Молитва Дездемоны

С тех пор как «дьявол поселился в печатной краске», духам совсем не обязательно показываться самим. Человеческая фантазия являет нам подобие демонов в виде слов или телевизионной иллюзии. А раньше сами бесы такое кино устраивали!

«Романтически настроенный император Максимилиан I и его придворные спорили о том, были ли воспетые Гомером герои выше и сильнее современных воинов. Тритемий (ученый аббат бенедиктианского монастыря. — Ю.В.), который также присутствовал как гость при дворе императора, взялся за определенную мзду решить этот спор, он сказал, что вызовет духов двух героев — Гектора и Ахилла. Он потребовал от присутствующих, чтобы они хранили полное молчание, когда явятся духи. Маг очертил вокруг трона, на котором сидел император, большую окружность, произнося непонятные формулы из книжки. Тут весь дом потряс стук в дверь. Появился Гектор, значительно выше обычного человека, глаза его пылали. За ним явился Ахилл, не уступавший ему в мощи. Они учтиво поклонились императору, трижды прошли мимо него вперед и назад и потом исчезли»¹.

Все обомлели и сидели как пришибленные. Никто, кажется, не понял: такие сущности входят не в дверь, а в душу.

И все же итогом был восторг. Облик подобных «Ахиллов» стал идеалом восхищенного Ренессанса. Помните картины и статуи великих итальянцев? Гора мышц — это ведь не результат атлетики, это символ духовной мощи. Могучий Моисей в римском соборе святого Петра очень напоминает Зевса.

Возрожденец действительно чувствовал себя титаном. Но только временами. Когда в припадках эйфории вырастала гордость — с гору. Часто же было иначе. «Индивидуалистический принцип надежды лишь на собственные силы оставлял христианина безоружным и беззащитным на открытой равнине темной ночью, под порывами злого леденящего ветра. Неудивительно, что литературными героями этой эпохи стали Фауст, стоящий в полночь на перекрестке дорог наедине с Мефистофелем, и Макбет, встречающий на вересковой пустоши трех ведьм. Одиночество порождало ужас, ужас порождал преувеличенное представление о дьявольской мощи». [66].

Ту, шекспировскую, эпоху можно назвать не только Ренессансом. У нее была еще одна ипостась — Дездемона (от греческого «ужас перед духами»). Ведьм жгли на огне, но костры не согревали. Их дым стелился над землей, покрывал Западную Европу. А Вышний Покров — отнимался с отпадением от Бога². Да и могло ли быть иначе, если сам идеолог инквизиции Фома Аквинский был учеником крупнейшего комментатора каббалы того времени Альберта Магнуса?! Этот Магнус (то есть маг) «воскрешал мертвых» при дворе императора-отступника Фридриха II, творил невиданную доселе смесь христианской теологии и языческой, античной философии, оставил целую плеяду учеников-колдунов наподобие некроманта Тритемия.

В свою очередь, учеником Тритемия был автор «Оккультной философии» Агриппа Неттесгеймский. Знаменитым он стал после успешной защиты в процессе против ведьмы в городе Меце. Себя же он называл магом не в смысле черного колдовства, а как бы пытаясь уподобиться пришедшим ко Христу волхвам... Но волхвы «отошли». Откуда же черпал «мудрость» Агриппа? Говорят, его постоянным спутником был черный пудель, которого тот называл Месье, то есть — господин...

Черный пудель. Отступление.
В народе считалось, что в виде пуделя дьявол сопровождал также папу Сильвестра II... Один из наиболее известных ученых средневековья, Герберт Аврилакский, позднее Папа Сильвестр II (999—1003 г.), по свидетельствам, обладал такими выдающимися магическими способностями, что его прозвали «папа-дьявол». Впрочем, к этой фигуре мы еще вернемся.
Иоганн Вольфганг Гете воздвиг бессмертный памятник пуделю в «Фаусте», хотя имел патологическое отвращение к собакам. «Так вот что было сутью пуделиной!?» — воскликнул Фауст, когда милый и кудрявый пёсик превратился в Мефистофеля (или как у Б. Пастернака: «Вот, значит, чем был пудель начинен!»).
А в гоголевском «Носе»: «Сбежал пудель черной шерсти. Кажется, что бы тут такое? А вышел пасквиль: пудель-то этот был казначей, не помню какого-то заведения...»
Черного пуделя Гоголь, пожалуй, ввел в оборот одним из первых в русской литературе. Здесь явное заимствование из «Фауста». Николай Васильевич, конечно, не случайно соединил пуделя и казначея. Ведь дьявол у Гете служит и казначеем, пустившим в ход бумажные деньги, отчего разорилось государство.
Пудель — прямой намек на Мефистофеля — несколько раз встречается и в произведении Булгакова. В самой первой главе, когда величественный Воланд пожелал украсить собачьей головой рукоять своей трости-шпаги, — это раз. Затем пудель появляется на подушечке, на которую ставит ногу Маргарита во время бала — это два. И, наконец — в золотом медальоне королевы бала.
На фоне кинологического бума христианская символика собаки как существа нечистого подзабыта, а зря. Это животное, не имеющее потовых желез, напоминает демонического персонажа не только неприятным запахом. Неспособность к очищению организма через потоотделение означает невозможность очищения через покаяние, свойственное бесплотным силам зла... Но пудель — всем собакам собака. Не имеет характерного запаха. Пудель, словно наилукавейший хозяин ада, который может прикинуться ангелом света, добрым и верным помощником как никто из подчиненных ему демонов.

Демонов боялись, но их же и призывали. Математик, астролог и медик XVI века, Кардано, сознавал, что склонен к пьянству, разврату, лжи и зависти. Он происходил из семьи, многие члены которой страдали умопомешательством. О себе этот гений писал: «Заика, хилый, со слабой памятью, без всяких знаний, я с детства страдал гипнофантастическими галлюцинациями». Ему представлялся то петух, говоривший с ним человеческим голосом, то самый тартар, наполненный костями, и все, чтобы ни явилось в его воображении, он мог увидеть перед собой, как нечто действительно существующее, реальное. С 19 до 26-летнего возраста Кардано находился под покровительством особого духа, вроде того, что некогда оказывал услуги его отцу, и этот дух не только давал ему советы, но даже открывал будущее». [73—2, с. 62].

Демон Кардано внушал ему пагубную идею безграничного доверия к снам. Несчастный даже написал бредовый трактат «О сновидениях». Многие отнеслись к нему с доверием. На беду себе. У каждого «духа рода» вообще своя цель. Он не просто так «помогает».

Знаменитый Фладд был ученым из этого же ряда. В своем «Трактате» пишет, что магия бывает благая, а бывает злокозненная. И отвергая или осуждая магию первого рода, «мы тем самым лишаем себя всей натуральной философии». Искусство заклятия Святого Духа (!) и ангелов он считает весьма полезным.

Так эти мудрецы утешались живой и поныне детской сказкой: не все, мол, откликающиеся на зов, — «злые». Есть и «добрые». Есть «привидения» великих людей. Есть загробная родня, приходящая на помощь... Так явилась тень отца Гамлета.

В полночь.

В пустынном, обрывистом, опасном месте.

Но вот Горацио упомянул небеса, чтобы заставить пришельца говорить, — и тот удалился прочь. При втором появлении тень исчезает при крике петуха, вестника рассвета. Слова привидения дышат злобой, оно требует мести. Кто же это? Дух отца? Или диавольский обманщик? Гамлет колеблется. И, наконец, решает: «это честный дух». Выбор сделан. И самого принца, и всех, кто оказывается на его пути, ждет смерть.

Самые высокообразованные люди эпохи не узнавали бесов и в обличьи «духов природы». Считалось, что ими можно управлять. Знаете, как действовали алхимики? «Они изучали духов, которые наполняли все поднебесное пространство, и пытались войти с ними в связь, повлиять на них, подчинить своей власти...

Взаимосвязь природы и человека, в их понимании, тоже находилась под контролем духов. Наиболее существенное влияние на взаимосвязь человека и Вселенной оказывают духи, связанные со знаками Зодиака и семью планетами Солнечной системы...» [31]. Альберт Магнус утверждал, что от месяца зачатия зависит будущая судьба человека, которую направляют планеты.

Так возрожденцы (многие из них были монашествующими и имели сан!) повторяли древний грех: «И оставили все заповеди Господа и поклонялись всему воинству небесному». (4 Цар. 17, 16).

Вы знаете, что звезда вторника — Марс? Каббала не рекомендует в этот день делать кровопускание, ведь Марс — знак болезней и бед. Этим астрологическим словом в языках романской группы теперь обозначается вторник. Ровно как у англичан — суббота. Saturday — день Сатурна.

Нынешние соплеменники Джона Ди, Фрэнсиса Бэкона и прочих мыслителей, конечно, забыли, что «...дух планеты Сатурн помимо основных функций управляет свинцовым суриком, медовым камнем, Марс — железом, Солнце — золотом, Меркурий — ртутью и т. д...».

Они, конечно, не знают, что «...каждый металл имел своего духа, об этом, в частности, свидетельствуют и названия металлов, например: никель, ванадий, титан, тантал и другие. Каждый дух получал свой символ, посредством которого он был связан с микрокосмом и управлял им; этот символ был алхимическим знаком, заключающим в себе оккультную силу.

Зная тайну алхимического знака, адепт «имел власть» и над самим веществом. Что же касается металлов, они могут в принципе превращаться друг в друга, но для этого нужно изъять из вещества его дух и водворить дух того металла, который нужно получить» [31].

А вы думали, что алхимики бесконечно смешивали вещества и кипятили их в своих ретортах?

О связи ренессансного оккультизма и вышедшей из его магических кругов науки пишет Д.Б. Рассел: «Его основная идея заключалась в том, что вселенная представляет собой единство, каждая часть которого связана «симпатическим сродством» с любой другой частью, что порождает сложную систему взаимовлияний. Звезды, минералы, растения, тело и душа человека — все это взаимодействует между собой скрытыми (оккультными) путями, но тем не менее эти взаимодействия закономерны и поддаются изучению».

Симпатические связи во Вселенной бесчисленны! Ученый запутывается в них, как в паутине. Наконец, он понимает: самостоятельно справиться с задачей, которую воздвигает перед ним гордыня, невозможно. Нужен «помощник» — не из нашего мира. Да, таковые имеются, в те времена не сомневались. Джордано Бруно, например, полагал, что для достижения высшего знания, делающего душу «божественной и героической» и позволяющего выйти за пределы сфер планет и звезд в мир Бога и ангелов, необходимо сотрудничество с благожелательными демонами. Это авторитетно подтверждала и каббала: подобный «проводник» называется «целем». Правда, вот беда: он может выйти из-под контроля и превратиться в злобного демона «шедим». Тут уж берегись!

В начале XIV века произошел курьезный случай. По заказу Ватикана (!) астролог и маг Петрус да Абано составил перечень знаков, имен и чисел, благодаря которым можно вызывать различных духов. «Гептамерон магических элементов» тут же стал популярной книгой. Помимо всего прочего, он оказался путеводителем по инфернальным борделям. Некоторые дамы и господа воспользовались этим «телефонным справочником» с целью вызова инкубов и суккубов — демонов для удовлетворения похоти. Хотя Абано и был близким другом папы Иоанна XXII, последние восемь лет своей жизни он провел в тюрьме.

...Молилась ли ты на ночь, Дездемона? Действительно, Возрождение еще по привычке осеняло себя крестным знамением, но вместо спасительного страха Божия боязливо и заискивающе преклонилось перед демонами. Конечно, союз с ними облекался в красивые слова: «алхимическая свадьба», «мистический брак...». Эти образы рождались из представления, что человеческая душа женственна по природе и что она неизбежно должна отдаться вошедшему в нее духу. Плоды такого соития — химеры науки, культуры и искусства. Одной из них стала идея Данте о посмертной славе, которая может «обессмертить» и автора, и его героя. Так увядшим лавровым веночком пытались заменить Животворящее Древо. Пытаются и до сих пор.

Наука «возрождения» также имела свою, пародийную, идею бессмертия — бесконечного продления физического существования в подлунном мире. Как? Алхимическим путем! Надо только получить в лаборатории лунный или философский камень.

Помимо всего прочего, философский камень — это и средство обретения неземной мудрости. Но ведь если есть камень мудрости, то должен существовать также камень глупости. И точно, в западноевропейском фольклоре, в живописи такое пародийное понятие существовало. Изве

стна картина Босха, на которой автор с сарказмом изображает операцию по извлечению подобного камня из головы доверчивого глупца. По большому счету, этот грубый камень мог бы символизировать всю оккультную науку эпохи Возрождения. Многие, очень многие ее мэтры имели «камень в голове», который действительно связан симпатической связью с духовным миром. А именно — с фаустовской гордыней ученого. Грех этот тяжелый, очень тяжелый.

Жившие в то время алхимики надергали свои чудеса словно из бороды Хоттабыча. Да, действительно из бороды — «космического человека» каббалы Адама Кадмона. По этой самой бороде каббалисты и совершают «астральные путешествия». Во время таких медитаций «адепт мог «слышать» буквы и «видеть» звуки, исходящие от сефирот (ипостаси каббалистического божества. — Ю.В.), в каждой из которых отражались соответствующие ей металл, планета, ангел и часть человеческого тела» [5]³.

Вот откуда взялась столь знаменитая и столь же безумная фраза из манифеста розенкрейцеров: «Нам дано повелевать духами и даже самыми могущественными демонами».