«Вся беда в том, что пушкиноведение, как я горько убедился, не есть точная наука», — писал М.А. Булгаков В.В. Вересаеву (Булгаков 1989: 340), изучив в 1935 году для пьесы о Пушкине все лучшее, что было тогда опубликовано. Интересно, что Михаил Афанасьевич не только читал книги и статьи, он знал лично и слышал многих пушкинистов, которые и в 1920-е, и в 30-е гг. входили в круг его общения. Кроме Государственной Академии Художественных наук (ГАХН), где работали его друзья и знакомые (среди них — П.С. Попов и Б.В. Шапошников, очень близкие ему люди, занимались пушкинскими темами), он бывал в доме Вересаева, в котором собирался кружок по чтению «Евгения Онегина», и часто бывали пушкинисты) причем Г.И. Чулков, Л.П. Гроссман, М.А. Цявловский, да и сам Вересаев также работали в ГАХН в 20-х гг. К Вересаеву приходили актеры театра Вахтангова и МХАТА, а в 1936 году М.А. Цявловский читал актерам МХАТ лекции о Пушкине. В дневнике Е.С. Булгаковой есть записи об отношении Мстислава Александровича и Татьяны Григорьевны Цявловских к Булгакову и о том, как саму Елену Сергеевну Вересаев у себя дома посвящал в пушкинисты. В 1960 году она писала, что архив Булгакова, «как сказал великий специалист этого дома, <...> профессор Борис Викторович Томашевский, посмотрев у меня на квартире архив — «цены не имеет!» И это он главным образом был инициатором дела передачи архива в Пушкинский Дом» (Дневник 1990: 319). Интерес Томашевского к архиву Булгакова был совсем не случаен. Он был естественным продолжением отношений Булгакова с талантливыми людьми его времени, среди которых были пушкинисты.
Но начиналось все с ГАХН, которая существовала в Москве с 1921-го по 1928-й гг. и где филологи, искусствоведы, философы и психологи занимались проблемами теории и истории искусства. «Михаил Афанасьевич заходил в ГАХН, где было много его друзей. Приходил и в кабинет Бориса Валентиновича» (Н. Б. 1987: 106), то есть Б.В. Шапошникова, ученого секретаря Философского отделения и секции Изобразительных искусств, который 27 января 1928 г. делал доклад на Литературной секции ГАХН — «Письма Е.М. Языковой о Пушкине» (Из архива музея Сороковых годов), с демонстрацией неопубликованной иконографии современников Пушкина, упоминаемых в письмах Языковой. В библиотеке М.А. Булгакова находился экземпляр журнала «Искусство» (1928, кн. 1—2), издававшегося при ГАХН, с дарственной надписью Б.В. Шапошникова на его публикации «Писем Е.М. Языковой о Пушкине» (Чудакова 1978: 279).
Борис Валентинович Шапошников в 30-х гг. был директором Литературного музея Пушкинского Дома, а в 1937 г. на Мойке, 12 открылась экспозиция, над которой он работал. На форзаце его книги «Последняя квартира Пушкина. Путеводитель по музею» (М.—Л., 1940 г.), сохраненной в библиотеке Всероссийского музея А.С. Пушкина, есть надпись: «Андрею Андреевичу Арендту — правнуку врача, лечившего Пушкина от сто лет спустя лечившего квартиру поэта — автора этой книги. 13.X.40». Андрей Арендт был также одним из близких друзей Булгакова, в 30-х гг. он часто бывал у него в Нащокинском переулке, и об этом сказано в дневнике Е.С. Булгаковой. Надпись на книге сделана после смерти Михаила Афанасьевича, но в тот же год. Б.В. Шапошникову принадлежат статьи «Новый документ о книгах библиотеки Пушкина» (о «регистре», найденном в бумагах А.А. Векстерна), «Музей «Последняя квартира Пушкина» (во Временнике Пушкинской Комиссии, т. 3. М.—Л., 1937), «О музейной реконструкции усадьбы Михайловское» (Советский музей. 1936. № 5) и статья, написанная им с Г. Степановой, — «Скульптурные памятники Пушкину за рубежом» (Пушкин. Исследования и материалы. М.—Л., 1953).
Среди разных тем истории искусства, которые волновали философа, психолога, филолога, заведующего комиссией по художественной терминологии при философском отделении ГАХН Павла Сергеевича Попова, были и пушкинские. Случайно ли высказывания Булгакова о поэте встречаются в его письмах к Попову? Думается, это было связано и с тем, что Павел Сергеевич много лет занимался пушкинскими архивами. 19 марта 1932 г. Булгаков пишет ему: «Когда сто лет назад командора нашего русского ордена писателей пристрелили, на теле его нашли тяжелую пистолетную рану. Когда через сто лет будут раздевать одного из потомков перед отправкой в дальний путь, найдут несколько шрамов от финских ножей. И все на спине. Меняется оружие!» (Булгаков 1989: 226). 24 апреля, говоря о том, что он «с детства терпеть не мог стихов», Михаил Афанасьевич делает оговорку в скобках — «не о Пушкине говорю, Пушкин — не стихи!» (Булгаков 1989: 231), вероятно, зная о занятиях Павла Сергеевича.
Впервые упоминание о них найдено нами в книге Ильи Фейнберга «Незавершенные работы Пушкина» (М., 1979 г.), где говорилось об исследовании Попова «Пушкин в работе над «Историей Петра I, опубликованном в томе «Литературного Наследства» за 1934 год (кн. 16—18). Предметом его изучения были двадцать две тетради заметок и материалов Пушкина для подготовлявшейся им «Истории Петра Великого», которые находились в Пушкинском Доме. Поступили они от П.Е. Щеголова, получившего их от Г.А. Пушкина. Тогда же меня заинтересовало, был ли Павел Сергеевич автором одной пушкинистской статьи или существовали еще какие-нибудь его исследования в этом направлении? Результаты поисков оказались гораздо значительнее, чем предполагалось. Павел Сергеевич Попов работал с пушкинскими рукописями и документами в течение многих лет, занимался с несколькими архивами и с 1934-го по 1939-й гг. делал публикации. Он был истинным исследователем-архивистом, и хотя его имя как пушкиниста мало известно, он был настоящим пушкинистом.
Одной статьей об «Истории Петра» его деятельность не ограничивалась. Он участвовал в редактуре десятого тома полного собрания сочинений Пушкина, который вышел в 1938 г. под общей редакцией М.А. Цявловского. Среди произведений, входивших в него, была и «История Петра». Попов работал над текстами поэта, материалами, собранными им о петровской эпохе, переводил иностранные слова и делал алфавитный указатель. Он занимался не только в рукописном отделе Пушкинского Дома, но и во Всесоюзной Публичной библиотеке имени Ленина, где также хранились материалы, подготовленные Пушкиным для «Истории Петра». Кроме «Литературного Наследства», публикации Павла Сергеевича появились в «Вестнике Академии Наук СССР» (1937. № 2—3) — статья «Пушкин как историк», в журнале «Октябрь» (1938. № 3) — «Работа Пушкина по истории Петра I», в «Известиях ВЦИК» (1937. № 35. 9 февр., с. 3) и «Литературной газете» (1937. № 30, 5 июня, с. 3) — «Неопубликованные рукописи Пушкина по истории Петра I». Попов писал о главном смысле своих поисков: «Мы до сих пор не имеем исчерпывающей характеристики Пушкина как историка. Мало того, до революции рукописи поэта, связанные с его историческими занятиями, оставались неизученными, а часть их считалась утраченной» (Попов 1937). В 1930-х гг. он работал в Государственном Литературном музее, переписывался с Г.А. Пушкиным и 1 февраля 1933 г. получил от него документы пушкинского архива, которые были просмотрены им вместе с М.А. Цявловским и затем приобретены Литературным музеем. Павел Сергеевич занимался и этим архивом Пушкина, в результате чего почти одновременно с его изысканиями по «Истории Петра» появились его работы — «Новый архив А.С. Пушкина» (Звенья. 1934, кн. 3—4) и «Из Архива Пушкина» (Летописи Государственного Литературного музея, 1936, кн. 1). В этом архиве было девяносто страниц автографов поэта, которые основательно изучались Павлом Сергеевичем вместе с хозяйственными и семейными бумагами, а также документами XVIII и XIX вв.
В Ежедневнике Мстислава Александровича и Татьяны Григорьевны Цявловских за 1931—41 годы, который хранится во Всероссийском музее А.С. Пушкина, отмечено, что П.С. Попов занимался еще и Архивом Опеки, учрежденной по указу Николая I над детьми и имуществом Пушкина после его смерти, и упоминается о рукописи Попова, которая была отдана Цявловскому на прочтение и отзыв в апреле 1937 г. «Архив Опеки Пушкина» под редакцией и с комментариями Павла Сергеевича вышел в 1939 г. в издании «Летописи Государственного Литературного музея» (кн. 5), так как с 1935 г. этот архив из Театрального музея А.А. Бахрушина поступил в Литературный музей, где им и занимался Попов. В тот же Ежедневнике Цявловских указаны и другие темы его статей, посланных Цявловским во Временник Пушкинской Комиссии для предполагавшегося, но неосуществленного выпуска 1940 г.: «О Чаадаеве и Пушкине» — из письма Михалковой», «О несостоявшейся поездке Пушкина в Болдино», «Пушкин, Вольтер и Миллер». Статьи эти не были опубликованы, а во Временнике Пушкинской Комиссии за 1937 г. (т. 3) появилась только статья Павла Сергеевича Попова о Всесоюзной Пушкинской выставке, открытой 16 февраля 1937 г. в помещении Исторического музея. Вероятно, он принимал участие и в организации этой выставки.
В профессиональном смысле П.С. Попов был тесно связан с М.А. Цявловским, которого М.А. Булгаков мог встречать в ГАХНе, но более точно известно из воспоминаний Л.Е. Белозерской-Булгаковой, что виделись они у Вересаевых: «Вспоминается длинный стол. Среди гостей бросается в глаза красивая седая голова и контрастные черные брови известного пушкиниста профессора Мстислава Александровича Цявловского, рядом с которым сидит, прильнувши к его плечу, женственная жена его, Татьяна Григорьевна, тоже пушкинистка» (Белозерская-Булгакова 1989: 105). В.В. Вересаев тоже вспоминал о вечере, на котором присутствовал Булгаков, и писал о Цявловском так: «Как знающий о Пушкине все, он много сообщал нам интересного. Горел во всем, что говорил, и это покоряло. Однажды собралось у меня несколько знакомых, это не было собранием нашего кружка (то есть кружка по чтению «Евгения Онегина». — А.Р.). За ужином Цявловский почти час говорил о найденном им ex libris на одной книге XVIII столетия, и узенькой темой этой сумел захватить людей, даже совершенно такими вещами не интересовавшимися, как К.А. Тренев, М.А. Булгаков, да и я» (Вересаев 1983: 203).
18 февраля 1935 г. Е.С. Булгакова записывала в дневнике: «Вечером были у Вересаевых. Там были пушкинисты: Цявловский с женой, Чулков, Неведомский, Верховский, кроме того — Тренев, Русланов. Я, по желанию Викентия Викентьевича, сделала небольшой доклад по поводу моего толкования некоторых записей Жуковского о последних днях Пушкина. За ужином Вересаев, шутя, посвятил меня «в пушкинисты» (как в рыцарей посвящали). Цявловский с диким темпераментом говорил о Пушкине, о книге «Литературное насл. Пушкина» (видимо, о томе «Литературного Наследства», 1934 г., кн. 16—18, целиком посвященном Пушкину, в котором была и статья П.С. Попова. — А.Р.). Неведомский болтал, болтал и залил красным вином скатерть» (Дневник 1990: 86).
В 1936 г. М.А. Цявловский редактировал новое издание книги П.Е. Щеголева «Дуэль и смерть Пушкина» и в примечаниях вспомнил о докладе Е.С. Булгаковой, который он слышал у Вересаева в 1935 г. Мстислав Александрович радовался открытиям других и никогда не забывал их отметить. Он считал, что Елена Сергеевна впервые верно истолковала смысл записей Жуковского о смерти поэта и посоветовал ей написать письмо Л.Б. Модзалевскому в Пушкинский Дом с просьбой о фотографиях подлинных заметок Жуковского. Работа Булгаковой готовилась к печати, однако опубликована не была.
11 декабря 1936 г. Елена Сергеевна записывала: «Пиковая дама» с Печковским-Германом. <...> После этого пошли в шашлычную. <...> Там — случайная встреча с компанией пушкинистов (Цявловские и др.), которые весьма радостно приветствовали М.А.» (Дневник 1990: 127).
К.П. Богаевская вспоминает, что «зимой 1936 г. Мстислав Александрович читал цикл лекций о Пушкине артистам МХАТа; когда он пришел на свою последнюю лекцию, на столе красовалась корзина с цветами. Не допуская мысли, что эти цветы поставлены ему благодарными слушателями, Мстислав Александрович в течение лекции все время недовольным движением руки пытался отодвинуть эту тяжелую корзину как предмет, мешавший ему видеть аудиторию. А когда Качалов от имени мхатовцев произнес восторженную речь о том, сколько они получили знаний от Мстислава Александровича, тот слушал, печально повесив голову. Видно было, что похвалы эти ему даже неприятны (Богаевская 1990: 519).
В архиве музея МХАТ есть записи актера И.М. Кудрявцева (исполнителя роли Николки в «Днях Турбиных»), в которых отмечено, что лекции Цявловского о Пушкине были во МХАТе не зимой, а 14, 23 и 30 марта (ММ). Вероятно, лекции были связаны с будущими репетициями «Пушкина» М.А. Булгакова, к которым готовился театр, но 16 марта, когда «Мольер» уже не шел и незадолго до этого был снят с репертуара, Булгакова вызвал к себе председатель Комитета по делам искусств при СНК СССР П.М. Керженцев. «Керженцев критиковал «Мольера» и «Пушкина». Тут М.А. понял, что и «Пушкина» снимут с репетиций», — записала в этот день Елена Сергеевна (Дневник 1990: 117). Лекции Мстислава Александровича понадобились только для «Вечера, посвященного памяти Пушкина в ознаменование 100-летия со дня его смерти», который проходил во МХАТе 10 и 17 февраля 1937 г. В Ежедневнике Цявловских есть запись, что 17 декабря 1936 г. Цявловский давал консультацию по пушкинскому юбилейному монтажу во МХАТе, общался с П.А. Марковым и В.Я. Виленкиным, литературной частью театра, 28 декабря состоялось прослушивание текста, первая часть которого называлась «Гибель поэта», в нее входили отрывки из писем Пушкина, его дневников и стихотворений, а во второй были сцены из «Бориса Годунова» и «Каменного гостя». 30 декабря Марков и Виленкин приезжали к Цявловским домой. Но все это уже не имело никакого отношения к Михаилу Афанасьевичу Булгакову. Его пьеса «Пушкин» пошла во МХАТе только в 1943 г., когда писателя уже не было в живых. Художником спектакля стал П.Я. Вильямс, близкий друг М.А. Булгакова. Перед тем, как рисовать эскизы, он побывал в музее на Мойке, 12, в создании которого участвовал другой близкий Михаилу Афанасьевичу человек — Б.В. Шапошников. В 1991 г. эскизы Вильямса, среди которых были и «Гостиная в квартире Пушкина», вновь оказались на Мойке, 12, на выставке «Романтический Мастер», посвященной 100-летию со дня рождения М.А. Булгакова. Магический круг замкнулся, но пересечения судьбы писателя и судеб пушкинистов не прерываются и после его смерти.
Литература
Белозерская-Булгакова 1990 Белозерская-Булгакова Л.Е. Воспоминания. М., 1989.
Богаевская 1990 Богаевская К. Слово о Цявловском. Пути в незнаемое. М., 1990, кн. 22.
Булгаков 1989 Булгаков М. Письма. М., 1989.
Вересаев 1983 Вересаев В. Священнослужитель божества. России первая любовь. М., 1983.
ВМП Всероссийский Музей А.С. Пушкина, ф. 14, д. 2, лл. 34, 35, 50. Ежегодник М.А. и Т.Г. Цявловских.
Дневник 1990 Дневник Елены Булгаковой. М., 1990.
ММ Музей МХАТ, ф. 409, ед. хр. 1545. Записки И.М. Кудрявцева.
Н.Б. 1987 Н.Б. (Н.В. Шапошникова) Москва и москвичи вокруг Булгакова. Новый журнал. 1987. кн. 166.
Попов 1937 Попов П. Работа Пушкина по истории Петра I. Известия ВЦИК 9. 2. 1937. № 35.
Чудакова 1978 Чудакова М. Библиотека М.А. Булгакова и круг его чтения. Встречи с книгой. М., 1978.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |