Вошел изящный кавалер

Мистерия... Но ведь мистерия требует жертвы. Была жертва. В жизни Булгакова — была. И какая!

Чрево супруги стало алтарем, на котором отец собственноручно умертвил младенца. Собственного первенца. Мужеского пола. Такие убийства издавна считались знаком отречения от Бога. Принимает эти жертвы тот, кто назван человекоубийцей от века.

Постойте, постойте! Подобная «мистерия» произошла ведь и с другим гением. «Будучи студентом юридического факультета, Гете серьезно заболел: болезнь казалась неизлечимой... «Я, — писал об этом Гете, — был потерпевшим кораблекрушение, и душа моя страдала сильнее, чем тело». Родители препоручают юношу заботам д-ра Иоханна Фридриха Метца, о котором говорят, как о «человеке загадочном [...] настоящем медике розенкрейцеровской традиции, для которого исцеление тела должно привести к исцелению души».

Д-р Метц спасает Гете и передает его заботам Сюзанны де Клеттенберг, в доме которой собирается кружок пиетистов и оккультистов. Здесь Гете читает Парацельса, Василия Валентина, Якоба Беме, Джордано Бруно и прочих. Его справочной книгой становится Aurea Catena, произведение алхимическое».

Вскоре после «посвящения в литературу», оказавшийся в Москве Булгаков также попал в подобный кружок. Более того — прошел еще одну инициацию. В Орден тамплиеров. Эта ложа явно стремилась к тому, чтобы влиять на умы с помощью искусства. «Столь же немного известно и о другом направлении в развитии деятельности Ордена — в сторону литературы, откуда приходят имена Г.П. Шторма.., историка литературы Д.Д. Благого, переводчицы М.В. Ковалевской, жены Е.Н. Бренева, Э.С. Зеликовича, переводчика Бернера, к которым теперь по ряду признаков можно присоединить и М.А. Булгакова». [50—2, с. 109].

Как интересны совпадения в судьбах Булгакова и Гете! И — главное — оба они представили доверчивому читателю одного и того же персонажа. Представили и отрекомендовали уже не как злодея. Ввели изгоя в приличное общество.

...Вошел изящный кавалер. Он бледен. В бархатном колете и шелковом плаще, со шпагой. На берете колеблется тонкое петушиное перо... Узнали? Да, это он — Мефистофель.

Говорят, впервые столь известным его сделал Гете... А, может быть, наоборот? Может быть, это великий классик стал таковым благодаря демону?

Полноте! Что за парадокс? Как может литературный персонаж прославить автора?