1.3. «Белое» офицерство

Как справедливо было отмечено Л. Яновской, «белое» движение в этой катастрофе раскрывается перед участниками событий в своем истинном свете — с гнусностью и предательством белого командования, с трусостью и подлостью «генералов» и «штабных» (Яновская 1983, с. 125). Отношение писателя к нелучшей части офицерства выражается в подборе номинаций персонажей. Так, среди штабных названы:

капитан Плешко (от «плешивый»),

капитан Безруков (от «безрукий»),

полковник Щеткин (от «щетка»),

генерал-майор Блохин (от «блоха»).

Подобного рода фамилии принадлежат «мелким» людям, но не героям. Подтверждением тому могут служить предсмертные слова капитана Плешко: «Я не офицер. Ничего подобного. Ничего подобного. Что вы? Я служащий в банке» (364).

Полковник Щеткин

В именовании персонажа очевидно прослеживается пушкинская традиция (ср.: Швабрин). Не случайно при описании интерьера дома Турбиных, упоминаются «лучшие на свете шкапы с книгами, пахнущими таинственным старинным шоколадом, с Наташей Ростовой, Капитанской дочкой...» (152).

Путешествующий в вагоне первого класса и распивающий коньяк полковник Щеткин, конечно же, не имеет дел с щеткой и вряд ли похож на нее, но такая фамилия несет в себе явно отрицательный оттенок и ассоциируется с чем-то ничтожным и грязным. Подобное ощущение подтверждается текстом романа, в котором Мышлаевский называет Щеткина лахудрой (лахудра — оборванец; нищий...; лахудрик — грязнуля, оборванец, замухрышка (Словарь русских народных говоров, вып. 17, с. 297)) и, стараясь изобразить ненавистного ему полковника, начинает говорить «противным, тонким и сюсюкающим голосом» (162).

Генерал Белоруков

Под фамилией Белорукова в «Белой гвардии» изображен князь Долгоруков, назначенный гетманом в конце ноября 1918 года главнокомандующим всеми военными силами на Украине (Рогинский 1983, с. 518).

Роман дает о генерале Белорукове следующие сведения: «Через час после гетмана бежал туда же, куда и гетман, то есть в германский поезд, командующий нашей армией генерал от кавалерии Белоруков. Не позже чем через несколько часов мы будем свидетелями катастрофы, когда обманутые и втянутые в авантюру люди вроде вас будут перебиты как собаки» (246).

По воспоминаниям Деникина, князь Долгоруков 1 (14) декабря «сдал войска на капитуляцию без всяких условий и отбыл в Одессу» (Революция на Украине 1930, с. 176).

Поведение генерала Долгорукова, умывшего свои белые княжеские руки и бросившего людей на верную гибель, вряд ли могло оставить М.А. Булгакова равнодушным. «Белоручкой» неодобрительно называют человека, чуждающегося труда. Писатель изменяет первую часть древней княжеской фамилии и тем самым вносит в нее отрицательный оттенок.

Генерал Петров

В романе упоминается арестованный Тальбергом «знаменитый генерал Петров», прообразом которого послужил генерал Н.И. Иванов, «ставший «знаменитым» после того, как Николай II назначил его командовать войсками, направленными на подавление февральской революции в Петрограде. В середине марта 1917 года генерал был арестован в Киеве» (Лосев 1993, с. 613).

В данном случае при совершенном изменении фамилии прототипа писателем достигается эффект узнаваемости, поскольку в сознании носителя русского языка типичные русские фамилии Иванов, Петров, Сидоров имеют значение «всякий, каждый, любой русский» и выступают как понятия одного ряда.

Такой способ криптографирования, при котором в именовании персонажа используется обозначение синонимичное внутренней форме исходной номинации или тематически связанное с ней, является характерным для именотворчества М.А. Булгакова.

Так, одним из прототипов профессора Персикова — персонажа повести «Роковые яйца» — был патологоанатом А.И. Абрикосов (1875—1955). В апеллятивах персик — абрикос сохранена «фруктово-ягодная» семантика. Кроме того, нужно отметить внешнее сходство персика и абрикоса (примечательно, что персонаж назван не Яблоковым и не Грушиным).

В романе «Мастер и Маргарита» в доме Грибоедова узнается известный в Москве дом Герцена. В данных номинациях наблюдается сохранение семантики «известный писатель» и звуковая перекличка (Грибоедов — Герцен). Следует также подчеркнуть то, что наделенная гастрономической семантикой фамилия великого классика (Грибо-ед-ов) превосходно отражает сущность обитателей этого дома, занятых поеданием яиц-кокотт с шампиньоновым пюре и филейчиков из дроздов с трюфелями.

В эпилоге «Мастера и Маргариты» Воланда и его свиту ищут с помощью ищейки Тузбубен. М.А. Булгаков, наверняка, был наслышан о знаменитой собаке-ищейке Треф, которая в свое время использовалась уголовными сыщиками для поимки Ленина (Соколов 1991, с. 23). В зоониме Тузбубен сохранена семантика «карточной масти». В данном случае прослеживается авторская ирония по отношению к милицейской собаке, поскольку бубновый туз, как отличительный знак каторжников, вызывает ассоциации именно с преступным миром. Здесь уместно вспомнить блоковские строки из поэмы «Двенадцать»: «В зубах — цыгарка, примят картуз, На спину б надо бубновый туз!»

Лучшую часть белого офицерства представляет

Най-Турс

Как отмечает М. Чудакова, в «Общем списке офицерским чинам» Российской Империи (СПб., 1908) значится поручик лейб-гвардии гусарского полка Най-Пум» (Чудакова 1988, с. 196). Возможно, М.А. Булгаков где-то встречал эту очень редкую, не славянскую фамилию, по типу которой он и построил фамилию своего персонажа. Однако вряд ли у Най-Турса был конкретный прототип. Подтверждением тому могут служить следующие слова Михаила Афанасьевича о Нае, записанные П.С. Поповым: «Най-Турс — образ отдаленный, отвлеченный. Идеал русского офицерства. Каким бы должен был быть в моем представлении русский офицер» (Яновская 1983, с. 108). В этом контексте интересна трактовка фамилии, данная Г.Ф. Ковалевым. Исследователь выделяет полковника Най-Турса среди тех героев, которые сумели противостоять нависшей угрозе и не оказались трусами. «Отсюда легко выводится значение слова Най-Турс: Най Трус. Если Най представить в виде сокращенного варианта немецкого nien = русского «нет», то понятно, что Булгаковым закладывается значение — «не трус»» (Ковалев 1999, с. 68). Это редкое качество Най-Турса особенно выделяется на фоне поведения штабных офицеров, предавших армию.

Анализируя фамилию Най-Турс, еще раз нужно подчеркнуть то, как мастерски М.А. Булгаков умеет обыгрывать в тексте именования своих персонажей.

Ср.: «— Привел их полковник Най Турс.

— А! Наш, наш! — вскричал Николка» (163).

В приведенном примере очевидно созвучие слов «Най» и «наш». Последнее эхом повторяет фамилию, наполняя ее положительной семантикой.