить добру, которое есть для него... безусловная, несомненная, вне его существования Истина, обнаруживающая свое абсолютное бытие через свою онтологическую укорененность в самой природе человека («все люди добры»). В лице Воланда в романе М. Булгакова, по мнению, И. Виноградова, предстает» сам Князь Тьмы», не стремящийся, однако, к мировому господству философ, знающий, что «места под солнцем хватит всем... Вот почему он... не испытывает... вражды к добру, когда встречает его на своем пути». И. Виноградов считает М. Булгакова «человеком христианского миросозерцания» и допускает возможность того, что «булгаковская религиозность» признает существование божественной первопричины мира, но отрицающей всякое дальнейшее вмешательство Бога в его жизнь». «Земной мир М. Булгакова — это мир, где противостоят друг другу не Воланд и Глава потустороннего «ведомства добра», а Понтий Пилат и бродячий философ Иешуа Га-Ноцри... Иешуа для Булгакова — это... человечески-героический пример духовной стойкости и верности, которые доступны в принципе всякому человеку. «Мастер, по Виноградову, оказался слабее своего героя, он никого не предал, не совершил зла, но он поддался отчаянию...», он «награжден не светом, всего покоем — в соответствии с мерой его духовной стойкости в добре...» (38, с. 370).
И. Виноградов считает, что тема милосердия, «то исчезая, то вновь возникая, проходит через весь роман. ...Искупление вины страданием у М. Булгакова не избавляет виновного от памяти о содеянном — это то искупление, которое дает... другим радость прощать и снова верить в человека, а ему — чувствовать в себе нового, лучшего, способного к иной жизни» (38, с. 367).
В. Лакшин полемизирует с истолкователями романа, видящими в нем «апологию дьявола, любование мрачной силой, ...пристрастие автора к темным стихиям бытия», считающими М. Булгакова сочинителем «Евангелия от Воланда». Исследователь считает, что «в прекрасной и человеческой исповеди Иешуа не нашлось места для наказания зла, для идеи возмездия. Булгакову трудно с этим примириться, и оттого ему так нужен Воланд, изъятый из привычной ему стихии разрушения и зла и как бы получивший взамен от сил добра в свои руки меч карающий, Воланд словно чувствует над собой власть Иешуа и, подчиняясь ей, переносит в ближайшую реальность закон справедливости». Как и И. Виноградов, он считает, что «милосердие для М. Булгакова выше отмщения... Первая ступень истины — справедливость, высшая — милосердие». В. Лакшин не считает Булгакова ортодоксальным верующим. Но нравственное сознание его было глубоким и прочным. Исследователь отмечает, что «...еще в XIX веке русская литература искала... некий третий тип сознания, глубоко нравственного, далекого от воинствующего атеизма, но не имевшего примет традиционной веры. Булгакову был близок этот тип миросозерцания» (118, с. 257—365).
По мнению А. Зеркалова, в романе «Мастер и Маргарита» Булгаков возвеличил человека, дав высшую оценку важнейшим, по его мнению, нравственным качествам: состраданию и отваге. Га-Ноцри, по А. Зеркалову, изображается в «ершалаимских главах» не богом, а глубоко нравственным человеком.
Другой исследователь творчества М. Булгакова В.М. Акимов в своей работе «Свет художника, или Михаил Булгаков против Дьяволиады» пишет: «В мир XX века именно с булгаковским Иешуа пришла возможность духовной гармонии, возникла твердая опора в смятении и разрухе души, которые были пережиты нашими соотечественниками». В.М. Акимов считает, что «именно деканонизация героя входила в намерения М. Булгакова. Новый Бог эта та духовная сила, которая должна быть открыта в самом себе каждым человеком» (2).
В.В. Агеносов считает, что «образы Иешуа и Воланда служат в романе доказательством вечности и незыблемости нравственных законов. При этом... эти два мистических персонажа, в отличие от библейских и литературных преданий, не противостоят друг другу, «а представляют всего лишь разные ведомства единого миропорядка, в котором тем не менее ведущим остается свет, добро» (1, с. 89).
А.А. Газизова в статье «Роман М.А. Булгакова «Мастер и Маргарита». Реальное и сверхъестественное в произведении» высказывает точку зрения, согласно которой оппозиция Воланд — Иешуа четко устанавливается на линии справедливость — милосердие: «Суровый, скорый на расправу, Воланд находится на первой ступени истины, а простивший и спасший всех Иешуа — на высшей, он и есть воплощенная истина. Воланд действует в Ершалаиме и Москве, осуществляя человеческие представления о справедливом возмездии, неминуемом наказании за грехи, и иронизирует над мерой вещей, принятой у людей. Но в небе над Москвой, на лунной дороге, он признает главенство законов Иешуа» (47, с. 281).
В современном литературоведении, как отечественном, так и зарубежном, можно выделить два подхода к толкованию «закатного» романа Булгакова: философско-эстетический и социополитический.
В конце 60-х годов критики негативно оценили роман. М. Гус, Л. Скорино, В. Новиков, А. Метченко обвинили Булгакова в абстрактном гуманизме, в «несвоевременности» романа для 30-х годов.
Л. Скорино, автор статьи «Лица без карнавальных масок» считает, что смысл романа в том, чтобы показать иррациональное, мистическое реальнее действительности, хотя философичность романа не подвергается сомнению. Но автор статьи утверждает, что философская позиция Булгакова ошибочна, так как писатель утверждает пассивность как жизненный принцип, утверждает «бездеятельный гуманизм», иррационализм, «осмеяние притязаний тех, кто думает делом изменить ход событий», «утверждение идеи независимости искусства от действительности». Мастеру и Иешуа ясна «тщета человеческих усилий» что-либо изменить в мире и единственный выход для человека — «компромисс со Злом», что ведет к «слиянию Добра и Зла». Общий вывод Л. Скорино таков: роман преисполнен мрачной романтики «служению Злу, величие Зла.» (179, с. 30).
По мнению Метченко А., основными коллизиями (конфликт художника со своим временем, история любви Мастера и Маргариты) роман выпадает из «общего органического для тех лет героического приподнятого тона». В.В. Новиков объясняет слабую художественность романа расхождениями Булгакова с эпохой, которую он не понял и поэтому не смог раскрыть социальные коллизий. В частности, в своей статье «М.А. Булгаков — драматург» Новиков пишет: «Мироощущение Булгакова расходилось с мироощущением М. Горького и других советских писателей».
Анализ данных исследований демонстрирует явно социальный подход к изучению романа «Мастер и Маргарита».
Социополитическая трактовка сводится к убеждению, что роман представляет собою аллегорическое сатирическое повествование о десятилетии сталинского режима (1928—1938).
Например, А.Н. Барков в своей статье «О чем говорят парадоксы» последовательно доказывает, что жизненный прототип Воланда — Владимир Ульянов (4, с. 58).
А.З. Вулис задается вопросом: «В какой мере Воланд — Сталин? И какой он — самостоятельный герой?» Поводом к постановке такого вопроса служит для него сталинская фраза, произнесенная Воландом на балу: «Факты — вещь упрямая» (43, с. 194).
В зарубежном булгаковедении социополитический подход к толкованию романа прослеживается в работах Д.ДЖ.Б. Пайпер и Р.У.Ф. Поуп.
В контексте русской и мировой литературы рассматривают роман «Мастер и Маргарита» Л. Милн, Д. Кертис (Великобритания), М. Нико и М. Гург (Франция), дается анализ структуры романа Б. Брикер (Нидерланды), рассматриваются отдельные проблемы поэтики (С. Максудов (США)).
Прочтение романа «как зашифрованного политического трактата» вызвало категорическое неприятие у В.Я. Лакшина: «Трудно представить себе что-либо плоское, одномерное, далекое от природы искусства, чем такая трактовка булгаковского романа». Итак, спектр трактовок романа достаточно широк и многообразен (119).
Все исследователи романа отмечают глубину философской мысли, неоднозначность в восприятии и трактовке образов, его мифологизм, психологизм, сложность проблематики и поэтики. Оригинальность формы литературоведы видят в сочетании различных стилевых пластов: в совмещении фантастического и реального, романтического и сатирического, в смешении временных координат. Художественное новаторство — в жанре, композиции, языке.
Заслуживает внимания монография В.В. Химич «Странный реализм» Булгакова», посвященная рассмотрению принципов творческого освоения реальности в творчестве Булгакова. Автор выявляет важнейшие закономерности художественной системы Булгакова, описывает черты и свойства того «образа мира», который нашел отражение в его произведениях и который «складывается в весьма специфическом пространстве, отмеченным дьявольским знаком».
В «Булгаковской энциклопедии», вышедшей в 1996 году, содержится интересный материал о жизни и творчестве М. Булгакова, статьи, посвященные романам, повестям, пьесам, инсценировкам, киносценариям, оперным либретто и рассказам, также в энциклопедии помещена хроника жизни и творчества писателя, перечень его публикаций. Обширнейший материал посвящен роману «Мастер и Маргарита».
Начиная с 1991 года, творчество М. Булгакова включено в школьную программу по литературе. В программе под редакцией Т.Ф. Курдюмовой учителю представлена возможность выбора между обзорным и монографическим вариантами изучения творческого наследия М. Булгакова.
Сегодня каждый учитель — творец своей программы, поэтому выбор произведений для изучения и анализа предоставляется учителю и ученикам.
Для изучения программой в 11 классе в разделе литература 30-х — начала 40-х годов предлагаются следующие произведения М. Булгакова: «Белая гвардия», «Мастер и Маргарита» (по выбору). Для самостоятельного чтения рекомендуются «Бег», «Кабала святош», «Зойкина квартира», «Иван Васильевич», «Театральный роман», «Записки на манжетах» и др.
Вариативность подхода к изучению произведений М. Булгакова может быть выражена, во-первых, степенью глубины анализа произведений, во-вторых, выбором методики изучения тем.
Анализ публикаций последних лет журнала «Литература в школе» и личный опыт работы привел автора данного исследования к мысли о том, что роман М. Булгакова, «Мастер и Маргарита» в первую очередь выбирается учащимися для чтения и анализа, хотя это произведение наиболее сложное из предлагаемых программой для изучения в классе.
Следует также отметить, что количество методических рекомендаций и пособий по роману «Мастер и Маргарита» сравнительно невелико. В 1991 году в № 1 журнала «Литература в школе» была опубликована система уроков Л. Киселева, в 1996 году в журнале «Литература в школе» № 1 были опубликованы методические рекомендации к уроку по роману «Мастер и Маргарита «И.И. Аркина. В №№ 1, 2 (1998) журнала «Литература в школе» помещены статьи В.В. Бузник и О.Ю. Богдановой, посвященные творчеству М. Булгакова.
В статье С.К. Семениной «Что есть истина?», вышедшей во Владикавказе в серии «Новое в методике преподавания» в 1993 году, разработана система уроков по роману М. Булгакова «Мастер и Маргарита». В ней подробно анализируются «ершалаимские» главы романа. В 1991 году вышла в издательстве «Просвещение» книга для учащихся старших классов В.Г. Боборыкина «Михаил Булгаков», в которой подробно рассказывается о сложной судьбе писателя, его литературной деятельности, анализируются его романы «Белая гвардия», «Мастер и Маргарита», повести, пьесы. В книге говорится о значении творчества М.А. Булгакова для современной литературы. Эта книга может быть рекомендована учащимся при изучении творчества М. Булгакова в качестве дополнительной справочной литературы по биографии писателя. К сожалению, анализ романа «Мастер и Маргарита» дан автором книги эпизодически и сосредоточен в основном на проблеме «свободы» и «несвободы».
В серии «Школа классики» в 1997 году опубликован роман «Мастер и Маргарита» с комментариями и учебно-методическими материалами под редакцией Э.Л. Безносова. Представленный в книге справочный и методический материал (высказывания критиков, комментарии, библиография, вступительная статья) поможет учащимся определить место и роль М. Булгакова в историко-литературном процессе.
В 1997 году в издательстве «Эллис лак» вышла книга «Три жизни Михаила Булгакова» Бориса Соколова, в которой автор сделал попытку по-новому осветить непростой жизненный и творческий путь М.А. Булгакова.
Изучение литературных традиций романа М. Булгакова «Мастер и Маргарита» является одним из перспективных направлений современного литературоведения. Практически все исследователи творчества М. Булгакова обращаются к этой проблеме (М.О. Чудакова, В.А. Чеботарева, В.М. Акимов, В.И. Немцев, В.Я. Лакшин, Б.М. Гаспаров, И.Ф. Бэлза).
В.И. Немцев считает, что «Булгаков целиком стоит на позициях русской классической литературы. Как хранитель ее традиций. Как гуманист, активно настроенный против бесчеловечности в обществе и искусстве» (153, с. 16).
Линию «Булгаков и Гоголь» плодотворно исследовала М.О. Чудакова, сделавшая заключение об определяющем влиянии Гоголя на раннего Булгакова.
Одна из задач курса литературы в 11 классе — дать целостный взгляд на литературу, на различные типы художественного мышления, на различные эстетические системы.
Литературный процесс в целом может быть понят только в широком осмыслении культурного опыта, накопленного веками, включающего в себя мифологические, фольклорные и литературные традиции. Поэтому мы и обращаемся к проблеме традиций на уроках по роману «Мастер и Маргарита».
Анализ литературоведческих исследований позволил нам выделить для школьного изучения традиционные для русской и мировой литературы темы, нашедшие свое отражение в романе «Мастер и Маргарита».
Для школьного анализа мы предлагаем следующие аспекты этой проблемы:
— традиционные темы, образы русской литературы в романе «Мастер и Маргарита»;
— поэтика фантастического;
— «гоголевские реминисценции» в романе;
— традиционность булгаковской «дьяволиады»;
— фольклорные традиции в романе «Мастер и Маргарита»;
— традиции романтизма;
Эти темы мы рассмотрим на традиционных для литературы темах:
1. Тема испытания человека дьяволом.
2. Тема любви.
3. Тема «поэта» и «толпы».
4. Тема «художника» и «власти».
5. Тема Добра и Зла.
6. Тема творчества и искусства в романе.
Названные аспекты будут проанализированы в следующих параграфах.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |