Авторская позиция в драматическом произведении традиционно менее открыта. Если в лирическом и прозаическом тексте автор для выражения своей оценки изображаемой действительности, характеристик героев пользуется большим количеством художественных средств, то выбор драматурга ограничен — его авторское «я» непосредственно проявляется лишь в списке действующих лиц и ремарках. На наш взгляд, для характеристики драматургического мышления Гоголя и Булгакова требуется анализ системы ремарок, которые в текстах данных писателей выполняют не просто служебную функцию сценических указаний, а являются значимым элементом художественного мира произведения, выражающим интенции авторов.
Функции ремарок в пьесах Гоголя и Булгакова разнообразны.
В комедиях «Женитьба», «Игроки», драматических отрывках Гоголя преобладают служебные ремарки, называющие действующих лиц явления — «Подколесин, Степан», «Фекла и Кочкарев», «Пролетов, потом слуга», указывающие на уход персонажей со сцены — «Степан уходит», «уходит в другую комнату», «Идет отворять дверь», на место действия — «Комната в доме Агафьи Тихоновны», «Кабинет», «Комната в городском трактире».
Но уже в этих произведениях Гоголь расширяет возможности данного элемента драматического текста. Ремарки обогащаются символичностью — «Комната холостяка. Подколесин один, лежит на диване с трубкой» [11, с. 9] — здесь уже не просто указание на место действия, а емкий образ пространства, которое органически связано с психологией человека в нем обитающим; причем автор показывает — человек настолько сжился с данным пространством, что оказывается слаб его изменить.
Видоизменяются и ремарки, указывающие на действия персонажей. Например: «Фекла. ...Уж будете вот по этих пор довольны (показывает на горло)» [11, с. 13]. В данном случае жест подкрепляет слово, но в этом движении заложено и противоречие: значение жеста — негативная коннотация со значением «пресытиться до отвращения». В результате двойной семантики ремарка образует комизм ситуации.
В качестве комического приема Гоголем используются ремарки, называющие многократно повторяющиеся действия. Пример: ремарка «В сенях звонят» («Женитьба») сопровождается появлением на сцене жениха, надеявшегося, что пришел первым — ситуация повторяется четыре раза, «женихи» в замешательстве, никому не удается обойти соперников. В «Тяжбе» ремарка, предваряющая действие «Пролетов, сенатский обер-секретарь, один сидит в креслах и поминутно икает» [11, с. 109], дополняется пятикратным использованием ремарки «икает» после каждой фразы персонажа — комический эффект достигается за счет несоответствия статуса, ожидаемого «имиджа» должностного лица и неестественного «сниженного» поведения.
Здесь также появляются элементы интроспективных ремарок, штрихами уточняющих динамику изменения психологического состояния персонажей. Так в «Игроках» в течение последнего явления автор с помощью ремарок демонстрирует широкий спектр эмоциональных процессов, сопровождающих действия Ихарева: «беспокойно», «запальчиво», «отчаянно», «в бешенстве схватывает за воротник его», «в исступлении», «в отчаянье бьет себя рукой по лбу», «в изнеможении упадает на стул», «в ярости», «в волнении», «с досадой махнув рукой». Избыточное количество ремарок данного типа в драматическом тексте, в отличие от традиционно используемого, предвосхищает появление таких новых драматических жанров конца XIX—XX веков, как «драма настроений» А. Чехова и «психодрама» Л. Андреева и В. Брюсова.
Функционально многообразны ремарки в комедии «Ревизор». Как и в предыдущих произведениях Гоголя здесь они подчеркивают комический эффект той или иной сцены, сознательно заданный автором. Так с Христианом Ивановичем Гибнером связано в комедии единственное явление, где уездный лекарь, который «по-русски ни слова не знает», «издает звук, отчасти похожий на букву И и несколько на Е», реагируя подобным образом на свое имя. Или «крылатые» сцены: «полет» Бобчинского, подслушивающего у двери, и в следующем действии ремарка — «...Бобчинский с пластырем на носу»; а также бегущие квартальные, торопящиеся по указу Городничего поднять бумажку с пола, которые «...снимают ее, толкая друг друга впопыхах».
Но за некоторыми внешне комическими действиями автор закрепляет и суггестивные функции. Реакция Городничего на известие о прибывшем ревизоре описывается цепью следующих ремарок: «в страхе», «хватается за голову» (дважды), «вздыхает», «берет вместо шляпы футляр» — что может расцениваться как предвестник ошибки, подмены; «вместо шляпы хочет надеть бумажный футляр» — проспективно Городничий временно становится обманутым шутом в бумажном колпаке; «бросая коробку» — будущее отчаянное саморазоблачение; вдобавок «уходит и возвращается» — указывает на плохую народную примету. Таким образом, в одном явлении предсказаны все последующие события.
В «Ревизоре» наиболее часто ремарки сопровождают высказывания Городничего. В них автор акцентирует внимание либо на невербальную коммуникацию персонажа: «пробегая скоро глазами», «значительно поднимает палец вверх», «вздохнув», «делает гримасу», либо на голосовую модуляцию: «бормочет вполголоса», либо указывает на поведенческие и психологические (что является новаторством) особенности состояния героя: «остановясь», «в страхе», «вытянувшись и дрожа всем телом», «с лицом, принимающим ироническое выражение» и др.
Ремарки, указывающие на особенности поведения персонажей, выполняют у Гоголя и функции индивидуальных характеристик. Не только в «Замечаниях для господ актеров» автор, подчеркивая схожесть Бобчинского и Добчинского, одновременно отмечал их отличительные черты. Этого принципа он придерживался и в ремарках. Есть ремарки, характеризующие общие поведенческие признаки помещиков — «оба входят, запыхавшись», рассказывают «перебивая» (ремарка повторяется пятикратно). И остальные участники сцены воспринимают их в данный момент как единый источник информации: ремарка «все усаживаются вокруг обоих Петров Ивановичей» указывает не просто на размещение актеров на сцене, а делает акцент на коммуникативном центре эпизода. Но далее в тексте появляются «индивидуальные» ремарки: Бобчинский активно в невербальную коммуникацию включает жестикуляцию. Пересказывая свою версию происходящих событий, он говорит «отводя его (Добчинского) руки», «вертит рукой около лба», всеми силами желая добиться внимания сильных людей сего города. Такое поведение, с точки зрения автора, не безосновательно. В дальнейшем Городничий выбирает только Добчинского в качестве сопровождающего к предполагаемому ревизору, только Добчинскому поручает он доставить распоряжения к себе домой, Бобчинскому же остается «петушком» бежать за дрожками и довольствоваться дверной щелочкой. В результате именно Бобчинскому, этому персонажу с «присохшим носом», Гоголь доверит высказать трагикомический манифест «маленького человека», униженного окружающими и самим собой: «Я прошу вас покорнейше, как поедете в Петербург, скажите всем там вельможам разным: сенаторам и адмиралам, что вот, ваше сиятельство или превосходительство, живет в таком-то городе Петр Иванович Бобчинский. Так и скажите: живет Петр Иванович Бобчинский» [10, с. 66—67].
Контрастные ремарки используются Гоголем и для характеристики главных женских персонажей комедии — Анны Андреевны и Марьи Антоновны. Поведение матери активно, поспешно, действенно: «отворяя дверь», «говорит скоро», «подбегает к окну и кричит», «свешивается в окно», «кричит до тех пор, пока не спускается занавес...», «машет платком», «читает». То же разнообразие и в эмоциональных реакциях героини: «с пренебрежением», «с досадою», «с изумлением», «зажмуривает глаза и нюхает». Напротив, действия дочери почти не сопровождаются ремарками. Хотя в репликах Марья Антоновна пытается противоречить матери, на невербальном уровне она повторяет ее действия: «Анна Андреевна и Марья Антоновна вбегают на сцену», «Так занавес и закрывает их обеих, стоящих у окна», «...стоят у окна в тех же самых положениях». Отличает ее от Анны Андреевны излишняя чувствительность, подчеркиваемая вскрикиваниями и слезами: «всматривается в окно и вскрикивает», «Марья Антоновна уходит в слезах», «Увидя Хлестакова на коленях, вскрикивает», «сквозь слезы».
Вместе с тем композиционно удаленные ремарки подчеркивают схожесть поведения Анны Андреевны и ее мужа. Городничий, отдавая распоряжения, «пишет и в то же время говорит про себя», так же и Анна Андреевна «садится к столу, пишет записку и между тем говорит». Данным приемом Гоголь указывает на единодушие в поступках мужа и жены, которые параллельно управляют каждый своим «участком»: он — городом, она — домом.
Таким образом, одна из функций гоголевских ремарок — использование их как средства противопоставления либо сближения персонажей.
Своеобразно организованы Гоголем ремарки, сопровождающие действия и рефлексию двух главных персонажей «Ревизора» — Городничего и Хлестакова. Можно утверждать, что они формируют особый паратекст комедии, анализ которого наглядно демонстрирует и мотивацию героев, и расшифровывает причины ошибки Городничего.
Изначально ремарки указывают на разную внешнюю (физическую) акцентуацию Городничего и Хлестакова. Если у Городничего основной «орган» это голова — «хватается за голову» (дважды), пытается надеть шляпу; то для Хлестакова главное рот, и соответствующий семантический ряд губы — зубы — голос — желудок: «ходит и разнообразно сжимает губы; наконец говорит громким и решительным голосом», «плюет», «наливает суп и ест», «ест», «продолжает есть», «ковыряет пальцем в зубах», «вытирает рот салфеткой» и т. д. Таким образом, логика «головы» Городничего столкнулась с алогичностью, непостоянством высказываний «рта» Хлестакова. Разница мышления приводит к взаимному непониманию при первой же встрече, породившей последующую цепь ошибок. При анализе невербального диалога данной встречи, мы указывали на победу Хлестакова, искусно владеющего актерским мастерством и легко изменяющем модуляцию своего голоса: «сначала немного заикается, но к концу речи говорит громко». Именно эта способность Хлестакова заставила Городничего «робеть», «дрожать всем телом» и активно анализировать ситуацию (пятикратное использование ремарок «в сторону»).
Разница в отношении к деньгам — следующий момент, усугубляющий заблуждение Городничего. Для него деньги — знак власти, авторитета, положения в обществе; для Хлестакова же — средство получения множеств удовольствий, причем мимолетных — дорогой одежды, хороших обедов, карточной игры. Поэтому, «поднося бумажки» Городничий надеется утвердить свою власть, распространить ее и на приезжего «ревизора». Легкость, с которой Хлестаков «принимает деньги», успокаивает Антона Антоновича, и последующие ремарки свидетельствуют о том, что он справился с ситуацией и привычно берет все в свои руки — это ремарки-распоряжения, адресованные разным персонажам: «тихо Добчинскому», «Хлестакову», «говорит с укоризной Бобчинскому», «Осипу».
Один из художественных приемов Гоголя в драматургическом тексте — использование композиционных повторов с целью усиления какого-либо мотива. Так Хлестакову предоставляется еще одна возможность продемонстрировать свое актерское мастерство на более многочисленную аудиторию, и он снова справляется с задачей. Его слушателями выступают уже не только Городничий, но и «все» (согласно ремаркам) важные лица Города. Хлестаков «...рисуется», «обращаясь ко всем»; и общая реакция — усиление паники: «Городничий и все садятся» — «Городничий и прочие с робостью встают со своих стульев» — «Городничий и прочие трясутся от страха», а «Хлестаков горячится сильнее». И даже последующая комическая ситуация не снижает атмосферы страха — Хлестаков «поскальзывается и чуть-чуть не шлепается на пол, но с почтением поддерживается чиновниками».
Антон Антонович повторно озадачен, напуган непредсказуемостью поведения «ревизора», что передается автором посредством интроспективных ремарок, указывающих на особенности поведения и психологического состояния персонажа во время действия: Городничий «подходя и трясясь всем телом, силится выговорить». Далее осторожное поведение Городничего — «входит на цыпочках», «поднимается на цыпочки, и вся сцена вполголоса», «уходит на цыпочках вслед за квартальными» — становится моделью поведения «всех» заинтересованных в благоприятном настроении «ревизора» лиц. Четвертое действие начинается ремаркой «Входят осторожно почти на цыпочках: Аммос Федорович, Артемий Филиппович, почтмейстер, Лука Лукич, Добчинский и Бобчинский, в полном параде и мундирах. Вся сцена происходит вполголоса» [10, с. 57], и даже для шумных помещиков-двойников Гоголь вводит ремарку «Оба Петра Ивановича вбегают на цыпочках». Чувства ощущения одного персонажа становятся психологией массы.
Вершиной массово-интроспективной ремарки-символа является финальная немая сцена комедии, которая передает не только физическую статику персонажей на сцене — «Городничий посредине в виде столба... почтмейстер, превратившийся в вопросительный знак, обращенный к зрителям...»; но и фиксирует динамику психологических реакций, индивидуальных для каждого героя — «Лука Лукич, потерявшийся самым невинным образом; ...гостьи, прислонившиеся одна к другой с самым сатирическим выражением лица, относящимся прямо к семейству городничего. ...Коробкин... с прищуренным глазом и едким намеком на городничего» [10, с. 95] и т. д.
Анализ особенностей использования ремарок в произведениях Булгакова показал, что в них также имеются служебные ремарки, указывающие на действия персонажей:
— их приход-уход со сцены — «появляется», «уходит», «бежит в переднюю», «входит в комнату»;
— действия, сопровождающие реплики — «читает», «пьет», «вешает френч за дверь», «берет гитару», «усаживаются»;
— а также ремарки, обозначающие положение актера на сцене — «идут к камину», «у рояля», «в средних дверях» («Дни Турбиных»).
Кроме того, из служебных Булгаковым используются ремарки, называющие адресата реплики: «Галаньбе», «Мышлаевскому», «Юнкерам», и сообщающие актерам о необходимой модуляции голоса, интонационной выразительности: «шепотом», «интимно», «истерически», «ласково».
Продолжая гоголевскую традицию, Булгаков развивает в своих драматических произведениях интроспективные ремарки, в которых автор подробно уточняет психологическое состояние того или иного персонажа, анализирует особенности его поведения в конкретный момент.
Наиболее выразительны в этом плане интроспективные реплики, характеризующие персонажей-творцов. В комедийной пародии «Багровый остров» Булгаков анализирует сложный эмоционально-чувственный мир писателя Дымогацкого, вынужденного отказываться от собственных эстетических принципов, творческой индивидуальности и подчинять художественный процесс навязанной идеологии. Его психологическое состояние в момент «приговора» председателя репертуарной комиссии описывается автором следующими ремарками: «болезненно», «смотрит тупо», «внезапно», «снимает парик», «вырываясь», «Бетси и леди под руки вводят Кири», «мутно». Таким образом, с помощью ремарок Булгаков, во-первых, вводит элемент психологизма как прием характеристики персонажа, и во-вторых, развивает основной мотив большинства своих произведений — подавление творческой личности официальной властью, политической идеологией.
Та же тенденция просматривается в драме «Кабала святош», основу сюжета которой составляет изощренная травля «знаменитого драматурга и актера» (согласно булгаковскому списку действующих лиц) Жана-Батиста Поклена де Мольера со стороны короля, придворных, Кабалы Священного писания и завистников-актеров. В данном произведении автор использует два типа ремарок для характеристики персонажа: краткие интроспективные ремарки и развернутые, с элементами повествования.
Первый тип ремарок уточняет особенности поведения и происходящих внутренних переживаний Мольера в момент действия: «пьет, прислушивается с испуганными глазами», «волнуясь», «у занавеса крестится», «смеется, потом говорит торжественно», «вздрагивает», «страдальчески», «горько».
Второй тип позволяет автору ввести суммарно-обозночающие формы психологизма, т. е. использовать сочетание внутреннего состояния персонажа (описательно) и внешнюю симптоматику. Примеры подобного типа ремарок: «...Мольер поднимается на сцену так, что мы видим его в профиль. Он идет кошачьей походкой к рампе, как будто подкрадывается, сгибает шею, перьями шляпы метет пол. При его появлении один невидимый человек в зрительном зале начинает аплодировать, а за этим из зала громовые рукоплескания. Потом тишина» [8, с. 281]. Здесь Булгаков детально показывает на внешние проявления внутренних переживаний Мольера, готовящегося обратиться к королю со сцены. Следующая ремарка характеризует изменения в модуляции голоса героя, которая также соотносится с его психологическим состоянием в данный конкретный момент: «Первые слова он произносит чуть-чуть заикаясь — в жизни он немного заикается, — но потом его речь выравнивается, и с первых же слов становится понятно, что он на сцене первоклассен. Богатство его интонаций, гримас и движений неисчерпаемо. Улыбка его легко заражает» [8, с. 281].
В данный тип ремарок Булгаков включает дополнительные приемы, например, контраста. С помощью этого приема автор вводит на сцену героя в первом действии: «На Мольере преувеличенный парик и карикатурный шлем. В руках палаш. Мольер загримирован Сганарелем — нос лиловый с бородавкой. Смешон. Левой рукой Мольер держится за грудь, как человек, у которого неладно с сердцем» [8, с. 280]. Несоответствие амплуа комического персонажа, исполняемого Мольером и его физически болезненного состояния, проецируют последующую личную трагедию героя, демонстрирует происходящий в нем процесс саморазрушения.
В результате у Булгакова получилась непостановочная драма, так называемая «драма для чтения», в которой глубоко значим элемент эпизации, психологического комментария. Корни этого процесса, на наш взгляд, лежат в избыточных интроспективных ремарках, используемых Гоголем. Художественный результат развития данного явления у Булгакова — психодраматическое заострение личного конфликта персонажа, противопоставление его сложного внутреннего мира миру внешнему, упрощенно жестокому, статично холодному.
Мотив борьбы персонажа-творца с властью всегда заканчивается победой последней и подавлением, психологической, физической гибелью первого. Дымогацкий, Мольер, Пушкин, Максудов, Мастер не свободны — ни материально, ни морально, ни идеологически — и их борьба за психологическую, творческую индивидуализацию безрезультатна:
Мольер. ...Меня никто не любит. Меня все мучают и раздражают, за мной гоняются. И вышло распоряжение архиепископа не хоронить меня на кладбище... стало быть, все будут в ограде, а я околею за оградой. Так знайте, что я не нуждаюсь в их кладбище, плюю на это. Всю жизнь меня травите, вы все враги мне [8, с. 320].
Анализируя далее функциональные особенности ремарок в драматургии Булгакова, необходимо остановиться на пьесе «Дни Турбиных». В данном произведении писатель использует ремарки, символически характеризующие персонажей. Так Елена Турбина является символом света, тепла и заботы. Первое же ее появление на сцене сопровождается ремаркой «выходя со свечой», далее она ведет к огню обмороженного Мышлаевского — «идут к камину», последующие ее действия связаны с предметами, также ассоциирующимися с домашним уютом: «появляется с халатом и туфлями», «вешает френч за дверь». Символика ремарок характеризующих Шервинского связана семантикой «способен удивлять, преображаться, доставлять наслаждение»: «появляется внезапно», «вынимает из бумаги громадный букет» (зимой, во время войны!), «снимает в передней бурку, остается в великолепнейшей черкеске» и др.
Также символичен предмет, который «соединил» чувства и жизнь Елены и Шервинского — это рояль. Растерянная после внезапного отъезда-побега мужа, Елена стоит «у рояля, берет один и тот же аккорд», именно здесь (у рояля) застает ее неожиданно появившийся Леонид. У рояля же (согласно повторной ремарки) происходит своеобразное объяснение между героями, при котором Шервинский радуется отъезду Тальберга, не скрывая надежды добиться расположения Елены. В памяти Шервинского эпизод проявления любви Елены также связан с роялем: «У рояля. Я пел «Бога всесильного»... и мы были одни. Я даже скажу когда — восьмого ноября. Мы были одни — и ты поцеловала в губы». В конце пьесы, когда Елена дает согласие связать свою судьбу с Леонидом, их чувства продолжает выражать музыка:
Шервинский. ...Лена, поиграй мне. Идем к тебе. А то ведь два месяца мы словом не перемолвились. Все на людях да на людях... (Уходят, закрывают дверь. Слышен рояль. Шервинский великолепным голосом поет Эпиталаму из «Нерона») [8, с. 69].
Выбор предмета-символа не случаен: хотя Шервинский является личным адъютантом гетмана, его мечта — быть оперным певцом, мечта, которая сможет осуществиться в «новой» послевоенной жизни.
Интересно, но именно Елена и Шервинский аллюзивно связаны с главными персонажами комедии Гоголя «Ревизор». Елена с Городничим посредством сна-предсказания, основным образом которого являлись «омерзительные, огромные крысы»; а Шервинский с Хлестаковым, во-первых, заимствованной фразой: «В вашем лице есть что-то... этакое... привлекательное...», во-вторых, общими чертами — артистизм, талантливое вранье:
Мышлаевский. ...Ты меня извини, Леонид... Человек ты, в сущности, неплохой, но есть у тебя странности... Тебе бы писателем быть... Фантазия у тебя богатая... [8, с. 61]
Если предположить, что данная параллель (Елена — Шервинский и Городничий — Хлестаков) не случайна, то скорее всего она свидетельствует о наличии в «Днях Турбиных» (также как и в «Ревизоре») двух смысловых центров, связанных с данными персонажами. Причем основание, для выделения данных центров у Булгакова и Гоголя совпадает — это мир реальный, представленный Еленой и Городничим, и мир фантазий, мечты, вдохновляемый соответственно с Шервинским и Хлестаковым. Так вслед за Гоголем Булгаков поднимает в своей пьесе проблему экзистенции, связывая ее с очередным в истории России этапным кризисом существования. Разница в осмыслении процесса писателями заключается в том, что у Гоголя уход в мир фантазий представляется деструктивным: со звоном колокольчика уезжающего Хлестакова развеиваются как дым мечты Городничего и всего «миражного» города; а Булгаков оставляет своим главным персонажам надежду:
Шервинский. Лена, вот все кончилось... Николка выздоровел, Петлюру выгоняют, я дебютировал, — вообще начинается новая жизнь. Все хорошо. Томиться так больше невозможно... [8, с. 67]
Обобщим наблюдения над художественными особенностями ремарок в драматургии Гоголя и Булгакова. Проведенный анализ позволяет утверждать, что для драматических текстов изучаемых писателей характерны следующие функции ремарок:
1) служебные — указывают на:
— действующих лиц явления;
— адресата реплики;
— модуляцию голоса героя;
— действия героев или их интенции, данные ремарки предназначены в первую очередь для актеров и режиссеров в качестве комментария к сценической интерпретации драматургического текста.
2) конструктивные: ремарки-эпиграфы, финальные ремарки; ремарки, развивающие ключевые мотивы и образы посредством композиционных позиций. Их цель — утверждение смысловых уровней художественного мира произведения.
3) синкретичные. Сюда мы отнесем ремарки, составляющие паратекст пьес посредством использования «дополнительных» по отношению к жанровой природе драматургического текста художественных приемов:
— ремарки-символы,
— интроспективные ремарки (с опорой на психологизм),
— ремарки, характеризующие невербальную коммуникацию, избыточную для постановочного текста,
— ремарки-сновидения, устанавливающие связь между текстом драмы и воссоздаваемым ирреальным миром,
— комические ремарки,
— ремарки с элементами повествования, «световые», «звуковые» ремарки, создающие дополнительный внетекстовой образ и т. д.
Ремарки в драматических произведениях Гоголя и Булгакова выполняют еще две важные функции: во-первых, организуют пространственно-временные пласты художественного мира произведений; во-вторых, осуществляют поэтизацию вещного мира. Далее мы остановимся на каждой из названных функций.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |