Некоторые литературоведы часто акцентируют внимание читателей, что Михаил Афанасьевич был сыном профессора богословия. Эта деталь из биографии писателя не представляется важной при первом и поверхностном взгляде. Мало ли у кого какие были родители? Такая информация становится важной, когда позволит читателю лучше понять содержание творчества писателя. Если профессия отца зримо отразилась в сюжетах и характерах персонажей, то лишь тогда деталь из личной биографии писателя превращается в объяснение источника влияния на его творчество.
Странность обращения внимания на профессию отца усиливается убежденностью, что хотя картина мира, представленная в произведении (первоначально в рассказе Воланда, затем во сне Ивана Бездомного, далее в главах романа мастера, и, наконец, в завершающей главе романа), является еретической, с точки зрения канонического христианства, она хоть в какой-то степени могла быть принята православным богословием.
Кроме того, добавляет странности утверждение, что роман — это художественное произведение, в котором является нормальным авторское изображение исторических персонажей. Писатель так видит. Да, с этим утверждением никто не спорит, вот только оно вступает в противоречие с привлечением внимания к профессии отца. Профессор богословия если бы и оказал влияние на будущего писателя, то только, чтобы тот канонично изобразил лиц евангельской истории. Тут, как говорится, или крестик надо снять, или трусы одеть.
Другие литературоведы соглашаются с первыми и представляют, например, вот такое разъяснение. Во-первых, в романе нашли отражение канонические христианские тексты, что как раз и указывает на влияние отца профессора богословия. Так Воланд появился в Москве как представитель некой высшей силы, и предназначение дьявола выполнить ее волю, поэтому читателям, как простым смертным, логика сатаны неподвластна. Некой сверхсущностью Воланд посылается в Москву, для показа бесперспективности атеистического общества и наказания всех аморальных персонажей. Правда, Воланду верить ни в чем нельзя, он пытается представить свое видение мира, но высшее, что над ним, все время выворачивает наизнанку все совершенное дьяволом и делает так, как оно должно быть. За два года до появления Воланда в Москве, мастер под его влиянием начинает писать роман о Понтии Пилате. Когда произведение было наполовину готово, Воланд соединяет с мастером Маргариту, и та подстегивает писателя для скорейшего завершения романа. Во-вторых, из-за того, что отец Булгакова был профессором богословия, поэтому начало романа относилось к журналу «Безбожник», главным редактором которого являлся Михаил Александрович Берлиоз. В итоге отрицательные герои произведения получают по заслугам, и всем становится понятной пустота атеизма.
У читателей, знакомых с христианством, правда, возникает резонный вопрос: а какое отношение вот эта картина имеет к каноническим текстам, т. е. признанным церковью? Преподаватель духовной академии, во-первых, не мог представить такой еретический взгляд, как положительный для своего сына, ибо дьявол никогда не являлся проводником божественной идеи. Во-вторых, как профессор богословия он не мог показывать сыну такое противоречивое отношение к рассказам Воланда. Да, дьяволу верить нельзя, но соглашаться, что он именно представитель некой высшей силы, а не лживый самозванец — можно.
Что же в романе указывает на влияние отца профессора богословия? Он может знать то, что не знает, например, сын священника.
Афанасий Булгаков читал курс по западным вероисповеданиям и спецкурс по западной эзотерике (оккультизм, масонство и т. д.).
Во-первых, человек выше ангелов. Ему дан дар творения, а им нет. Они являются только вестниками. Человек в отличие от ангелов владеет не только душой, но и телом. Для того чтобы душа могла управлять телом, человек и наделен даром творчества. Поэтому сатана не может ничего сотворить сам, и ему поэтому нужен человек, чтобы написать, например, роман, в котором будет иначе изображен Иисус. Так же и антихрист — талантливый человек, который отдаст все свои способности на служение сатане. Возможно, поэтому у Булгакова в первых версиях романа всю историю о Пилате рассказывал Воланд, а затем в последующих ее пишет мастер.
Во-вторых, почему священник переодевается во время службы? Он начинает службу в белых одеждах, а завершает в красном. В древности христиан преследовали. Поэтому желающим креститься предлагалось проверить себя во время однодневного подготовительного поста, который соблюдал и духовный наставник. Крещение происходило перед Пасхой, чтобы новообращенный мог принять участие в самом торжественном событии церковного года. Поэтому крещение происходило в ночь с пятницы на субботу. Крестили в реке, обычно, за городом в белых одеждах. Затем новообращенные в белых крещальных одеждах шли в храм. Отсюда возникла традиция перед Пасхой крестного хода вне храма в белых одеждах. А в храме священник переодевался в красные пасхальные облачения. Возможно, поэтому Маргарита смывает с себя крещение и посвящается в ведьму, а Воланд на балу переодевается из грязной сорочки в темную одежду.
В-третьих, в христианской традиции есть примеры испытание огнем. Святой Доминик, основатель ордена доминиканцев, предложил альбигойцам испытать огнем его и их рукописи. Свитки бросят в огонь и будут молиться. Согласно католическому преданию, книга альбигойцев сгорела, а святого Доминика осталась целой. Отец Булгакова специализировался по западным религиозным течениям. Возможно, поэтому предъявление Воландом рукописей мастера, прошедшей через огонь, говорит об истинности их содержания.
Таким образом, ни первое голословное утверждение, ни второе «аргументированное» никак не показывают, что знание о том, что Булгаков был сыном профессора богословия, так уж важно для понимания романа «Мастер и Маргарита».
Откуда же происходят оба этих мнения? По нашему предположению их источником явились взгляды богослова Андрея Кураева, изложенные им на публичных лекциях и в книге ««Мастер и Маргарита»: За Христа или против?»
Во-первых, во взглядах у другой группы литературоведов видно влияние работы Андрея Кураева. Богослов полагает, что в романе нет положительных героев, и поэтому все получили по заслугам. Кроме того, Маргарита послана мастеру дьяволом, чтобы тот дописал роман. А сам мастер создавал произведение под диктовку Воланда. В итоге «последний приют» — чудовищное место, куда попадает мастер. Кураев же акцентирует внимание слушателей на том, что Булгаков — сын профессора богословия. Правда, от его объяснения, почти ничего не осталось. Кроме того, богослов подробно исследовал историю зарождения идеи написания романа. Все началось с посещения Булгаковым антирелигиозного журнала. Вот поэтому первоначально толстый литературный журнал, возглавляемый Берлиозом, назывался «Безбожник». Наконец, Кураев выражал сомнение, что Понырев стал профессором истории. По его мнению, он был скорее профессором по марксистско-ленинской философии.
Во-вторых, акцент, что Булгаков сын профессора богословия, указывает, что Воланд представляет в романе «седьмое доказательство» бытия Бога через подтверждение существования дьявола, правда, на более представительной для сатаны позиции в иерархии потусторонних сил. Однако, редкие детали из канонического христианства вскрывают грандиозный обман со стороны Воланда. Поэтому-то важно знать, что отец, профессор богословия, оказал большое влияние на формирование мировоззрения сына. А если не настраивать себя на обнаружение этих малозаметных деталей, то и не будет видна вся масштабность дьявольской лжи и тогда, чего доброго, ее можно легко принять и за правду. Какие же это детали, которые разоблачают все чары, напускаемые сатаной и, при чем тут каноническое христианство?
Присутствие в романе иной силы, чем Воланд
Сразу можно сказать, что таких указаний в романе немного. И они теряются для невнимательного взгляда в море событий, совершенных Воландом и его свитой или связанных с ними.
Во-первых, в романе всего четыре крестных знамения. Причем только первые два показывают их силу и страх перед нею нечистой силы.
Андрей Фокич Соков
«Буфетчик что-то буркнул и быстро пошел вниз. Голове его почему-то было неудобно и слишком тепло в шляпе; он снял ее и, подпрыгнув от страха, тихо вскрикнул. В руках у него был бархатный берет с петушьим потрепанным пером. Буфетчик перекрестился. В то же мгновение берет мяукнул, превратился в черного котенка и, вскочив обратно на голову Андрею Фокичу, всеми когтями вцепился в его лысину. Испустив крик отчаяния, буфетчик кинулся бежать вниз, а котенок свалился с головы и брызнул вверх по лестнице».
Кухарка застройщика
«Комната уже колыхалась в багровых столбах, и вместе с дымом выбежали из двери трое, поднялись по каменной лестнице вверх и оказались во дворике. Первое, что они увидели там, это сидящую на земле кухарку застройщика, возле нее валялся рассыпавшийся картофель и несколько пучков луку. Состояние кухарки было понятно. Трое черных коней храпели у сарая, вздрагивали, взрывали фонтанами землю. Маргарита вскочила первая, за нею Азазелло, последним мастер. Кухарка, застонав, хотела поднять руку для крестного знамения, но Азазелло грозно закричал с седла:
— Отрежу руку! — он свистнул, и кони, ломая ветви лип, взвились и вонзились в низкую черную тучу. Тотчас из окошечка подвала повалил дым. Снизу донесся слабый, жалкий крик кухарки:
— Горим!..»
Аннушка из квартиры 48 по прозвищу «Чума»
«Оставалось предположить, что сонная и странная личность улетела из дому, как птица, не оставив по себе никакого следа. Аннушка перекрестилась и подумала: «Да, уж действительно квартирка номер пятьдесят! Недаром люди говорят! Ай да квартирка!»... Аннушка забыла уже про цель своего похода и осталась на лестнице, крестясь, охая и сама с собою разговаривая».
Николай Иванович Босой
— Бог истинный, бог всемогущий, — заговорил Никанор Иванович, — все видит, а мне туда и дорога. В руках никогда не держал и не подозревал, какая такая валюта! Господь меня наказует за скверну мою, — с чувством продолжал Никанор Иванович, то застегивая рубашку, то расстегивая, то крестясь, — брал!
<...>
— Вон он! Вон он за шкафом! Вот ухмыляется! И пенсне его... Держите его! Окропить помещение!
Кровь отлила от лица Никанора Ивановича, он, дрожа, крестил воздух, метался к двери и обратно, запел какую-то молитву и, наконец, понес полную околесицу.
Стало совершенно ясно, что Никанор Иванович ни к каким разговорам не пригоден. Его вывели, поместили в отдельной комнате, где он несколько поутих и только молился и всхлипывал.
Во-вторых, невозможность для Воланда достать философа Иммануила Канта.
— Взять бы этого Канта, да за такие доказательства (существования Бога — А.Я.) года на три в Соловки! — совершенно неожиданно бухнул Иван Николаевич.
— Иван! — сконфузившись, шепнул Берлиоз.
Но предложение отправить Канта в Соловки не только не поразило иностранца, но даже привело в восторг.
— Именно, именно, — закричал он, и левый зеленый глаз его, обращенный к Берлиозу, засверкал, — ему там самое место! Ведь говорил я ему тогда за завтраком: «Вы, профессор, воля ваша, что-то нескладное придумали! Оно, может, и умно, но больно непонятно. Над вами потешаться будут».
Берлиоз выпучил глаза. «За завтраком... Канту?.. Что это он плетет?» — подумал он.
— Но, — продолжал иноземец, не смущаясь изумлением Берлиоза и обращаясь к поэту, — отправить его в Соловки невозможно по той причине, что он уже с лишком сто лет пребывает в местах значительно более отдаленных, чем Соловки, и извлечь его оттуда никоим образом нельзя, уверяю вас!
Богослов Андрей Кураев полагает, что, следовательно, И. Кант находится не в аду, где любая душа доступна сатане, а в раю и охраняется богом.
В-третьих, тот, кто наказал спутника Воланда Коровьева-Фагота, сильнее дьявола.
«Ночь густела, летела рядом, хватала скачущих за плащи и, содрав их с плеч, разоблачала обманы. И когда Маргарита, обдуваемая прохладным ветром, открывала глаза, она видела, как меняется облик всех летящих к своей цели.
...Вряд ли теперь узнали бы Коровьева-Фагота... На месте того, кто в драной цирковой одежде покинул Воробьевы горы под именем Коровьева-Фагота, теперь скакал, тихо звеня золотою цепью повода, темно-фиолетовый рыцарь с мрачнейшим и никогда не улыбающимся лицом. Он уперся подбородком в грудь, он не глядел на луну, он не интересовался землею под собою, он думал о чем-то своем, летя рядом с Воландом.
— Почему он так изменился? — спросила тихо Маргарита под свист ветра у Воланда.
— Рыцарь этот когда-то неудачно пошутил, — ответил Воланд, поворачивая к Маргарите свое лицо с тихо горящим глазом, — его каламбур, который он сочинил, разговаривая о свете и тьме, был не совсем хорош. И рыцарю пришлось после этого прошутить немного больше и дольше, нежели он предполагал. Но сегодня такая ночь, когда сводятся счеты. Рыцарь свой счет оплатил и закрыл!»
Не Воланд наказал Коровьева-Фагота за плохой каламбур о свете и тьме. Дьявол за плохой каламбур мог бы и наградить. Следовательно, есть тот, кто может наказывать и не в силах сатаны отменить наказание.
В-четвертых, упоминание, что кроме Воланда есть другое ведомство — милосердия.
— Так вы сделаете это? — тихо спросила Маргарита.
— Ни в коем случае, — ответил Воланд, — дело в том, дорогая королева, что тут произошла маленькая путаница. Каждое ведомство должно заниматься своими делами. Не спорю, наши возможности довольно велики, они гораздо больше, чем полагают некоторые, не очень зоркие люди...
<...>
— Но просто, какой смысл в том, чтобы сделать то, что полагается делать другому, как я выразился, ведомству? Итак, я этого делать не буду, а вы сделайте сами.
В-пятых, упоминание Бога и Иисуса Христа.
В речи Михаила Берлиоза, когда он объяснял Ивану Бездомному, что Иисуса Христа не существовало. Это мифический персонаж. «Берлиоз же хотел доказать поэту, что главное не в том, каков был Иисус, плох ли, хорош ли, а в том, что Иисуса-то этого, как личности, вовсе не существовало на свете и что все рассказы о нем — простые выдумки, самый обыкновенный миф».
В беседе Воланда с Берлиозом о Боге, Иисусе и дьяволе.
— Если я не ослышался, вы изволили говорить, что Иисуса не было на свете? — спросил иностранец, обращая к Берлиозу свой левый зеленый глаз.
— Нет, вы не ослышались, — учтиво ответил Берлиоз, — именно это я и говорил.
— Простите мою навязчивость, но я так понял, что вы, помимо всего прочего, еще и не верите в бога? — он сделал испуганные глаза и прибавил: — Клянусь, я никому не скажу.
— Да, мы не верим в бога, — чуть улыбнувшись испугу интуриста, ответил Берлиоз. — Но об этом можно говорить совершенно свободно.
— А дьявола тоже нет? — вдруг весело осведомился больной у Ивана Николаевича.
— И дьявола...
В психиатрической больнице во время расспроса профессором Стравинским пациента Ивана Бездомного.
— Пилата? Пилат, это — который жил при Иисусе Христе? — щурясь на Ивана, спросил Стравинский.
В больничной палате Ивана Бездомного в разговоре с Мастером. «Иван догадался из дальнейших путаных фраз, что какой-то другой редактор напечатал большой отрывок из романа того, кто называл себя мастером. По словам его, прошло не более двух дней, как в другой газете появилась статья критика Аримана, которая называлась «Враг под крылом редактора», в которой говорилось, что Иванов гость, пользуясь беспечностью и невежеством редактора, сделал попытку протащить в печать апологию Иисуса Христа».
Конечно, даже четырехкратное упоминание Иисуса Христа, разбросанное по нескольким главам романа, перекрывается фигурой Иешуа Га-Ноцри, изображенной в романе мастера о Понтии Пилате и участвующей, пусть и опосредованно через Левия Матвея, в судьбе мастера и Маргариты.
Вот именно поэтому важно настроить себя на скрупулезное исследование текста, чтобы не пропустить малозаметные и редкие детали, указывающие на действительное существование евангельской истории из канонического христианства, несмотря на то, что Воланд прямо в глаза лгал Михаилу Берлиозу, что, во-первых, существующим источникам доверять нельзя, и, во-вторых, следует поверить ему как очевидцу в предлагаемую картину тогдашних событий.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |