1
Булгаков жил в эпоху, когда Алексей Толстой написал «Золотой ключик», в котором зашифровал историю взаимоотношений Блока, Мейерхольда и Менделеевой, скрыв подлинный смысл за холстом, натянутым перед таинственным порталом. Сам Михаил Афанасьевич прибегал к приему «кодирования» в «Театральном романе», укрывая своих знакомых за псевдонимами и рассчитывая на понимание читателем, кто есть кто.
Нечто подобное он предпринял и в «Мастере и Маргарите». Мы уже видели, как Берлиоз и Бездомный оказались поэтами Бедным и Приблудным. Нечто подобное произошло и с фигурой Воланда. Хотя он и наряжен автором в одежды чернокнижника, фокусника-гипнотизера, предводителя адских сил, он имеет слишком много личностных черт. Тот, кто начинал вдаваться в поиски образа, отмечал у Воланда наличие оперности в поведении. Это, возможно, и так. Но в данном случае это еще одна форма грима для подлинника, имя которого раскрывать было опасно.
В романе есть немало указаний, где находится ключ квеста по поиску истинного Воланда. Этот перст указующий возникает всякий раз, когда неожиданно Воланд обращается к Коровьеву, удостаивая его неожиданным титулом:
«— Мне необходимо видеть гражданина артиста.
— Как? Так-таки его самого?
— Его, — ответил буфетчик печально.
— Спрошу, — сказала, видимо колеблясь, горничная и, приоткрыв дверь в кабинет покойного Берлиоза, доложила: — Рыцарь, тут явился маленький человек, который говорит, что ему нужен мессир».
Или:
«— Да, — заговорил после молчания Воланд, — его хорошо отделали. — Он приказал Коровьеву: — Дай-ка, рыцарь, этому человеку чего-нибудь выпить».
Есть только один вид рыцарей, которые по преданию были связаны с дьяволом и не по преданию были обвинены в сотрудничестве с ним, за что в большинстве своем казнены.
Это случилось в начале октября 1307 года, когда король Франции Филипп IV разослал по всем городам страны конверты с запечатанным приказом. Вскрыть документ полагалось 12 октября. В секретном послании излагался план действий по нейтрализации ордена тамплиеров на всей территории Франции.
Могущественный орден возник во время крестовых походов как охранный отряд пилигримов в Святую землю. Они брали средства паломников на хранение и впервые придумали банковские чеки: нововведение сделало впоследствии орден невероятно богатым. Рыцари имели и репутацию сообщества людей без страха и упрека.
Само название ордена происходило от французского «le temple» — храм. Имелся в виду храм Соломона, каковым рыцари считали мечеть Аль-Аксу в Иерусалиме. Там после завоевания Иерусалима находилась резиденция рыцарей. Претензия на то, чтобы считать это место храмом Соломона, была в некотором смысле обоснована: место постройки мечети можно считать вполне историческим и древним.
По легенде, якобы под храмом, или под так называемой конюшней, в катакомбах, каковые там действительно есть, тамплиеры смогли обнаружить голову Иоанна Крестителя. С этими же раскопками молва связывала и обнаружение тамплиерами чаши Грааля и даже Ковчега Завета.
И вот в пятницу, 13 октября 1307 года по всей Франции были арестованы около пяти тысяч тамплиеров — от великого магистра до рядовых рыцарей-храмовников.
Пятница фигурирует и в романе Булгакова в связи с событием важным и вполне себе мистическим посланием жертвы: «Меня только что зарезало трамваем на Патриарших. Похороны пятницу, три часа дня. Приезжай. Берлиоз».
«В таких мучениях прожила Маргарита Николаевна всю зиму и дожила до весны. В тот самый день, когда происходила всякая нелепая кутерьма, вызванная появлением черного мага в Москве, в пятницу, когда был изгнан обратно в Киев дядя Берлиоза, когда арестовали бухгалтера и произошло еще множество других глупейших и непонятных вещей, Маргарита проснулась около полудня в своей спальне, выходящей фонарем в башню особняка».
Есть только одна несчастная пятница — это пятница расправы над тамплиерами. А проклятья тамплиеров еще никто не отменял.
Король Филипп IV Красивый выбрал дату разгрома тамплиеров не случайно: пятница — день распятия Христа, и потому здесь заключен назидательный смысл. Тринадцатое число месяца было негативным у Гомера и Цицерона. А в древнееврейской Каббале было 13 духов зла. В Тайной Вечере участвовали 13 учеников, вместе с Иудой Искариотом. Тринадцать — это «чертова дюжина».
В течение первой недели допросам подвергается глава ордена Жак де Моле. 24 октября он дает признательное показание. Французское королевское правосудие предъявляет ордену нескольких пунктов обвинения: ересь, симонию — то есть продажу церковных должностей, содомию и идолопоклонничество.
Магистру ордена Жаку де Моле около шестидесяти лет. Доказательства у него выбиваются путем изнурительных пыток. Признание главы тамплиеров позволяет бросить тень на всю организацию.
В перечень обвинений входили и особые, как считалось, антихристианские и дьяволические обряды, связанные с порядком посвящения в тамплиеры, якобы предполагавшие отрицание Христа, святой Девы и святых как таковых. В тамплиерское посвящение якобы, во-первых, входило принятие того, что Христос — не настоящий Бог, а скорее лжепророк, распятый для своих грехов и нисколько не для искупления человеческого рода. Новичок должен плеваться в распятие или изображение, представляющее Христа, и даже иногда мочиться на него. Во-вторых, братья обвинялись в том, что обожествляли идолов, похожих на кошку или на голову с тремя лицами. В-третьих, будто бы тамплиеры не верили в святые таинства и отрицали причастие. В-четвертых, те, кто встречал новичков, при посвящении целовали их в губы, пупок, живот, ягодицы и позвоночник и поощряли гомосексуализм. В-пятых, храмовники пытались увеличить богатства ордена любыми средствами, в том числе и незаконными.
Обвинения выбирались скрупулезно, с расчетом шокировать общественное мнение принципами, противоположными морали эпохи. Особое внимание следствия сосредоточивается на обвинении в ереси и чародействе. Кроме того, еще одной претензией становится подозрение в практике обрядов и учения секты катаров. Обвинение также устанавливало связь с мусульманами, которых подозревали в том, что они и испортили тамплиеров.
Папа римский, который должен был стать хоть и сторонним, но важным арбитром на этом резонансном процессе, пытался занять нейтральную позицию по отношению к этому суду.
Сегодня существует множество указаний на то, что он испытывал прямое давление короля Франции Филиппа IV. Этим и объяснятся его оппортунизм. В действительности глава католической церкви Климент V сам по-настоящему боялся Сатаны.
Таинственная голова, которая фигурирует в списке обвинений как предмет поклонения, именовалась как Бафомет. Следствие, видимо, считало, что голова Иоанна Крестителя, которая была, по легенде, найдена в Иерусалиме, оказалась ложной, а на самом деле рыцари поклонялись символу дьявола.
В 1980 году британский религиовед Хью Шонфилд, исследователь свитков Мертвого моря, выдвинул версию, что же такое в действительности Бафомет. По его мнению, ключ к разгадке этого имени заключен в изобретенном еще древними ессеями секретном коде так называемого еврейского алфавита атбаш.
В еврейском алфавите 22 буквы. Если написать в столбик первые 11 и рядом следующие 11, то очень просто заменить одну букву на другую. Если написать имя Бафомет по-еврейски и поменять буквы, как в атбаше, получается слово «София», то есть уже по-гречески премудрость. Это, по мнению Шонфилда, указывало на истинное божество рыцарей-тамплиеров. Голова Берлиоза — это и есть голова Бафомета на балу у Воланда.
Однако какое отношение репрессированные в 1307 году тамплиеры имели к событиям, происходившим в советской Москве?
«...Рождение и развитие замысла «Мастера и Маргариты», само наше восприятие таких важных элементов его сюжетики, как отрезанная, похищенная и затем превращенная в чашу голова Берлиоза, убийства, цепь злодеяний, предстающая на балу висельников у Воланда, — все это выглядит иначе на фоне нашего знания о зловещих реалиях эпохи»1, — пишет Мариэтта Чудакова в «Жизнеописании Михаила Булгакова».
2
Подлинный ключ к тайне Воланда был в руках у человека, который оказался и тамплиером, и чрезвычайно близким к Булгакову.
В 1998 году Андрей Леонидович Никитин, с которым мы общались и взаимно консультировались в конце 1990-х — начале 2000-х, выпустил книгу «Мистики, розенкрейцеры и тамплиеры в Советской России». Отдельная глава в этом издании так и называется: «Орден тамплиеров в Советской России». Там автор пишет: «Речь идет о мистических обществах, мистических движениях и орденах, существование которых хранилось в глубокой тайне как оставшимися в живых посвященными, так и официальными органами власти, скорее всего просто забывшими об их существовании.
Догадаться о наличии такого скрытого пласта можно было и раньше с началом публикаций фантастических произведений А.В. Чаянова, С.А. Клычкова, а главное, знаменитого романа М.А. Булгакова о Воланде, в котором на улицах Москвы 20-х годов вдруг объявляются потусторонние рыцари и полном антураже средневековой мистики и оккультизма. Последующее более внимательное чтение литературы того десятилетия показало не случайность интереса их современников ко всему оккультному и инфернальному. Эта струя хорошо прослеживается у раннего Булгакова...»2
Но разве могла традиция, идущая из Средних веков, каким-то тайным образом проникнуть в Россию и стать здесь одним из движений мистического андеграунда? Разъясняя особенности бытования советских мистических организаций, Никитин пишет: «Российские мистические «ордена» носили самодеятельный характер, не обладая организационными связями с подобными зарубежными центрами. Если в XVIII веке русские масонские ложи открывались с разрешения лож европейских, следивших за точным соблюдением уставов и орденским делопроизводством (акты, дипломы, переписка и т. п.), то в первые два десятилетия XX века и особенно в советское время мистические образования России имели вполне автономный характер, не вступая в организационные контакты с подобными же образованиями Старого и Нового Света»3.
Я помню наши обстоятельные разговоры еще накануне публикации этой книги и в кулуарах музея Андрея Белого после презентации Никитина. Уже тогда мы вольно или невольно возвращались к теме Булгакова и странных персонажей его романа.
Так кто же был этот странный проводник Булгакова в высшие сферы, который в силу обстоятельств или каких-то еще неочевидных, а может быть, и преднамеренно скрытых пунктов судьбы оказался важной фигурой для романа?
3
Любовь Евгеньевна Белозерская, вторая жена писателя, вспоминала: «1927 год. Как-то наша большая приятельница Елена Павловна Лансберг повела нас к своим друзьям Ольге Федоровне и Валентину Сергеевичу Смышляевым (он был артистом 2-го МХАТа)»4.
Пианистка Елена Лансберг, участвовавшая в объединении музыкантов и актеров «Сороконожка», была близко знакома с Валентином Сергеевичем Смышляевым, принимавшим участие в этих похожих, видимо, на кабаре представлениях. Но этот актер и режиссер был в равной мере близким Сергею Эйзенштейну и Станиславскому.
Для Булгакова знакомство со Смышляевым перерастает в дружеские отношения. 26 мая 1927 года В.Э. Мейерхольд, просит писателя предоставить его театру новую пьесу (вероятно, речь шла о «Беге»): «Смышляев говорил мне, что вы имеете уже новую пьесу и что вы не стали бы возражать, если бы эта пьеса пошла в театре, мною руководимом»5.
Ученик Станиславского и Вахтангова, друг Михаила Чехова и одно время Эйзенштейна, Валентин Смышляев был яркой звездой в театральной жизни Москвы. Сотрудник Наркомата просвещения и член Пролеткульта, актер МХТ-1 и МХТ-2, он ставил даже оперы, имел какое-то влияние, потому что, когда в 1919 году Станиславский и И.М. Москвин были арестованы ВЧК, Смышляев успешно хлопотал об их освобождении как пролеткультовец.
А в 1933 году этот талантливый человек организовывает собственный Московский драматический театр. Правда просуществовал тот три года и был закрыт.
В театральной среде Москвы принадлежность к тайному обществу тамплиеров была не редкостью. Вот Смышляев вступает в орден, а принимает его в конспирологическую структуру сам основатель ложи6, один из столпов русского анархизма А.А. Карелин. Сергей Эйзенштейн рисует специфическую среду паранормальных и оккультных исследований, царивших в ложе, к которой известный режиссер тоже принадлежал:
«Осенью того же 1920 года «рыцари» по долгу службы — за исключением долговязого и артиста-целителя, куда-то пропавшего, — в Москве. Среди новых адептов — Михаил Чехов и Смышляев. В холодной гостиной, где я сплю на сундуке, — беседы. Сейчас они приобретают скорее теософский уклон. Все чаще упоминается Рудольф Штайнер. Валя Смышляев пытается внушением ускорить рост морковной рассады. Павел Андреевич увлечен гипнозом. Все бредят йогами... Помню беседы о «незримом лотосе», невидимо расцветающем в груди посвященного. Помню благоговейную тишину и стеклянные, неподвижно устремленные к учителю очи верующих... Я то готов лопнуть от скуки, то разорваться от смеха. Наконец, меня объявляют «странствующим рыцарем» — выдают мне вольную, — и я стараюсь раскинуть маршруты моих странствий подальше от розенкрейцеров, Штейнера, Блаватской...»7
В разнообразных материалах ОГПУ, связанных с деятельностью московских тамплиеров и опубликованных Никитиным в различных книгах, в конце 1990-х годов роль Смышляева определяется как значительная. Более того, он лидер мистического подполья. Вот что сообщалось об этом странном, но весьма эрудированном человеке и мистике в документах ОГПУ:
«Посвящение в рыцари Ордена производилось после прослушивания посвященным нескольких предварительных орденских легенд. Посвящение производили СОЛОНОВИЧ, СМЫШЛЯЕВ...»8
Особенности тамплиерского движения и его легенды проявляются иной раз в романе в связи с Воландом или его синонимами, например, такими как Сатанаил. В частности, одна из тамплиерских легенд, которые опубликовал Никитин, называется «Бунт Сатанаила». Она содержит переработанный миф о низвержении с небес, а сам герой именуется в ней как «прекраснейший из серафимов»9.
Из важных для нашего исследования выделим следующие утверждение Никитина: «Столько же немного известно и о другом направлении в развитии деятельности Ордена — в сторону литературы, откуда приходят имена... к которым теперь по ряду признаков можно присоединить и М.А. Булгакова»10.
В нашем пути за фалдой Воланда напомним одну важную деталь, которая неожиданно попадется на глаза 7 мая 1926 года. Тогда при обыске ОГПУ на квартире Булгакова, наряду с дневниками, литературными произведениями его и других авторов чекисты изымают и «рукопись под названием «Чтение мыслей»».
Это была пора интенсивных поисков, связанных с телепатией и теми возможностями, которые она могла бы дать, если бы эта техника была бы открыта и освоена. А еще лучше — если бы она превратилась в особый аппарат, который бы улавливал мысли, расшифровывал их или посылал. Конечно, такое открытие или изобретение волей-неволей стало бы предметом вожделения спецслужб. О подобном изобретении мечтал глава Спецотдела ОГПУ, один из создателей партии большевиков, соратник Ленина Глеб Бокий.
Вот что сообщает об этом в своих мемуарах, хранящихся в архиве в Пскове, ветеран партии большевиков, сотрудница советских партийных газет Маргарита Ямщикова:
«Другой случай, рассказанный нам Бокием, был не менее примечателен. Отделение психотехники при Университете прислало Сталину проект изобретенного аппарата для чтения человеческих мыслей.
— Представляете, как это было бы важно для нас, — говорил Глеб, — мы могли бы избегнуть многих ошибок при допросе. Но в канцелярии у Сталина чиновники, не имевшие воображения и мало заинтересованные в каких-либо открытиях, просто-напросто бросили проект в архив. Когда нам пришлось для одного дела искать документы в канцелярии Сталина, мы там, в архиве, наткнулись на этот замечательный проект и взяли его, чтобы проверить и дать ход.
— Что же случилось дальше с проектом?
— Чепуха? Все оказалось мыльным пузырем?
— Может быть, были основания для разработки?
Мы спрашивали наперебой. Он с обычной лаконичностью отвечал:
— Основания основаниями, но до сих пор такого аппарата у нас еще нет»11.
Тогда казалось, что в самое ближайшее время будет разгадан секрет передачи смысла на расстояние. Немецкие ученые Зауербрух и Шуман зарегистрировали вблизи сокращающихся мышц человека и животных низкочастотное электромагнитное поле. Итальянский ученый, профессор неврологии и психиатрии Миланского университета Фердинандо Каццамали уже создал первый такой прибор. Поставленная на изоляторы специально выстроенная им свинцовая камера исключала возможность различных внешних воздействий и электромагнитных колебаний, идущих от радио, электрических проводов и прочего. В камеру помещали нервнобольных, мозговая деятельность которых возбуждалась посредством внушения. Тогда в телефонной трубке специального приемника Каццамали удавалось фиксировать шумы, напоминавшие радиосигнала. Они прекращались, как только нервнобольной выходил из состояния гипноза, и возобновлялись при повторе эксперимента. Сила звука находилась в прямой зависимости от интенсивности переживаний, внушаемых участникам опыта. В конце 1920-х годов Бенито Муссолини объявил опыты Каццамали государственной тайной.
В одном из лечебных учреждений Ленинграда приват-доцент А.Э. Мендельштам и доктор Д.П. Бровкин произвели ряд опытов в области изучения радиобиологии человеческого организма.
Для этой цели были установлены генераторы (передатчики) и приемники для улавливания радиоволн. При передвижении больных наблюдались то большие, то меньшие отклонения стрелки чувствительного гальванометра, соединенного с приемником. Чтобы не влиять на отражение радиоволн, регистрация отклонений стрелки производилась при помощи подзорной трубы, находившейся на расстоянии 13 метров от приемника.
Опыты показали, что каждый живой организм обладает индивидуальной способностью отражать короткие электромагнитные волны.
Такого рода исследования, связанные с чтением мыслей, интересовали, как мы видели, не только ученых, но и спецслужбы. Именно поэтому в 1929 году Смышляеву поступило необычное предложение, о котором мы узнаем из допроса репрессированного начальника 9-го отдела ГУГБ НКВД СССР Глеба Бокия.
Вопрос: Какое отношение имели к ЕТБ Смышляев и Еманов?
Ответ: Это протеже мои и Москвина. В 1929 или 1930 году Барченко уехал из Москвы в длительную командировку по районам, мы были вынуждены прекратить наши мистические исследования, что нас очень тяготило. Тогда Москвин рекомендовал одного гипнотизера, открывшего метод повышенного мышления, два года назад который предсказал болезнь Пилсудского. Плюс ряд других примеров: мы решили использовать метод Смышляева и выписали его из Баку12. Поселили мы Смышляева в одном из домов ОГПУ по Фуркасовскому переулку, где мне удалось достать для него и его помощника Еманова квартиру в шесть комнат. На ее оборудование плюс черную комнату занять им 25 тысяч рублей. К тому времени, однако, когда было закончено оборудование комнаты и мы приступили к проверке первых опытов, в Москву вернулся Барченко и, опасаясь, что Смышляев подорвет его влияние на нас, расстроил нам все предприятие. Будучи приглашен нами на сеанс предсказания, Барченко, ссылаясь на заявление Смышляева, что медиум находится в глубоком гипнотическом сне, так называемом гиперсоматическом состоянии, нечувствителен к внешним раздражителям, предложил нам произвести соответствующий опыт: Барченко заявил, что воткнет в тело усыпленного медиума на два сантиметра английскую булавку, и приблизился к медиуму якобы с намерением осуществить свое намерение. Несмотря на то что никакой булавки в руках у Барченко не было, медиум сейчас же проснулся и поднялся с ложа. И Смышляев был разоблачен как шарлатан. Рассердившись, я ушел с сеанса и прекратил с тех пор всякие отношения со Смышляемым. Москвин, однако, продолжал верить и поддерживал Смышляева13.
Иван Москвин был одним из всемогущих администраторов большевистского аппарата, он возглавлял Организационно-распределительный отдел ЦК, то есть фактически ведал назначениями на должности.
В хранящейся у меня копии письма-факса от 03.04.1991 года, адресованного внуку одного из членов тайной организации «Единое Трудовое Братство», диссидент и правозащитник Лев Разгон, зять Глеба Бокия, дает такие разъяснения о некоторых фигурах этого события: «А о способностях А.В. Барченко как экстрасенса я слышал от самого Москвина»14.
В этой истории мы еще поговорим о странном эрудите, чародее, ученом и медиуме, который был связан с судьбой Воланда. Но в поисках его следов в контексте романа нам здесь важно имя высокопоставленного сотрудника аппарата ЦК Ивана Москвина. Оно указывает нам на фигуру главного героя булгаковского романа, ведь прототип Воланда направлялся именно к нему, когда случайно прошел вдоль лавочек у берега Патриаршего пруда и услышал роковой для Берлиоза диалог.
Примечания
1. Чудакова М.О. Жизнеописание Михаила Булгакова. М., 1988.
2. Никитин А.Л. Мистики, розенкрейцеры и тамплиеры в Советской России. М., 1998. С. 84.
3. Там же. С. 4.
4. Белосельская-Белозерская Л.Е. О мед воспоминаний. Arbor, 1979. С. 72.
5. Чудакова М.О. Жизнеописание Михаила Булгакова. М., 1988. С. 358.
6. Никитин А.Л. Мистики, розенкрейцеры и тамплиеры в Советской России. М., 1998. С. 96.
7. Эйзенштейн С.М. Мемуары. Т. 1. 1997. С. 63—64.
8. Никитин А.Л. Мистики, розенкрейцеры и тамплиеры в Советской России. М., 1998. С. 268.
9. Там же. С. 197.
10. Там же. С. 106.
11. Псков. № 15. 2001. С. 204.
12. Из гастрольной поездки (О.Ш.).
13. ЦА ФСБ. Дело Г.И. Бокия. Допрос Бокия от 1 июня 1937 года.
14. Личный архив автора.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |