Кроме номинации отдельных предметов, явлений и обозначения понятий, термины могут также способствовать выражению отношения говорящего к названному объекту, то есть его оценки. Соответственно еще одной функцией, которую выполняют термины в художественном тексте, является оценочная функция. Оценка — это выражение ценностного отношения говорящего к предмету речи средствами лексико-фразеологического, словообразовательного и синтаксического уровня. Языковое содержание категории оценки представляет собой оценочный признак, специфика которого — приписывать предмету речи признак положительного или отрицательного ценностного отношения к нему субъекта (Маркелова Т.В. 1993, 107—108.). Вариации оценки могут быть многогранны по своей предметной направленности и экспрессии — от мягкой, добродушной иронии до злой, язвительной сатиры, сарказма: «Да черт его знает, — бубнил Персиков, — ну противная физиономия. Дегенерат» (Роковые яйца, с. 272); «Отлично, а мы пока этого уличного неврастеника понаблюдаем» (Собачье сердце, II, 348).
Сфера функционирования выделенных в данных примерах слов значительно расширилась, произошло наложение эмоционально-экспрессивной окрашенности на их понятийное содержание «человек, страдающий неврастенией» и «человек с признаками дегенерации». Данные понятия в ситуации речи, в речевом акте и его контекстуальной обусловленности неодобрения приобрели негативный оттенок в значении и выступают как слова с отрицательной оценочностью.
Собственно оценочная функция терминов в булгаковских текстах практически всегда наслаивается на образную и функцию создания комического (обычно иронии). Интересен пример использования автором терминов в качестве сравнения с одновременным выражением отношения к изображаемому им событию — это описание операции Шарика как некоего священнодействия. Профессор Преображенский сравнивается при этом с высшим существом:
«В ней (смотровой. — Е.П.) сразу поразило невиданное освещение <...> В белом сиянии стоял жрец <...> Подстриженная его седина скрывалась под белым колпаком, напоминающим патриарший куколь; божество было все в белом, а поверх белого, как епитрахиль, был надет резиновый узкий фартук» (Собачье сердце, II, 153). Приведем ещё один пример яркого образного сравнения с использованием терминов: Этот Стриж — чума у нас в театре (Записки покойника, IV, 489).
Из приведенных примеров видно, что на образную функцию наслаивается оценочная функция, при этом характер оценки различен — в первом случае она положительная, во втором — отрицательная.
Стилистический эффект научного термина усиливается, когда он сопровождается эпитетом оценочного характера: Не надо распускаться! Пустяшная инфлюэнца... (Записки на манжетах, I, 474); <...> потому что по бездорожью человек с насморком (нетрудная болезнь) не поедет <...> (ЗЮВ. Полотенце с петухом, I, 76). Появление эмоционально-экспрессивных коннотаций, связанных с отрицательной оценкой значений терминов можно проследить на следующих примерах. Способом демонстрации этой отрицательной оценки также служит употребление специального слова в сочетании с ярко оценочными прилагательными: Ведь это же дурная наследственность. Пакостнее и представить себе ничего нельзя (Собачье сердце, II, 192); У вас, видите ли, нехорошая болезнь — сифилис (Звездная сыпь, с. 135); Опять снимок делали. Видел свою почку. Страшно противная (Летучий голландец, II, 589); <...> от разложения вышеупомянутых трупов произошла зловредная чума (Багровый остров, III, 186).
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |