Заключение

Приступая к исследованию, мы предположили существование эволюции форм взаимодействия с традицией на протяжении творчества Булгакова: от полемического отношения к ближайшему предшественнику в раннем творчестве (в драматургии — естественна ориентация на Чехова, существовавшего в одном с Булгаковым культурном пространстве, сказавшего последнее, «громкое» слово в истории театра) — до сложных взаимосвязей типа «автор-творец — его герой», до диалога с сознанием самого «командора ордена русских писателей» (А.С. Пушкина) в конце творческого пути.

Проведенное исследование подтвердило наличие подобной эволюции форм взаимодействия с традицией в творчестве Булгакова даже в пределах небольшого хронологического отрезка («Дни Турбиных» 1925—26 гг. — «Последние дни» 1934—35 г.). М.А. Булгаков поздно пришёл в литературу и, в частности, в драматургию. Но всеми признанная традиционность его творчества, истоки которой — в мировоззренческой позиции писателя, исповедующего эволюционную преемственность и вечность культурных ценностей, даже в столь небольшой промежуток времени вылилась в значительное разнообразие форм. Различные способы выражения традиционности М. Булгакова как художника требовали специального изучения, систематизации, объяснения. Намеченная нами линия — одна из возможных. Сходные идеи стали основой для продуктивных литературоведческих изысканий ряда исследователей (М.О. Чудакова, А.М. Смелянский, М. Золотоносов), что подтверждает правильность избранного нами направления.

Вопросы литературной традиции применительно к таким творческим личностям, как М.А. Булгаков, помимо привлечения других аспектов (например, жанровой теории), должны рассматриваться с опорой на понятие художественного мира. Обнаружение некой родственной установки, единого зерна в самоощущении при сопоставлении художественных миров Булгакова и его предшественников заставляет иначе оценить сходства, проявляющиеся в произведениях, а также позволяет увидеть весьма интересные формы трансформации традиции, игры с ней, осознанного переосмысления традиционного.

Проведенное исследование, на наш взгляд, подтверждает гипотезу о том, что одной из причин проникновения в мир художественного произведения элементов литературной традиции является близость мировосприятия художников. По крайней мере, это можно сказать о Булгакове. В каждом случае он, знаток особенностей творческих систем предшественников, не просто использует тот или иной художественный приём. Он ведёт диалог по важнейшим и острейшим вопросам бытия человека. Этот диалог лежит в основе творческого поиска писателем своего места среди представителей русской литературы, который ему в итоге удалось найти. Понять процесс творческой эволюции Булгакова как обретение себя в беспредельном поле культуры помогает изучение «чужого голоса», часто сознательно вводимого и осмысленного автором. Это расширяет семантическое поле его произведений и позволяет оценить уровень переосмысления традиционного, то есть степень новаторства Булгакова.

В ходе работы мы старались не растворить Булгакова в мире его именитых предшественников, не нивелировать его путем сравнения с ними, а показать многомерную и разноплановую картину взаимоотношений. Подход, использованный в работе, показал неповторимость и своеобразие художественного мира Булгакова, оригинальность форм преобразования традиции в его произведениях и одновременно конкретизировал наше представление о существовании глубинных связей писателя первой трети XX века с русской литературной классикой.

Анализ драматических произведений разных жанров (включая инсценировку и киносценарий), относящихся к разным периодам творчества Булгакова, тематически разноплановых, выявил неизменное внимание Булгакова к традиции ряда предшественников. Оно отражено как в текстах произведений, так и на других уровнях художественного мира Булгакова (устные речевые формы, жизнетворчество). В основе непосредственного интереса к таким писателям и личностям, как Чехов, Гоголь, Пушкин, лежит индивидуальное духовное родство, близость мировоззрения или мироощущения. Сближение художественных миров в их онтологической или психологической доминанте становится стимулом к переосмыслению и использованию в собственном творчестве художественных достижений предшественников.

Конечно, проблема традиции (определение всех форм отражения «чужого» начала в произведении, анализ всех её процессов) даже на материале творчества одного писателя не может быть решена в рамках кандидатской диссертации. Глобальность задачи заставила нас ограничить как круг рассматриваемых текстов (только драматические произведения), так и круг привлекаемых авторов-классиков.

Многие интересные аспекты данной проблемы остались за рамками исследования. Подход к традиции в творчестве Булгакова как к взаимодействию с художественными мирами классиков, на наш взгляд, намечает перспективы возможных будущих изысканий на материале других его произведений. По отношению к определённой части творческого наследия Булгакова подобные исследования уже проведены (романное творчество автора). Чрезвычайно заманчивой представляется перспектива полного обзора различных форм взаимодействия писателя с традицией и представление их как системы со своей структурой и законами.

Кроме того, обнаруженные в ходе исследования некоторые формы показывают общность в плане взаимодействия с традицией художественных поисков Булгакова и многих современных ему деятелей искусства. Следовательно, с точки зрения подхода, опробованного в данной работе, можно рассмотреть творчество других писателей.