Глава 11. Рыцарь-шут

И вам не удается разузнать,
Зачем он распаляет эту смуту,
Терзающую дни его покоя
Таким тревожным и опасным бредом?

В. Шекспир

Пожалуй, ни один персонаж романа не обладает таким обилием способностей, как Коровьев: он и «маг, регент, чародей, переводчик или черт его знает кто на самом деле», он еще и печальный «темно-фиолетовый рыцарь», и большой шутник по прозвищу Фагот. Прозвище это вполне подходящее. И мы согласны с ранее предложенной расшифровкой этого имени [9], в частности с тем, что «не прошел... Булгаков и мимо родственного лексеме «fagot» однокоренного слова «fagotin» (шут)». Мы предполагаем только, что качествами шута Булгаков наделил своего героя для того, чтобы замаскировать его подлинный прототип со всеми присущими тому чертами Дагона (ведь называет же автор «клетчатого гражданина» Коровьев-Фагот, а не Фагот-Коровьев). Ну, а там, где есть имя и в нем — смысл, то почему не придать своему герою новых качеств и не обогатить тем сюжет романа? А кроме того, если учесть, что словосочетание «Sentir le fagot» имеет смысл «отдавать ересью», т. е. «отдавать костром», то здесь уже «пахнет» Средневековьем, а там можно отыскать и рыцаря, и регента, и чародея, и переводчика, и... шута — круг замкнулся. Даже костюм Фагота — «клетчатый кургузый... пиджачок», даже его глумливая физиономия снова напоминают нам о Средневековье — об Арлекине, маске слуги из комедии дель арте, театра, возникшего в Италии в XVI в. и к XVII в. распространившегося во Франции и Германии. Кстати и то, что самые «яркие» костры горели в Европе именно в XVI веке.

За исключением сцены бала Фагот обряжен в шутовской наряд и вполне оправдывает его. И только в ночь отлета из Москвы он перевоплощается в темно-фиолетового рыцаря «с мрачнейшим и никогда не улыбающимся лицом...» «Рыцарь этот когда-то неудачно пошутил... его каламбур, который он сочинил, разговаривая о свете и тьме, был не совсем хорош. И рыцарю пришлось прошутить несколько больше и дольше, нежели он предполагал. Но сегодня такая ночь, когда сводятся все счеты. Рыцарь свой счет оплатил и закрыл!» Кто же этот рыцарь и какой же предерзостной и окаянной была его шутка, что он и после смерти остался рабом сатаны?

На наш взгляд, одним из прототипов фиолетового рыцаря является рыцарь Ульрих фон Гуттен, а неудачная шутка — это книга «Письма темных людей», написанная им (возможно, в соавторстве с другими молодыми людьми того же направления).

Все началось с того, что в Германии в 1507 г. крещеный еврей Иоганн Пфефферкорн с горячностью неофита обрушился на своих былых единоверцев. Он утверждал, что главным источником их «злодеяний» являются еврейские священные книги. Пфефферкорн предлагал их незамедлительно отобрать и все, за исключением Ветхого Завета, уничтожить. Тогда евреи, уверял он, образумятся и, наверное, примут христианство. Поддержанный кельнскими доминиканцами, стоявшими на страже католического правоверия, и рядом влиятельных обскурантов, Пфефферкорн добился императорского указа, который давал ему право конфисковать еврейские книги и расправиться с ними по своему усмотрению. Ссылаясь на этот указ, Пфефферкорн предложил знаменитому гуманисту Иоганну Рейхлину, правоведу, писателю и всеми признанному знатоку древнееврейского языка, принять участие в этой благочестивой акции. Рейхлин, понятно, решительно отказался. Более того, он вступил в полемику с Пфефферкорном. В 1511 г. Рейхлин выпустил памфлет «Глазное зеркало», в 1513 г. — статью «Защита против кельнских клеветников», а в 1514 г. — «Письма знаменитых людей» — сборник писем, написанных в его защиту рядом известных писателей и вельмож. Как отмечает Т.Н. Грановский, статьи за Рейхлина писал рыцарь Ульрих фон Гуттен, активно включившийся в борьбу против доминиканцев.

В 1516 г. вышла первая часть книги «Письма темных людей». Она была задумана как своего рода сатирический противовес серьезным «Письмам знаменитых людей». «Действие этой книги было ужасное: книга эта состояла из переписки доминиканцев между собой; они сообщали друг другу известия о частной жизни своей, об ученых новостях и т. д. Она написана плохой латынью. Доминиканцы высказывают здесь прямо все стремления, цели свои. Но с такою резкостью, таким цинизмом выведены темные стороны направления, грешные стороны в жизни западного монашества, так сильна ирония и зла, так груба и беспощадна, что можно, наверное, сказать — в целой литературе мы мало найдем сочинений, которые так подействовали бы на общественное мнение» (Т.Н. Грановский).

Каламбур о свете и тьме представляет собой уже заглавие книги. «Темными» названы люди, призванные нести в мир свет Евангельской Истины. На гербе доминиканцев была изображена собака, держащая в зубах горящий факел, что символизирует преданность делу очищения католичества от ересей и еретиков. (Не забудем также, что французское «фагот» происходит от латинского «факел» — fax). Насмешка, заключенная в названии книги, толкуется на разные лады уже в первом письме второй книги, причем и для доминиканцев — магистров ордена, и для эпигонов эти толкования одно обиднее другого:

«...все полагают, что вы... несете истинный свет веры католической. И полагают вас... великими подсвечниками, или же светильниками... И не сумлеваюсь, что ежели бы вас... с вашей мудростью привязать покрепче к столбу да привалить добрую кучу сухих дровишек, получился бы славный светоч миру... Но, окромя шуток, пребываю в надёже, что вы поистине станете светочем мира: ведь нельзя же, чтоб превеликая мудрость, какую вы емлете, так и осталась в дерьме».

За подобную «шутку» над Святой Католической Церковью Господь Бог имел полное основание осудить Гуттена на шутовство в аду.

Ульрих фон Гуттен родился в 1488 г. Он принадлежал к одному из знатных рыцарских немецких родов (Коровьев-рыцарь). Отец имел в отношении сына честолюбивые планы: он отдал мальчика в 11 лет в монастырь, чтобы со временем юноша смог занимать высшие духовные должности. В 15 лет Ульрих бежал из монастыря, и отец отказался от сына. Чтобы заработать на жизнь, Гуттен стал давать уроки, писать сочинения на ученые степени и продавать их, а также читать лекции.

В неполных тридцать лет Гуттен уже признанный ученый, отец прощает его. К тому же времени относится и выступление Гуттена в поддержку Рейхлина. В 1523 г. Гуттен вместе с рыцарем Францем фон Сикингемом открывают военные действия против курфюрста Трирского. Цель мятежа — вытеснить из Германии всех мелких князей и поставить во главе императора, так, чтобы между низшим сословием и императором было бы только одно сословие — рыцарство. Войско Сикингема было разбито, сам Гуттен бежал в Швейцарию. Он умер в бедной хижине, лишенный всего, но исполненный надежд. Последние его слова: «Наука процветает, умы пробуждаются, весело жить на свете». Принимая во внимание все, что мы сказали о прототипе-рыцаре Ульрихе фон Гуттене, удел Коровьева стать рыцарем-шутом вполне понятное наказание для еретика.

Та же часть натуры воландовского слуги, которая отзывается на прозвище «Фагот», досталась ему в «наследство» от личности Иоганна Рейхлина. Рейхлин был человеком низкого происхождения. За звучный голос он был взят певчим в церковную капеллу местным епископом (Коровьев — бывший регент). Благодаря покровительству епископа Рейхлин сумел стать образованным человеком. Наконец, он был переводчиком Библии с древнееврейского на современный ему немецкий язык (Коровьев именует себя переводчиком при особе иностранца-полиглота).

Пролагая путь к изучению Библии, Рейхлин имел еще и другую цель: он мечтал о единой науке, в которой должны слиться все науки, он думал найти такую универсальную науку о каббале, в коей, по его мнению, был ключ всемирной символики. Согласно учению каббалы, Библия рассматривается как зашифрованный текст, который можно постигнуть с помощью различных приемов (перестановки букв в определенном порядке, подстановки числового значения букв и т. п.). Пользуясь такими головоломными способами чтения Библии, каббалисты якобы постигают сокровенное и предсказывают будущее. Этим весьма успешно занимается и Коровьев.

Но почему рыцарь назван темно-фиолетовым и почему у него никогда не улыбающееся лицо?

Суд божий ждет каждого христианина за гробом, т. е. сразу после смерти. Душа, покинувшая тело, устремляется к Горнему Престолу, но на пути ее в воздушном океане легионы бесов чинят ей страшные мытарства. Тем временем Великий Судия оценивает уклонения ко греху христианской души и выносит решение, чего она достойна: вечной жизни или вечной смерти, рая или ада. Бездна адова уготована лишь «диаволу и ангелам его» (Евангелие от Матфея 25, 41) да тем нераскаявшимся грешникам, что явно отвергли Искупителя: души их нисходят в ад во власть сатаны сразу по разлучении с телом.

Если осмелиться предположить, что фиолетовый Рыцарь — душа мятежного Ульриха фон Гуттена, то, значит, шутник-рыцарь после смерти нелицеприятным судом божиим был признан виновным в грехе гордыни и нарушении заповедей Господних. Совращенный дьяволом, он считал себя правым перед Богом и людьми и ни в чем содеянном не раскаялся, сомневался в Церкви Христовой, имя Господа и обеты Его осквернял шуткой и поруганием, клеветал на пастырей ее, убивал и сеял раздор, ненависть и крамолу между живыми, отнимая у них мир и ввергая в войну.

Теперь душа эта в неволе у сатаны и пребудет в адской бездне, пока не возвестят, что «и смерть и ад отдали мертвых, которые были у них; и судим был каждый по делам своим». Рыцарь печален, он заранее знал, что за воскресением из мертвых следует вторая вечная смерть для тех, «кто не был записан в книге жизни». Но будут сам диавол «и смерть и ад повержены в озеро огненное. Это смерть вторая» (Откровение Иоанна Богослова 20, 10—15). По воле сатаны, покинув ад, скитаясь среди живых, душа эта пропащая несла на землю смерть и разрушение. И вот счет оплачен и закрыт: зло посмертное уравновесило зло прижизненное, печальный Рыцарь теперь готов ждать конца — он отмечен цветом смерти.