Глава 7. Куда бежал Бездомный?

1

Со времен Максима Горького в русской литературной среде были в моде страдательные псевдонимы: Демьян Бедный, Степан Скиталец и т. д. Не исключением был и булгаковский Иван Бездомный.

Однако его история несколько отличается от биографии Берлиоза. Эта встреча стала для Ивана своеобразным прозрением, которое так драматично оканчивается в стенах сумасшедшего дома.

Прототип Бездомного действительно был бездомным. Хотя его настоящее имя хоть и было близким по значению, но все же отличалось.

В 17 номере журнала «Смена» за 1931 год была напечатана статья «Дайте Приблудному квартиру». Речь в ней идет о поэте Иване Приблудном, его сборнике «С добрым утром», эстетике и квартирном вопросе, авторы которой Волков и Любович жестко честят поэта:

«Истинное лицо Приблудного обывателя как нельзя более ярче обнаруживается в тех стихотворениях, в которых он касается стройки сегодняшних «будней». Вот, например, как воспринимает он великий план социалистического строительства — пятилетку:

Автор голову склонил
Над линейкой и бумагой,
Ткнул перо во тьму чернил
С древне-рыцарской отвагой,
Думал десять с лишним лет,
Где быть хлебу, где быть лесу,
И придумал напослед
Замечательную пьесу.
Пьеса принята страной и т. д.
Это ли не пасквиль на нашу пятилетку?»¹

Но это не самый важный пассаж в разгромной статье, оформленной работой Кукрыниксов. Вот что сообщается о поэте: «Автор признается, что не имеет сил «передать эти тысячи симфоний» социалистической стройки и завидует тем, кто «собранье сочинений предлагает Госиздату», ядовито при этом замечая, что эти счастливчики имеют, конечно, «и квартиру, и в квартире». Итак, дайте Ивану Приблудному квартиру! Помилуйте, какой же уважающий себя советский обыватель станет вдохновляться видом великой социалистической стройки, если у него нет постоянной, собственной квартиры с центральным отоплением и теплым ватером! Как же ему, не имеющему возможности пригласить фининспектора «на чашку чая», «не спотыкаться по пути к социализму»»².

По правде сказать, судьба этого бездомного Приблудного была тяжела. Настоящее его имя Яков Петрович Овчаренко. Он родился в 1905 году в селе Бегиново на Харьковщине. Будучи подростком, принимал участие в Гражданской войне в составе 2-й Черниговской кавалерийской дивизии Котовского, где и получил свое прозвище «Приблудный». Судьба была к нему благосклонна, и он был принят в 1921 году в интернат для одаренных детей, и его учителем и наставником стал Валерий Брюсов, пригласивший его в Высший литературно-художественный институт. Так как человек он был явно талантливый, уже в 1923 году стихи Приблудного публикует «Красная нива». Он становится другом Есенина.

Но его бытовая жизнь действительно отличается нескончаемым кочевьем по съемным квартирам. В 1928 году, в связи с намечавшимся строительством Дома писателей, правление Всероссийского Союза писателей обратилось к своим членам с предложением о заполнении анкеты о жилищных условиях. И вот что сообщил о себе Приблудный: «...2. Адрес — нет. 3. Размер занимаемой площади — никакой. 4. Количество комнат — 0, даже ниже нуля! 7. Жилищные условия — жуткие! В течение шести лет живу в Москве, где и как попало, не имея возможности работать. И вообще погибаю, пропадаю и проч.»³.

Заполнение этой анкеты никак не отразилось на судьбе Приблудного. Вдобавок к нему появилось множество претензий, и Иван стал постепенно именоваться «кулацким поэтом».

По тексту приводимого ниже заявления Приблудного от 30 января 1930 года можно судить о том, что вскоре он был вычеркнут из списков жильцов: «Очень прошу Правление рассмотреть вопрос о снятии меня из списков кандидатов на квартиру в Доме писателей, потому что снятие это кажется мне смертельно странным и несправедливым, так как в течение 8-ми лет не имею в Москве никакого пристанища, и это тем более тяжело, что я женат и скоро буду отцом, черт возьми. Очень прошу дать мне возможность задать несколько вопросов по этому поводу»⁴.

Однако за всеми пояснениями и ироничностью авторов Волкова и Любовича возникает и совсем неожиданная ситуация, на которую авторы, видимо, рассчитывали: 17 мая Приблудного арестовывают и ссылают в Астрахань. Причина ареста неожиданная: оказывается, в 1920-е годы произошла вербовка Приблудного органами ОГПУ, тем же отделом Гендина, что производил и обыск в квартире Булгакова. Вот почему с этим моментом связано обостренное чувство международного шпионажа у героя «Мастера и Маргариты». Но Приблудный, дав подписку, тяготился своим положением и неожиданно именно в 1931 году, прямо незадолго до выхода статьи в «Смене», публично рассекречивает себя. Нарушение договора с ОГПУ карается высылкой на поселение в Астрахань. И потом, еще с неснятой судимостью, поэт фигурирует в докладной записке Культпропа в адрес Оргбюро ЦК ВКП(б) о состоянии советских литературных журналов от 03.01.1932. В этом документе сообщается, что «журнал «Новый мир» в основном держит курс на писателей необуржуазных и попутчиков, скатывающихся с позиций попутничества вправо, — А. Толстой, Сергеев-Ценский, Буданцев, Пильняк, Мандельштам, Пастернак, Приблудный».

Список этих авторов сегодня выглядит как реестр победителей. Все литераторы в нем оказались востребованы временем, а упоминание наряду с Мандельштамом и Пастернаком выводит Приблудного из рядовых поэтов. И казалось бы, он-то и должен был получить квартиру. По возращении из ссылки поэт пишет отчаянное письмо на имя председателя Комиссии партийного контроля.

«Дорогой т. Каганович!

Мне 29 лет. Я сын пастуха-украинца. Отец и сейчас работает в колхозе плотником. Десяти лет я ушел из дому и в течение 4-х лет объездил Европу, Азию, Африку и Северную и Южную Америку, в различных ролях, начиная от юнги и кончая уличным певцом при слепом гитаристе-итальянце. С 15 до 16 лет был добровольцем в Кавдивизии Котовского. С 18-ти лет начал печататься. В 1926 году издал первую книгу. Книга была встречена очень положительно в критической литературе. Но в это же время попал под влияние Есенина. Испортился. После выхода 2-й книги в 1931 году, от имени государства, органами ОГПУ был выслан в Астрахань на исправление. Через 3 года вернулся сюда и получил московскую прописку... Остался без крова. Союз писателей от меня отрекся. Печатать и принимать на службу меня остерегаются по соображениям бдительности, хотя я исправлялся даже не по контрреволюционной статье. Мне совершенно не дают возможности реабилитировать себя в литературе. А в быту, хотя и все видят, что я исправился, — я бездомен. Ночую у кого придется, к каждому отдельно приспособляюсь, почти пресмыкаюсь. Я хочу жить полнокровно, как все, и работать полноценно. Укажите выход, т. Каганович. Уж дальше мне «ехать некуда».

Иван Приблудный»⁵

2

Однако что означает его маршрут преследования дьявола-иностранца-шпиона? Согласно сюжету романа, после смерти Берлиоза Бездомный преследует подозрительную троицу из Воланда, Регента и кота по Спиридоновке до Большой Никитской, там теряет всех, за кем шел, и далее уже следует по Садовому кольцу.

Почему маршрут пролегает именно так, а никак иначе?

На это есть неожиданное топографическое объяснение. В 1680 году на Козьем болоте патриарх Иоаким повелевает устроить запруды. Из них получаются три пруда. Их можно встретить даже на картах Москвы середины XIX века. Сегодня из них сохранился только самый большой пруд — Патриарший, который также назывался и Синодальным, конечно же, после ликвидации Петром I патриаршества и учреждения Синода. В водоемах тех старинных Патриарших прудов разводили рыбу⁶. Но вот что любопытно и имеет прямое отношение к маршруту Воланда и Бездомного. Именно из этого пруда, а до него из Козьего болота, вытекал ручей Черторый. Именно он и придал странную изогнутую форму улице Спиридоновке. Ручей протекал от пруда, по оврагу, ставшему улицей, к стенам Белого города, ставшим бульваром, а в нашем случае Никитским бульваром, и далее вдоль них тек в сторону Москвы-реки, где и впадал в нее, образовывая небольшую болотистую дельту, которая и называлась Чертольем.

Получается, что руслом этого ручья преследует Бездомный Воланда до района Волхонки, которая до 1658 года называлась Чертольской, по урочищу Чертолье. Версии, откуда возникло такое название, имеют отношение к повороту сюжета романа и отсылают нас непременно к фигуре «лукавого», или, собственно, Воланда.

Считается, что Чертолье связано с именем ручья, который вытекал когда-то из Козьего болота. От ручья вроде бы и пошло имя оврага, который называли Черторый. И даже сегодня об этом месте напоминает Чертольский переулок. В самом названии того древнего оврага сочетаются два слова: «черт» и «рыл».

Знал ли все это Булгаков? Был ли он посвящен в топонимику этих, скажем так, особых мест? Да. И об этом у нас имеется мемуарное свидетельство завлита «Красного театра» Елены Шереметьевой.

Вот что она вспоминала: «Михаил Афанасьевич предложил пройти пешком, если меня не пугает расстояние. Оно меня не пугало. Мы перешли Зубовский бульвар и вышли на тихую Пречистенку (ул. Кропоткинскую). Между невзрачными деревянными домами стояли особняки с ампирными колоннами, среди разговора Булгаков назвал имена архитекторов, бывших владельцев, или события, связанные с тем или иным домом. Он, несомненно, любил московскую старину и, видимо, хорошо знал ее»⁷.

Существует и весьма неожиданная версия происхождения названия «Чертолье» и вообще окрестностей, так или иначе связанных с ним. В 1989 году доктор исторических наук М.Г. Рабинович указывал, что в районе Обыденского переулка и сегодня можно заметить остатки стоявшего здесь в древности городища славянского племени вятичей. На это, по его словам, указывают и крутые склоны, и едва различимый вал. Сегодня в центре этого загадочного места стоит храм Ильи Обыденного. В древние времена церкви, посвященные Илье Пророку, возводили на месте жертвенников языческому богу Перуну. В мифах славян он считался богом-громовержцем, и магическим охранителем, и покровителем княжеской дружины. Рабинович связывал месторасположение древнего Чертольского культового сооружения именно с культом Перуна и заменившего его пророка Ильи. И более того, Рабинович был уверен, что слово «черт» имеет отношение именно к Перуну, которого ассоциировали с лукавым идолом.

Отметим тут и такое весьма важное совпадение: племянница и крестница Булгакова Елена Андреевна Земская упоминает, как уже после кончины писателя и его кремации его сестры провели именно в храме Ильи Обыденного заочное отпевание.

Но почему Бездомный так уверен, что именно в это место путешествует на трамвае таинственный профессор? Ведь, собственно, никаких мотивов, кроме топографических, для этого нет... Почему он забегает затем в дом 13 по Пожарскому переулку?

Обычно в исследованиях сообщают, что в романе описана квартира Ляминых, друзей Булгакова, в доме 12 по Пожарскому переулку, у которых писатель проводил много времени. Возможно, это и так — однако адрес в доме 13 дан не случайно.

Ныне от этого дома осталась только двухэтажная имитация его старинного фасада, которая возникла в 2007 году. А когда-то именно тут с конца XIX века стоял дом купца Шустова. Он разводил голубей и часто устраивал нечто вроде представления, собиравшего у этого дома толпу зевак.

Богатый трактирщик И.Е. Красовский выкупил у Шустова дом под снос, построил на его месте новый, созданный уже как трактир. Место было чрезвычайно удобное, в двух шагах от оживленной Остоженки. И хотя это было питейное заведение, здесь стали проводиться аукционы «чугунных шляп», то есть закрытые и по сути договорные аукционы, где только «свои» могли покупать у скупщиков то, что выбирали, «чужим» же устраивалась обструкция, так как на аукционе имелись подсадные, которые в случае чего осуществляли покупки и блокировали попытки посторонних что-либо купить. Эта преступная махинация получила название «надеть чугунную шляпу».

Здесь же проводились и чрезвычайно популярные в то время петушиные бои, на которые приезжали со всей Москвы участники из самых разных слоев общества — от театралов до чиновников и купцов.

Небезынтересно и то, что трактир стал и местом сходок революционеров. «Еще задолго до 1905 года, — пишет Гиляровский в очерке «Трактиры», — уютные и сокровенные от надзора полиции кабинеты «Голубятни» служили местом сходок и встреч тогдашних революционеров, а в 1905 году там бывали огромные митинги».

В утренние часы весной 1905 года до появления посетителей здесь стали проводиться нелегальные заседания печатников, создавших нечто вроде профсоюза, который провел забастовку.

Но эти «митинги» стали происходить здесь, когда И.Е. Красовский уже умер и его сменил наследник Николай. Он был оппозиционно настроен к правительству и даже писал сатирические стихи и куплеты, печатавшиеся под псевдонимом Н. Остоженский. Наследник оказался не столь удачлив в трактирном деле, как отец.

В какой-то момент под влиянием ли алкоголя, или действительно помешавшись, он стал ходить по трактиру со свечкой, почти как Бездомный, и распевал псалмы. Дело его потерпело крах. Он задолжал крупную сумму ростовщику и домовладельцу Дунаеву, и тот отобрал у него этот дом с трактиром.

Отмечая свое поражение, разоренный Красовский написал куплеты о погубившем его ростовщике: «Он купец московский, злющий, на Остоженке живущий, этот бес имеет дом, деньги сыплются кругом».

Бездомный бежал в дом беса, который погубил покровителя революционеров-печатников. Видимо, и Бездомный, и Булгаков читали очерк Гиляровского «Трактиры».

3

Напомним, что происходит с Бездомным после случайного посещения им ванной в коммунальной квартире: «Недоразумение было налицо, и повинен в нем был, конечно, Иван Николаевич. Но признаться в этом он не пожелал и, воскликнув укоризненно: «Ах, развратница!..» — тут же зачем-то очутился на кухне. В ней никого не оказалось, и на плите в полумраке стояло безмолвно около десятка потухших примусов. Один лунный луч, просочившись сквозь пыльное, годами не вытираемое окно, скупо освещал тот угол, где в пыли и паутине висела забытая икона, из-за киота которой высовывались концы двух венчальных свечей. Под большой иконой висела пришпиленная маленькая — бумажная».

И не менее интересен дальнейший ход мыслей Ивана Бездомного, покинувшего ванную в доме 13 по Пожарскому переулку:

«Никому не известно, какая тут мысль овладела Иваном, но только, прежде чем выбежать на черный ход, он присвоил одну из этих свечей, а также и бумажную иконку.

Тогда Иван твердо сказал самому себе:

— Ну конечно, он на Москве-реке! Вперед!

Следовало бы, пожалуй, спросить Ивана Николаевича, почему он полагает, что профессор именно на Москве-реке, а не где-нибудь в другом месте. Да горе в том, что спросить-то было некому. Омерзительный переулок был совершенно пуст.

Через самое короткое время можно было увидеть Ивана Николаевича на гранитных ступенях амфитеатра Москвы-реки».

В обеих российских экранизациях Булгакова режиссеры, возможно, сознательно, но, думается, более от незнания, видимо, считали «амфитеатр Москвы-реки» художественной метафорой обычного берегового изгиба.

В действительности такой реальный амфитеатр существовал. Эта каменная совершенно круглая большая купель была частью архитектурного проекта храма Христа Спасителя, разработанного Тоном.

Само место, где Бездомный, достаточно немотивированно, купается в этой купели, весьма символично и неслучайно, как и многое в центре Москвы, и тут Булгаков не только демонстрирует крещение персонажа, но и контекст этого крещения, ясный для многих. Он отсылал к событиям стародавней истории, и весьма символичным.

Четвертого апреля 1147 года после зимнего похода к Торжку Юрий Долгорукий встречался в Киеве со своим братом Святославом-Николаем Олеговичем, который принимал его с обедом и почестями. А затем князь возвращается в свои земли. 9 мая 1147 года в Москве, на Николу Вешнего, когда впервые начинали купаться, в момент, когда завершалось основное строительство деревянной городской цитадели, Юрий Долгорукий проводит массовое принудительное крещение москвичей. Его действия полностью повторяют то, что делал летом 988 года Владимир Красно Солнышко в Киеве, когда его войско загнало население в реку, а священники князя разом окрестили его. Это московское крещение как бы продолжало эту важную для князя преемственность. Крещение происходило как раз на том месте, где Черторыльский ручей впадал в Москву-реку.

Именно с этим событием связано было и появление в день крещения москвичей 9 мая 1147 года по всем старейшим московским селам Никольских храмов. Первоначально это были только часовни или церкви-обыденки⁸, то есть построенные на скорую руку в один день.

В 1881 году на месте крещения москвичей архитектором Тоном сооружается круглая каменная купель — «иордань» — для храма Христа Спасителя! То есть это место имело характер мемориала, с него начиналась история крещения Москвы. И эта тема снова отсылает нас к словам Воланда о том, что он хочет «посмотреть на москвичей», которые спустя тысячу лет отреклись от веры как таковой.

С купелью — иорданью храма Христа Спасителя — была связана и зимняя церемония водосвятия на праздник Крещения, когда по традиции, как и у прорубей многих рек России, здесь устанавливался ледяной крест.

Эти мотивы и являются побуждающими для Бездомного, который видит в крещении единственную возможность защиты от чар Воланда.

В IV веке один из отцов церкви Кирилл Иерусалимский писал: «Начало мира — вода, и начало Евангелия — Иордан. От воды воссиял свет чувственный, ибо Дух Божий носился верху воды и повелел из тьмы воссиять свету. От Иордана воссиял свет святого Евангелия, ибо, как пишет святой евангелист, «с того времени», то есть со времени Крещения, Иисус начал проповедовать и говорить: «Покайтесь, ибо приблизилось Царствие Небесное»» (Матф. 4:17).

То есть поступки Бездомного кажутся атеистам безумием, а в действительности он совершает акт публичного крещения и принятия христианства и святого Евангелия по примеру древних жителей Москвы. Существование этой самой купели-иордани — еще одно указание на время, в прокрустово ложе которого Булгаков стремился уложить свой роман.

Дело в том, что 5 декабря 1931 года были произведены два взрыва, положившие начало сносу храма Христа Спасителя. В следующем году была засыпана и купель-амфитеатр. Она, в отличие от храма, сохранилась, но сегодня, видимо, находится в толще грунта под шоссе Пречистенской набережной и опорами моста «Патриарх».

Свечка и иконка, почему-то оставленные похитителем вещей Бездомного, — это намек на то, что Иван возвращается в лоно церкви.

С запада Чертолье-Волхонка замыкалась стоявшей по черте современных бульваров стеной Белого города. Там находились и ворота, также называвшиеся Чертольскими. Царь Алексей Михайлович, видимо, опасаясь козней дьявола, в 1658 году специальным указом переименовал и улицу, и ворота, и дорогу из Кремля в Новодевичий монастырь, куда часто ездил на службу, в Пречистенские, так как молился там Пречистой Деве Марии.

4

То, что произошло с Бездомным у Патриарших прудов и у иордани на реке, напоминает случай откровенной демономании, которая начинается с навязчивого преследования Воланда, а затем завершается водворением поэта в психиатрическую больницу.

Подобного рода события случались в Средние века. И об одном из них в 1923 году написал в своем исследовании «Случай демонологического невроза в XVII столетии» Зигмунд Фрейд. Это история Кристофа Хайцмана. Небогатый художник, потеряв одного из родителей, в 1668 году продал, как он считал, свою душу дьяволу, чтобы быть его сыном в течение девяти лет; после того времени, по условиям сделки душа и тело Хайцмана должны были принадлежать дьяволу. И вот 9 августа 1677 года наступил момент обещанной расплаты — в этот день Хайцмана охватили «некие необычные конвульсии». Художника доставили в полицию, где он сделал чистосердечное признание: девять лет назад, опасаясь приближения Судного дня, он продал себя Сатане. Пытаясь побороть чары дьявола, Хайцман упрашивает полицию отправить его к близлежащим святым мощам в Мариацелль. 5 сентября там он проходит обряд экзорцизма, продолжавшийся три дня и три ночи. В этот самый момент Хайцман видит, как святая Дева Мария восторжествовала над дьяволом и вырвала у него тот самый договор, который он написал «кровью, взятой из ладони правой руки». В договоре было сказано: «Я, Кристоф Хайцман, отдаю себя Сатане, чтобы быть его собственным кровным сыном и принадлежать ему как телом, так и душой в течение девяти лет». Вырвавшись из рук дьявола, художник отправляется в Вену к своей замужней сестре. Но уже к маю 1678 года он вернулся в Мариацелль, где святая Дева возвращает ему другой договор, подписанный чернилами, который Хайцман увидел лежащим на ступенях алтаря, порванный на четыре части. После этого события Хайцман вступил в монастырь госпитальеров, и, хотя его одолевали дьяволы, он вел набожный образ жизни до самой смерти, последовавшей 14 марта 1700 года в Нейштадте, в Баварии.

5

История Бездомного не будет полна, если не сказать о финале романа, где он уже выступает как Иван Николаевич Понырев. В этот момент возникает таинственный абзац, описывающий дремотное состояние поэта: «Его исколотая память затихает, и до следующего полнолуния профессора не потревожит никто. Ни безносый убийца Гестаса, ни жестокий пятый прокуратор Иудеи всадник Понтийский Пилат».

О чем же идет речь? Безносый убийца Гестаса — это вроде бы Марк Крысобой, покалеченный в битве с германцами. В любом случае именно этот римский воин был убийцей и Дисмаса, и самого Иисуса Христа.

Вот что пишет об этом евангелист Иоанн: «Итак, пришли воины, и у первого перебили голени, и у другого, распятого с Ним. Но, придя к Иисусу, как увидели Его уже умершим, не перебили у Него голеней, но один из воинов копьем пронзил Ему ребра, и тотчас истекла кровь и вода» (Ин. 19:37). Имя этого воина нигде евангелистами не упоминается. И конечно, Марк Крысобой герой, выдуманный Булгаковым. Но в апокрифическом Евангелии от Никодима есть так называемый эпизод «Деяния Пилата». В нем некий сотник Лонгин совершает копьем прободение ребер, и святая кровь Иисуса забрызгивает глаза воину. И в этот момент он исцеляется от катаракты и его глаз прозревает. Это сложный образ заставляет нас вспомнить и о том прозрении, что постигло Бездомного, который увидел дьявола, а ведь существование дьявола это и есть, по Булгакову, седьмое доказательство существования Христа.

Финал, связанный с чтением мыслей засыпающего Понырева-Бездомного, — это не только последняя точка романа, для нас это и мост к еще одному странному человеку, который не был героем романа Булгакова, но который, как и Иван, знал Воланда. Но не в литературном, а в человеческом смысле. О присутствии в судьбе автора этой личности мы знаем из мемуаров Белозерской и имеем даже намек, посланный нам этой историей в момент обыска, когда у Булгакова был изъят анонимный труд «Чтение мыслей».

Примечания

1. Смена. № 17. 1931.

2. Там же.

3. ОР ИМЛИ РАН. Ф. 359, оп. I, ед. хр. 6, л. 1—2.

4. ОР ИМЛИ РАН. Ф. 359, оп. I, ед. хр. 7, л. 1.

5. РГАЛИ. Ф. 631, оп. 15, ед. хр. 141, л. 13. 150.

6. Подробнее о Спиридоновке и ее прошлом: Ратомская Ю.В. Улица, называемая Спиридоновкой. М., 2006. С. 4—6.

7. М.А. Булгаков-драматург и художественная культура его времени. М., 1988. С. 278.

8. Подробнее см. Мокеев Г.Я. Московь. М., 2007.