Киевский гимназист Миша спешил в театр. На знаменитую оперу Шарля Гуно. В который уже раз? Сбился со счету! Сейчас, сейчас он вновь увидит, как выйдет Мефистофель, в черном обтягивающем трико, в плаще с огненным подбоем. Услышит чарующий шаляпинский бас. И вспомнит...
Дело было в 1905-м. Однажды ночью проснулся мальчик. Разбудил сестру: «Знаешь, где я был сейчас? На балу у сатаны!» Что за сон такой ему приснился? Живому, жизнерадостному ребенку!1
Да и откуда бы взяться сатане? Хотя бы и во сне. Ведь в душе мальчика прорастала уже мыслишка: Бога-то нет! Потом, лет через пять она, кажется, созреет окончательно. 3 марта 1910 года его сестра запишет в дневник: «Пахнет рыбой и постным. Мальчики [братья Коля и Ваня] сегодня причащались. Мы говеем, Миша ходит и клянет обычай поститься, говоря, что голоден страшно... он не говеет...» А в конце того же месяца идет такая запись: «...пережила я два интересных спора мамы и Вл. Дм. с Мишей и Иваном Павловичем, при моем косвенном участии... Теперь о религии... Я не ханжа, как говорит Миша. Я идеалистка, оптимистка... Я — не знаю... — Нет, я пока не разрешу всего, не могу писать. А эти споры, где И(ван) П(авлович) и Миша защищали теорию Дарвина и где я всецело была на их стороне — разве это не признание с моей стороны, разве не то, что я уже громко заговорила, о чем молчала даже самой себе, что я ответила Мише на его вопрос: «Христос — Бог по-твоему?» — «Нет!»
В эти страницы дневника вложен листок: «1910 г. Миша не говел в этом году. Окончательно, по-видимому, решил для себя вопрос о религии — неверие. Увлечен Дарвином. Больше всего любил «Фауста» и чаще всего пел «На земле весь род людской».
...Удивительные свойства имеют революционные годы! Простые люди, не имеющие к судьбоносным событиям никакого отношения, переживают какое-то мистическое вторжение в душу. Возбуждаются. Как будто что-то носится в воздухе. Словно инфекция им передается. Но от кого заражаются обыватели?
Может быть, от тех специфических личностей, что становятся во главе бунта? О, среди них немало психически нездоровых. Параноик «не знает раскола, противоречий, угрызений совести и «проклятых вопросов», отравляющих существование другим. Параноик всегда убежден, что он создан для великих событий»2.
В 1905 году психиатрические заведения Санкт-Петербурга и Москвы переполнились как никогда3. А в далеком Каире в то самое время, когда на Красной Пресне шла стрельба, некто Алистер Кроули сидел и, не помня себя, записывал за диктовавшим ему голосом: «Делай что хочешь, и в этом главный закон...» Диктовавший назвался демоном Айвазом.
«Делай что хочешь...» Пройдут годы, и балтийская матросня напишет на своих лозунгах несколько иначе: «Анархия — мать порядка». 1917-й год принесет мальчику, «побывавшему на балу у сатаны», новое видение. Случится это в селе Никольском Смоленской губернии. В морфинистском «прозрении» земский врач Михаил Афанасьевич Булгаков увидит огненного змея, сжимающего в смертоносных кольцах женщину. Это видение поразит. Потребует излиться на бумагу. И он возьмется за ручку...
В инфернальном, дьявольском происхождении поразительного видения сомнения нет. Еще в конце XIX века исследователи фольклора отметили этот устойчивый сюжет. Вот, например, Сергей Максимов писал об Огненном Змее, который является «в виде сказочного чудовища — достойного соперника славных и могучих богатырей, «Змея Горыныча», превратившегося в удалого доброго молодца — женского полюбовника. Многие женщины, особенно в местах, живущих отхожими промыслами, передают священникам на исповеди, что их отсутствующие, а часто и умершие мужья являются к ним въяве и спят с ними, т. е. вступают в половое сношение...
Рассказы подобного рода чрезвычайно распространены, причем бросается в глаза удивительное однообразие частностей этого явления и его печальных, нередко трагических, последствий... Самого посетителя сторонним лицам не видно, но в избе слышен его голос: он и на вопросы отвечает, и сам говорить начинает. Сверх того, посещения его заметны и потому, что возлюбленные его начинают богатеть на глазах у людей, хотя в то же время всякая баба, к которой повадился змей, непременно начинает худеть и чахнуть.., а иная изводится до того, что помирает или кончает самоубийством...»4 Удивляться нечему. Состоящий из адского пламени лукавый пришелец ведь нелюбовью горит. Он пышет злобой. Подобные рассказы об Огненном Змее записаны и в наше время. Особенно много — со слов вдов Второй мировой. Эта мистическая ситуация описана даже знаменитым поэтом. А.А. Фету принадлежат такие строки:
Чуть вечернею росою осыпается трава,
Чешет косу, моет шею чернобровая вдова.
И не сводит у окошка с неба темного очей,
И летит, свиваясь в кольца, в ярких искрах длинных змеи.
И шумит, все ближе, ближе, и над вдовьиным двором,
Над соломенною крышею рассыпается огнем.
И окно тотчас затворит чернобровая вдова;
Только слышатся в светлице поцелуи да слова...
Истории эти — уже не об измене отсутствующему мужу. Они — об измене Богу.
Хотя, конечно, Огненный змей тоже может погореть. В юности подобное видение было преподобной Елене Мантуровой и тогда она, призвав на помощь Пречистую Деву, дала обет безбрачия. Старец Серафим Саровский благословил ее на обручение с женихом Небесным...
Вообще же Змей летает над землей очень давно. Он нисходил еще к верховной жрице шумерского культа, порождая нового царя.
Огненный змей... В комнате, где Булгаков жил до 1915 года, на стене была сделана надпись: «Ignis Sanat («огонь излечивает») — прямая ассоциация с масонской аббревиатурой INRI. Она означает «огнем природа обновляется» и одновременно пародирует надпись на Голгофском кресте, где латинские слова Itsus Nasjrentis Rex Iudaeorum складываются все в то же INRI.
Напомним и еще одну важную деталь. «Прозрение» Михаила Афанасьевича, в котором увидел он Змея, было морфинистским.
Гимназист Миша Булгаков
Примечания
1. Свт. Игнатий (Брянчанинов) писал на этот счет так: «Демоны, имея доступ к душам нашим во время бодрствования нашего, имеют его и во время сна. Во время сна они искушают нас грехом, примешивая к нашему мечтанию свое мечтание. Также, усмотрев в нас внимание к снам, они стараются придать нашим снам занимательность, а в нас пробудить к этим бредням большее внимание, ввести нас мало-помалу в доверие к ним». Это многое объясняет, в том числе и в «творческой кухне», мы еще убедимся.
2. И. Сироткина И. Классики и психиатры. М., 2009. С. 170.
3. То же самое произошло, например, во время недавней «оранжевой революции» на Украине.
4. Русское колдовство. М., С.-Пб., 2002.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |