Межъязыковые и межкультурные преобразования, совершаемые в процессе перевода, традиционно называют переводческими трансформациями.
Следует отметить отсутствие единой универсальной классификации межъязыковых и межкультурных преобразований. С точки зрения сопоставительной герменевтики, особый интерес представляет типология отечественного исследователя Л.К. Латышева, поскольку в ней эти преобразования рассматриваются не только как приемы изменения знаков на разных уровнях языковой системы, но и как приемы преобразований смысла.
Разграничивая языковые и речевые явления в переводческих преобразованиях, Л.К. Латышев выделяет в своей типологии переводческих трансформаций трансформации категориально-морфологические, синтаксические, лексические, стилистические, а также глубинные, которые выходят за рамки уровней языковой системы и затрагивают уровень структуры речи [81, с. 111].
Категориально-морфологический тип трансформаций применяется в переводе часто, представляет собой преобразования на уровне частей речи. Синтаксические трансформации являются преобразованиями на синтаксическом уровне, замене одного типа синтаксической конструкции другим. Согласно Л.К. Латышеву, данные типы переводческих трансформаций в минимальной степени отражаются на передаваемом содержании, не влекут за собой существенных содержательных потерь или модификаций. Суть лексических трансформаций заключается в том, что в процессе перевода некоторые лексемы (слова, устойчивые словосочетания) исходного высказывания заменяются не словарными лексическими соответствиями, а контекстуальными, подходящими данному конкретному случаю. Лексические трансформации в большей степени преобразуют исходное содержание, однако, не являются самыми глубокими, радикальными «трансязыковыми преобразованиями», затрагивая лишь поверхностный слой речемыслительного процесса — подбор средств языкового выражения в соответствии с уже имеющейся схемой построения мысли, не преобразуя при этом саму схему мысли. При использовании стилистических трансформаций происходит изменение стилистической окраски текста оригинала. К более радикальным изменениям автор относит глубинные трансформации, вторгающиеся в глубинный слой речемыслительной деятельности. В них изменяется не только языковая форма высказывания, но и набор составляющих, деталей, избранных для описания ситуации [там же, с. 279—284; 82, с. 136].
Помимо данных «фундаментальных» типов переводческих трансформаций Л.К. Латышев выделяет так называемые «специфические», «ситуативно-семантические» преобразования, применяемые, по мнению исследователя, гораздо реже. К ним автор относит антонимический перевод (замена средства выражения исходного языка противоположным по значению средством выражения языка перевода), конверсные трансформации (сложные переводческие преобразования, при которых отношения между субъектом и объектом «описываются в переводе с другой стороны», изменяется смысловой ракурс описания ситуации), приемы деметафоризации и метафоризации (замена метафорического выражения неметафорическим и наоборот), приемы экспликации и импликации (придание содержанию более/менее конкретной формы выражения по сравнению с оригиналом) [81, с. 289—291].
К особому классу приемов, не относящихся, по мнению исследователя, к трансформациям, Л.К. Латышев относит транслитерацию (графическо-фонетическое соответствие единице оригинала), калькирование (замена морфемы слова или лексемы словосочетания буквальным соответствием на языке перевода), приближенный перевод (использование в переводе близкого, но не идентичного по национальной специфике соответствия), прием элиминации национально-культурной специфики (ее опущение), описательный перевод (передача значения единицы при помощи развернутого описания), прием перераспределения значения (распределение значения единицы исходного текста между значениями нескольких единиц текста перевода) [там же, с. 167—172].
Исследователь подчеркивает, что большинство переводческих трансформаций представляют собой комплексные, смешанные преобразования, которые объединяют в себе преобразования, затрагивающие сразу несколько уровней языка [там же, с. 285].
Такой подход подтверждает идею о том, что переводческие преобразования оказываются обусловленными не только асимметрией систем языков, сталкивающихся в переводе, но и асимметрией мировосприятий и культур, оказывающихся в соприкосновении в переводе.
Подобная технология может использоваться и при передаче интертекстуальных знаков. Несмотря на тот факт, что теория интертекстуальности развита достаточно многосторонне, на сегодняшний день имеется небольшое количество работ, рассматривающих возможности и способы передачи интертекстуальных знаков в художественном переводе.
Теоретики переводоведения и практики переводческой деятельности относят интертекстуальность к ряду наиболее острых проблем, с которыми сталкивается каждый переводчик на практике. Навык распознавания интертекстуальных знаков и их перекодирование средствами другого языка признается очень важным [192; 151; 79; 5; 6; 48; 128; 95; 45 и др.].
Исследователи указывают на то, что переводческое решение при передаче интертекстуальных знаков на язык другой культуры во многом зависит от коммуникативной нагрузки, которую имеет конкретный случай интертекстуальности в данном тексте, а также от релевантных факторов коммуникативной ситуации. Следовательно, не может существовать единственного, универсального решения проблемы передачи интертекстуальных элементов [95, с. 83].
В качестве примеров переводческих решений, помимо переводческих трансформаций, нередко предлагаются расширение текста перевода, составление примечаний, включение комментариев в введение или пролог к литературному произведению, прием компенсации и др. Главная задача переводчика в случае передачи смыслового содержания интертекстуального знака состоит в интерпретации смысла оригинала, в ходе которой он должен «выжать» из его формы всю коммуникативную нагрузку и затем искать в принимающей культуре эффективный способ передачи данного смысла [там же, с. 87—92].
На необходимость учитывать при переводе коммуникативную цель текста и интенциональность, стоящую за тем или иным интертекстуальным знаком, указывают также Б. Хатим и Я. Мейсон. Рассуждая о возможностях передачи интертекстуальных знаков, исследователи, прежде всего, акцентируют внимание читателя на том, что интертекстуальность нельзя рассматривать в качестве статичной характеристики текста («static property of texts»), которая сводится в процессе перевода к простой замене референции оригинала референцией в тексте перевода. Ссылка на претекст никогда не бывает случайным явлением, автор текста всегда использует интертекстуальный знак по определенным причинам, интертекстуальные отношения мотивированы по своей природе [192, с. 128—137]. Следовательно, и переводчик должен всегда мотивированно и осознанно делать выбор в пользу того или иного переводческого решения.
Исследователи описывают этапы пути, которые проходит специалист, работающий над передачей интертекстуальной ссылки в текстовое пространство другой культуры. Прежде всего, переводчик распознает в тексте «интертекстуальные сигналы». Сделав это, специалист определяет пути, которые связывают данный сигнал с претекстом. Образовавшееся семиотическое («интертекстуальное») пространство является тем местом, где происходит оценка семиотического статуса интертекстуальной ссылки.
На этом этапе переводчику необходимо найти ответы на следующие вопросы:
1. Каков информационный статус данной ссылки в процессе коммуникативного взаимодействия;
2. Каков интенциональный статус референции;
3. Каков семиотический статус ссылки как знака, вступающего во взаимодействие с другими знаками.
Полученные ответы позволят сделать вывод о том, какие характеристики интертекстуального знака необходимо сохранить в переводе и какими можно пренебречь. В результате, переводчик выбирает определенную технологию перевода, направленную, например, на сохранение семиотического статуса интертекстуального знака оригинала, его интенциональности, когерентности, информационного и экстралингвистического статусов [там же, с. 133—135].
Факт того, что интертекстуализмы представляют собой специфическую проблему перевода, признается и И.С. Алексеевой. Автор указывает, что даже при самом точном переводе, интертекстуальные включения не смогут выполнять ту же коммуникативную функцию, которую они выполняют в исходной культуре. При переводе данных фрагментов переводчики неизбежно идут по пути передачи когнитивных компонентов, расширяя горизонты восприятия реципиента с помощью внешних и внутренних комментариев.
Исследовательница констатирует, что в результате перевода произведения, где ведущим художественным приемом являются интертекстуальные вставки, рождается принципиально новый текст, который не содержит уже интертекстуальной глубины, «да и не может ее содержать, т. к. для этого потребовалось бы перенесение в иную культуру вместе с текстом перевода всего айсберга культурного контекста, неотделимого от истории народа, в среде которого порожден исходный текст» [6, с. 176].
По мнению автора, на переводчика возлагается ответственность за выбор пути, или технологии, передачи интертекстуализмов. Его роль как эксперта по межкультурной коммуникации при этом неизмеримо возрастает [5; 6].
В рамках теории межкультурной коммуникации размышляет о способах передачи интертекстуальных знаков и Л.И. Гришаева. Исследователь определяет интертекстуальность как «барьер в межкультурной коммуникации» [45, с. 46], утверждая, что переводчику, имеющему дело с интертекстуальными знаками, необходимо распознать комплекс сведений, который активизируется интертекстуальными связями, выявить как они проявляются в конкретном тексте, порожденном в определенных условиях для реализации определенной цели. Далее переводчик должен установить, насколько значимыми являются интертекстуальные связи для данного текста. У него должно быть четкое представление о маркерах интертекстуальности применительно к двум культурам, стратегии кодирования сведений о мире через интертекстуальные связи, а также об их декодировании в рамках той или иной культуры. И, наконец, перед переводчиком возникает задача выбора средств перекодирования интертекстуальных знаков с языка одной культурной реальности на язык другой, осознавая необходимость погружения их в культурный контекст [там же, с. 46—68].
Итак, для успешного распознавания интертекстуальных знаков в тексте художественного произведения важна принадлежность автора и читателя к одному социокультурному сообществу. В случае если они — представители разных культур, важна роль переводчика-посредника, который распознает, интерпретирует и ищет способы передачи смыслов оригинала в тексте перевода.
Задача переводчика при этом состоит в создании проекции, подобия, возможного аналога оригинала, достижении сходства с автором по духу, образу мыслей, художественной манере и эстетическим ценностям, иными словами, конгениальности. Подчеркнём, что прочтение и оценка художественного текста переводчиком находятся в непосредственной зависимости от культуры, отраженной в сознании переводчика, обусловлены личным и социальным опытом переводчика, его вкусами и предпочтениями и оказывают влияние на формирование его переводческой концепции.
В данной работе сопоставительная герменевтика является ведущим методом исследования интертекстуальных знаков, а переводческие трансформации — основной технологией их передачи. Этот подход, в опоре на аналоговые возможности человеческого разума, заложенные в понятийной системе человека и структурирующие его восприятие, мышление и деятельность, обеспечивает последовательное и поэтапное сопоставления смыслов исходного текста и текста перевода, а также нахождение равноценных средств выражения данных смыслов в языке перевода, способных осуществить полноценную передачу выделенных смыслов.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |