Замечательный современный филолог Андрей Леонидович Зорин однажды остроумно сравнил комментаторов, делающих доклады и пишущих статьи о своих открытиях, с рыбаками, которые сначала наслаждаются ловлей в одиночестве, а потом в кругу друзей азартно рассказывают, как они поймали ту или иную большую или маленькую рыбу.
Это короткое сообщение как раз и преследует цель продемонстрировать коллегам по цеху несколько комментаторских рыбешек. Выужены они были из записных книжек Ильи Ильфа 1927—1937 годов. Наша глубокая благодарность дочери писателя, Александре Ильиничне Ильф. Рассказ о своем собственном впечатляющем комментаторском улове в шестом номере журнала «Вопросы литературы» за 2005 год она завершила перечнем тех фрагментов записных книжек, которые по-прежнему требуют поясняющих примечаний. Комментарии примерно к половине из этих фрагментов предлагаются вашему вниманию. Другая половина терпеливо ждет более удачливого ловца.
* * *
Запись первая. 1927 год
Секта Хис-Хис.
Комментарий: звукосочетание «хис-хис», вероятно, позаимствовано Ильфом из «Гаргантюа и Пантагрюэля» Франсуа Рабле, любимого, напомним, произведения соавтора «Двенадцати стульев» <здесь и далее курсив в цитатах везде мой. — О.А.>:
Когда мы находились в открытом море и плыли, весело болтая друг с другом, Пантагрюэль поднялся на ноги и оглянулся вокруг:
— Друзья, вы ничего не слышите? Мне показалось, что в воздухе разговаривают несколько человек. Но я никого не вижу...
— Мы стали слушать во все уши, но ничего не услыхали. Наконец и нам показалось, что до нас что-то доносится, или же у нас в ушах звенит. Чем сильнее мы напрягали слух, тем отчетливее слышали голоса, а потом стали разбирать и слова. Это нас испугало, и не без причины, потому что мы никого не видели, но слышали мужчин, женщин, детей и даже лошадиное ржание...
Однако шкипер сказал:
— Господа, не бойтесь ничего! Здесь граница ледовитого моря, на котором год назад произошло кровопролитное сражение. Слова, которые звучали тогда, крики, вопли и весь страшный гвалт битвы, замерзли, а теперь, когда наступает весна, они оттаивают и становятся вновь слышными. Так бывает в некоторых холодных странах.
— Похоже на правду! — воскликнул Панург. — Поищем, нет ли тут слов, которые еще не оттаяли.
— Да вот они, — сказал Пантагрюэль, бросив на палубу целую пригоршню замерзших слов, похожих на разноцветные леденцы.
Мы увидели среди них красные, синие, желтые, зеленые и раззолоченные словечки. Согреваясь в наших руках, они таяли, как ледяшки, и мы слышали их, хотя и не понимали: слова-то были все чужеземные. Когда они все растопились, вокруг загремело:
— Хип, хип, хип! Хис, хис, торш! Бредеден! Бредедак! Гог, Магог! — и много других слов, столь же непонятных».
* * *
Запись вторая. 1927—1928 годы
В настоящее время режиссер «Девени» работает над усовершенствованием грома, дождя и молнии.
Комментарий: подразумевается «Театр кукол-петрушек», организованный в 1924 году Евгением Сергеевичем Деммени. В 1920-е годы много рассуждали о преимуществах кукольного театра, который может себе позволить воспроизвести на сцене «настоящие» дождь, гром и проч., в отличие от театра драматического.
* * *
Запись третья. 1929 год
Кислый альбом Милля.
Комментарий: по-видимому, речь идет об альбоме американского фотографа и кинорежиссера Джона Мили (Gjon Mill, 1904—1984).
* * *
Запись четвертая. 1930 год
Как Мамонт Дальский делал себе прессу.
Комментарий: актер Мамонт Дальский (театральное имя М.В. Неелова, 1865—1918) прославился, в том числе, и умением подать себя. Про него рассказывали такой, например, анекдот.
Однажды во время гастролей в Одессе Дальского пригласили отдать визит местному губернатору. В таких случаях положено было надевать фрак. Артист приехал в губернаторский дворец в ослепительно белом пикейном жилете, на который накинул шубу. Он сбросил с себя шубу в швейцарской и побежал вверх по лестнице. Уже пройдя в приемную губернатора, Дальский вскричал:
— Боже! Я забыл надеть фрак!
Затем он спустился вниз, накинул шубу, сел в пролетку и уехал. Всё было проделано намеренно и с таким расчетом, чтобы на следующий день этим были полны одесские газеты. Такие выходки Мамонта Дальского косвенно способствовали его театральной известности.
* * *
Запись пятая. 1930 год
Тогда был в моде фокстрот «Ходят по улицам фашисты...»
Комментарий: подразумевается не фокстрот, а «Танго Чичисбея». Приводим здесь два куплета из этой популярной в 1920-е годы танцевальной песенки:
Ах, у меня на сердце стужа!
Больше всего боюсь я мужа.
Кротости нет в нем лебединой,
Спросит он: «Кто это, Бамбино?»Я же отвечу, не робея:
«Даме нельзя без чичисбея:
Ходят по городу фашисты,
К дамам они пристают».
* * *
Запись шестая. 1930 год
«Молю о скромности и тайне» (романс).
Комментарий: Ильф иронически указывает на сходство со строкой из романса зачина следующего микрофрагмента «Истории Государства Российского» Н.М. Карамзина: «Молю о скромности и тайне, — сказал Поппель: — ежели неприятели твои, Ляхи и Богемцы, узнают, о чем я говорить намерен: то жизнь моя будет в опасности».
* * *
Запись седьмая. 1931 год
Романс. «Товарищ Доре, товарищ Доре, я умираю на советской земле.
Отвези мое тело в Париж.
Я отвезу тебя, Дебри, я повезу твой труп в Париж, —
Ответил верный Доре».
Комментарий: «Французские летчики Дебри и Доре вылетели в перелет Париж — Токио по маршруту Кенигсберг — Нижний Новгород — Свердловск — Красноярск — Чита — Мукден» (Правда. 1931. 13 июля).
* * *
Запись восьмая. 1936—1937 годы
Хирурги Мандрыка и Цацкин.
Комментарий: хирург Петр Васильевич Мандрыка (1884—1943) в течение многих лет возглавлял Центральный военный госпиталь в Москве, который был назван его именем. Похоронен на Новодевичьем кладбище. Хирургу Цацкину повезло значительно меньше. Один из ведущих специалистов госпиталя им. Бурденко, в конце 1930-х годов он был арестован, а в конце 1940-х работал в Зауралье.
* * *
Запись девятая. 1936—1937 годы
Книга «Путь к золоту» Альшанского.
Комментарий: речь идет об издании: Альшанский А.<натолий> Р.<оманович>. Путь к золоту. Очерки золотой индустрии на Алдане. М.: Главзолото, 1935.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |