Вопросы, поставленные Достоевским, гораздо глубже, чем казались ему. Они все суть более метафизические вопросы, чем исторические, каковыми он склонен был сам считать их.
В.В. Розанов. «Легенда о Великом инквизиторе Ф.М. Достоевского»
«Я приду и вновь одержу победу, придя со своими избранниками».
Ф.М. Достоевский. «Братья Карамазовы»
В «Братьях Карамазовых» Достоевского миф об искушении Христа дьяволом стал основой Легенды об Инквизиторе, поэмы, написанной Иваном Карамазовым в молодости и впоследствии сожженной им. Интересно, что поэма будет уничтожена также, как и роман о Понтии Пилате, написанный и сожженный булгаковским Мастером. В изображении обоих писателей у Достоевского и Булгакова можно обнаружить немало общих мест. Вставной роман в «Мастере и Маргарите» Булгакова и вставная поэма в «Братьях Карамазовых» Достоевского — это романы с одной и той же темой — о пришествии мессии.
В поэтике романа Достоевского вставная легенда является одновременно фокусом всей проблематики «Братьев Карамазовых». Иван Карамазов пересказывает Легенду своему брату Алеше, и из этого пересказа мы узнаем, что события в ней происходят (по воле фантазии автора) во времена Второго пришествия Христа, который в очередной раз является в мир — на этот раз, чтобы спасти человечество от демонизации и инквизиции. Иван Карамазов переносит действие своей легенды в Испанию — в Севилью времен инквизиции. Христос является в ореоле своих чудес, и люди у храма узнают его: «Дети бросают пред ним цветы, поют и вопиют ему: "Осанна!"» (Кн. 5:V). Но Мессия схвачен стражниками. Как и в евангельских мифах, Христос Ивана Карамазова в очередной раз становится пленником (как и Иешуа в романе булгаковского Мастера в «Мастере и Маргарите»). Ночью Инквизитор Достоевского является к пленному Христу.
Идеологическим центром Легенды об Инквизиторе становится диалог между Христом и Папским Инквизитором. А темой их диалога — проблематика того первого — прототипического диалога с дьяволом (о котором мы знаем из Евангелия от Луки в главе 4 и о котором Достоевский нам напоминает, ссылаясь на слова Инквизитора). Папский инквизитор в легенде Ивана Карамазова называет Дьявола «могучим и умным духом», «духом самоуничтожения и небытия» (вспомним, что Пушкин называет явившегося монаху в монастыре духа — «могущий рок, вселенной господин»).
В сложной структуре Легенды о Великом инквизиторе (монологической, в своей основе), представляющей собой как бы романом в романе «Братья Карамазовы» и его подтекстом, можно вычленить его протооснову — тот архетипический (библейский) диалог Иисуса и Дьявола, который мы находим в Евангелии от Луки. Сложность структуры самой Легенды в композиции «Братьев Карамазовых» усугубляется тем, что, с одной стороны, она представляет собой внутренний монолог инквизитора, а, с другой стороны, дается в пересказе этого монолога Иваном Карамазовым (как автора легенды), соответственно все диалоги даются в этой главе в косвенной — индиректной форме.
Поскольку вставная Легенда об Инквизиторе в романе Достоевского отсылает нас к Евангелию от Луки — Искушение Христа Дьяволом (Глава 4), то, прежде чем подробнее говорить о вставной легенде Достоевского, обратимся вначале к анализу эпизода искушения Христа Дьяволом, каким оно представлено в Библии в Евангелии от Луки.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |