Видны передняя, гостиная и спальня в квартире Зои. В окнах пылает майский закат. За окнами двор громадного дома играет, как страшная музыкальная табакерка. Граммофон поет: «На земле весь род людской...» Кто-то кричит: «Покупаем примуса!» Другой: «Точить ножи-ножницы!..» Третий: «Самовары паяем!..» Граммофон: «Чтит один кумир священный...»
Изредка гудит трамвай. Редкие автомобильные сигналы. Адский концерт. Вот он несколько стихает, и гармоника играет веселую польку.
Зоя (переодеваясь у зеркального шкафа, напевает эту польку). Пойдем, пойдем, ангел милый... Есть бумажка!.. Я достала... Есть бумажка...
Манюшка (внезапно появившись). Зоя Денисовна! Портупея к нам влез!
Зоя (шепотом). Гони его, гони! Скажи, что меня дома нет!
Манюшка. Да он, проклятый, по черному ходу...
Зоя. Выставь, выставь! Скажи, что я ушла. (Прячется в зеркальный шкаф.)
Портупея (появился внезапно). Зоя Денисовна, вы дома?
Манюшка. Да нету ее, я вам говорю, нету. И что это вы, товарищ Портупея, прямо в спальню к даме!
Портупея. При советской власти спален не полагается. Может, и тебе еще отдельную спальню отвести? Когда она придет?
Манюшка. Откуда я знаю? Она мне не докладается.
Портупея. Небось к своему хахалю побежала?
Манюшка. Какие вы невоспитанные, товарищ Портупея. Про кого это вы говорите?
Портупея. Ты, Марья, дурака не валяй! Ваши дела нам хорошо известны. В домкоме все как на ладони. Домком — око недреманное. Мы одним глазом спим, а другим видим. На то и поставлены.
Манюшка. Шли бы вы отсюда, Анисим Зотикович, что это вы в спальню залезли?
Портупея. Ты видишь, что я с портфелем? С кем разговариваешь? Значит, я всюду могу проникнуть. Я лицо должностное, неприкосновенное. (Пытается обнять Манюшку.)
Манюшка. Вот я вашей супруге скажу, она вам все должностное лицо в кровь издерет!
Портупея. Да постой ты, юла!
Зоя (в шкафу). Портупея, вы — свинья!
Манюшка. Ах! (Убегает.)
Зоя (выйдя из шкафа). Хорош председатель домкома! Очень хорош!
Портупея. Я думал, вас в самом деле нету. Что ж она врет? И какая вы, Зоя Денисовна, хитрая...
Зоя. Неделикатный вы фрукт, Портупея! Гадости, во-первых, говорите. Что значит хахаль? Это про Павла Федоровича?
Портупея. Я человек простой, в университете не был.
Зоя. Жаль. Во-вторых, я не одета, а вы в спальне торчите. А в-третьих, меня дома нет.
Портупея. Как это нет? Довольно странно!
Зоя. Коротко — зачем я вам понадобилась? Опять уплотнение?
Портупея. Само собой. Вы — одна, а комнат шесть.
Зоя. Как одна? А Манюшка?
Портупея. Манюшка — прислуга, она при кухне шестнадцать аршин имеет.
Зоя. Манюшка!
Манюшка (появилась). Что, Зоя Денисовна?
Зоя. Ты кто?
Манюшка. Ваша племянница, Зоя Денисовна.
Портупея. Как же ты Зою Денисовну называешь?
Манюшка. Ма тант.
Портупея. Ах, дрянь девка!
Зоя. Можешь идти, Манюшка.
Манюшка упорхнула.
Портупея. Так, Зоя Денисовна, нельзя. Что вы мне вола вертите! Манюшка племянница!.. Такая же она вам племянница, как я вам тетка!
Зоя. Портупея, вы грубиян!
Портупея. Первая комната тоже пустует!
Зоя. Простите, он в командировке.
Портупея. Да что вы мне рассказываете, Зоя Денисовна? Его в Москве вовсе нету! Скажем объективно, подбросил вам бумажку из Фарфор-треста и смылся из Москвы! Мифическая личность! А мне из-за вас общее собрание такую овацию сделало, что я еле ноги унес!
Зоя. Чего же хочет эта шайка?
Портупея. Это вы про кого?
Зоя. А про общее собрание.
Портупея. Ну, знаете, Зоя Денисовна, будь другой кто на моем месте...
Зоя. В том-то и дело, что вы на своем месте, а не кто-нибудь другой.
Портупея. Постановили вас уплотнить, а половина орет, чтоб вовсе вас выселить!
Зоя. Выселить? (Показывает шиш.)
Портупея. Это как же понимать?
Зоя. Это как шиш понимайте.
Портупея. Ну, ладно! Вот чтоб мне сдохнуть, если я вам завтра рабочего не вселю! Посмотрим, как вы ему шиши крутить будете! Прощенья просим. (Пошел.)
Зоя. Портупея, дайте-ка справочку. Почему это у нас в доме жилтоварищества мсье Гусь-Багажный один занял в бельэтаже семь комнат?
Портупея. Извиняюсь, Гусь квартиру по контракту взял. Он нам весь дом отапливает.
Зоя. Простите за нескромный вопрос: сколько лично он вам дал, чтобы квартиру у Фирсова перебить?
Портупея. Зоя Денисовна, полегче, я лицо ответственное!
Зоя (шепотом). Во внутреннем кармане жилетки у вас червонцы лежат. Серии Бэ-Эм, первый номер — 425900, проверьте.
Портупея расстегнулся, достал деньги, оторопел.
Але-гоп!
Портупея. Вы, Зоя Денисовна, с нечистой силой знаетесь, я давно уже это заметил.
Пауза.
Зоя. Итак, Манюшку и мифическую личность отстоять.
Портупея. Верьте совести, Зоя Денисовна, Манюшку — невозможно, весь дом знает, что прислуга.
Зоя. Ну, хорошо, верю. На одного человека самоуплотнюсь.
Портупея. А остальные-то комнаты как же?
Зоя (вынув бумагу). Нате.
Портупея (читает). «Сим разрешается гражданке Пельц открыть показательную пошивочную мастерскую и школу...» Ого-го! «...для шитья прозодежды для жен рабочих и служащих... дополнительная площадь...» Елки-палки! Это Гусь выправил документик?
Зоя. Ах, не все ли равно? Ну, вот что, уважаемый товарищ, копию этой штуки вашим бандитам, и — конечно, меня нет!
Портупея. Ну уж конечно, с такой бумажкой это проще ситуация!
Зоя. Кстати, дали мне сегодня у Мюра пятичервонную бумажку, а она фальшивая. Посмотрите, вы ведь спец по червонцам.
Портупея. Ах, язык! (Смотрит.) Хорошая бумажка.
Зоя. Ля говорю, фальшивая. Возьмите эту гадость и выбросьте.
Портупея. Ладно, выбросим.
Зоя. Ну, дорогой мой, марш, мне надо одеваться.
Портупея (пошел). Только вы уж сегодня решите, кем самоуплотнитесь, я зайду попозже.
Зоя. Ладно.
Где-то заиграл рояль и голос запел. «Не пой, красавица, при мне ты песен Грузии печальной...»
Портупея (остановившись у двери, глухо и тоскливо). Это что ж выходит, Гусь червонцы выдает, а номера записывает?
Зоя. А вы что думали?..
Портупея выходит печальный через гостиную в переднюю и в то же время появляется Абольянинов. Вид его ужасен.
Абольянинов. Зойка, можно? (Бросает шляпу и трость.)
Зоя. Павлик! Конечно, можно. Что, Павлик, опять?
Абольянинов. Я не могу бороться с собой... К китайцу пошлите, к китайцу... я умоляю...
Зоя. Ну, хорошо, хорошо... (Кричит.) Манюшка!
Манюшка появилась.
Павел Федорович нездоров, лети сейчас же к китайцу!
Тьма. Квартира Зои исчезает. Возникает мерзкая подвальная комната, освещенная керосиновой лампочкой. Белье на веревках. Гандзалин над горящей спиртовкой. Перед ним Херувим.
Гандзалин. Ты зулик китайский, бандит! Цусуцю украл, кокаин украл, где пропадал? Как верить тебе, кто?
Херувим. Мала-мала молци! Сама бандита есть!
Гандзалин. Уходи сейцас из працесной, ты вор!
Херувим. Сто? Гониси бедний китайси? Сто? Мине украли цесуцю на Светном бульвале, кокаин отбил банди, мала-мала меня убивал, смотли! (Показывает шрам.) Я тибе работал, а ты гониси! Сто кусать будет бедний китайси в Москве? Папахой товалищ! Убить тибе нада.
Гандзалин. Замалси! Ты если убивать будись, тибе коммунистая полисия забелет! Ты узнаись!
Пауза.
Херувим. Сто? Помосники гонись? Я тибе на волотах повесусь!
Пауза.
Гандзалин. Ты красть, воровать будесь?
Херувим. Нет, нет!
Гандзалин. Кази, ий-богу.
Херувим. Ий-богу.
Гандзалин. Кази ий-богу исё.
Херувим. Ий-богу, Богу госсопади!
Гандзалин. Надивай халат, будиси работать!
Херувим. Голодний, не ел два дня, дай хлепса.
Гандзалин. Бери хлепса на пецке.
Стук.
Кто, кто, кто?
Манюшка (за дверью). Открывай, Газолин, свои.
Гандзалин. А-а, Мануска. (Открывает дверь.)
Манюшка (входит). Чего ж ты закрываешься? Хороша прачечная, не достучишься?
Гандзалин. А, Мануска, здрасти, здрасти!
Манюшка. Ну, Газолин, идем к нашим, Абольянинов опять заболел.
Гандзалин. Моя не мозет сицас идти, я тибе дам лекалство.
Манюшка. Нет, уж ты сам пойди, при них распусти. а то говорят, что ты у себя жидко делаешь.
Херувим. Сто? Молфий?
Гандзалин говорит что-то по-китайски. Херувим отвечает по-китайски.
Гандзалин. Мануска, он пойдет, сделаит сто нада.
Манюшка. А он умеет?
Гандзалин. Умеит, не бойси. (Достает из угла коробочку, дает ее Херувиму, говорит по-китайски.)
Херувим. Сто ты усись меня? Идем, деуска.
Гандзалин (Херувиму). Ты пирилицно сибя веди, пяти рубли приноси. Ты смотли!
Херувим. Сто муциси бедни китайси!
Манюшка. Что ты его бранишь? Он тихий, как херувимчик!
Гандзалин. Он херувимцик, бандит!
Манюшка. Ну, прощай, Газолин!
Гандзалин. До свидания, Мануска! А када за меня замус пойдесь?
Манюшка. Ишь! Разве я тебе обещала?
Гандзалин. А, Мануска! А кто говорил?
Манюшка. Ручку поцелуй даме, а в губы не лезь! Идем! (Выходит с Херувимом.)
Гандзалин. Хоросая деуска Мануска! Вкусная деуска Мануска! (Напевает грустно по-китайски.)
Гаснет лампочка и спиртовка. Тьма. Прачечная исчезает. Появляется спальня, гостиная и передняя Зои. В спальне — Абольянинов, Херувим и Зоя. Херувим гасит спиртовку. Абольянинов застегивает манжетку, поправляет рукав, оживает.
Абольянинов (Херувиму). Сколько тебе следует, любезный китаец?
Херувим. Семи рубли.
Зоя. Почему семь, а не пять? Разбойники!
Абольянинов. Пусть, Зоя, пусть! Он достойный китаец! (Хлопает себя по карманам.)
Зоя. Я заплачу, Павлик, погодите. (Дает деньги Херувиму.)
Херувим. Спасиби...
Абольянинов. Обратите, Зоя, внимание, как он улыбается! Совершенный херувим! Талантливый китаец!..
Херувим. Таланти мала-мала... (Интимно.) Хоцись, я тибе каздый день пироносить буду? Ты Гандзалин не говоли... Все имеим — молфий, спилт... Хоцись, красивый рисовать будем? (Открывает грудь, показывает татуировку — дракон, становится странен и страшен.)
Абольянинов. Поразительно! Зойка, посмотрите!
Зоя. Какой ужас! Ты сам это делал?
Херувим. Сама. В Санхае делал.
Абольянинов. Слушай, мой Херувим, ты можешь к нам приходить каждый день? Я нездоров, мне нужно лечиться морфием. Ты будешь приготовлять раствор, идет?
Херувим. Идет.
Зоя. Павлик, осторожнее, может быть, это какой-нибудь бродяга?
Абольянинов. Что вы, нет!.. У него на лице написано, что он добродетельный человек из Китая. Ты не партийный, послушай, китаец?
Херувим. Мы белие стираем.
Зоя. Белье? Ты приходи через час, я с тобой условлюсь, будешь гладить у меня для мастерской.
Херувим. Ладно...
Зоя. Манюшка, проводи китайца!
Манюшка (появилась). Пожалте. (Идет с Херувимом в переднюю.)
Абольянинов открывает штору в спальне, и показывается вечер над Москвой. Первые огни. Шум — глуше. Голос начал: «Напоминают мне оне...» — и угас.
Херувим (в передней). До свидани, Мануска, я церез цас приходить буду. Я, Мануска, каздый день приходить буду, я Абольяну на слузбу поступил.
Манюшка. На какую службу?
Херувим. Лекалство приносить буду Поцелуй меня, Мануска!
Манюшка. Обойдется, пожалте... (Открывает дверь.)
Херувим (таинственно). Я када богатый буду, ты миня целовать будиси. Богатый, красивый...
Манюшка. Иди, иди с Богом...
Херувим уходит.
Манюшка. До чего оригинальный!
Абольянинов (у окна в спальне). «Напоминают мне оне...»
Зоя. Павлик, я достала бумагу. (Пауза.) Граф, что же вы не отвечаете даме?
Абольянинов. Простите, задумался. Пожалуйста, не называйте меня графом.
Зоя. Почему?
Абольянинов. Сегодня приходит какой-то в охотничьих сапогах, говорит: «Вы — бывший граф»...
Зоя. Ну?
Абольянинов. Бросил окурок на ковер... Я поехал к вам, еду в трамвае мимо зоологического и вижу надпись: «Демонстрируется бывшая курица». Спрашиваю у сторожа: а кто она теперь? Он отвечает: «Теперь она петух». Ничего не понимаю...
Зоя. Ах, Павлик, Павлик... (Пауза.) Ну, Павлик, отвечайте решительно, согласны ли вы на (шепотом) предприятие?
Абольянинов. Мне все равно теперь... согласен. Я не могу больше видеть бывших кур! Вон отсюда какой угодно ценой!
Зоя. О, да, вы таете здесь! Я увезу вас в Париж! К Рождеству мы будем иметь миллион франков, я вам ручаюсь!
Абольянинов. Но как же нам удастся выбраться?
Зоя. Гусь поможет!
Абольянинов. Бывший Гусь!.. Он представляется мне всемогущим!.. У меня жажда, Зоя. Нет ли у вас пива?
Зоя. Манюшка!
Манюшка появилась.
Купи пива!
Манюшка. Сейчас я принесу. (Упорхнут в столовую, оттуда в переднюю, там накинула на себя платок и вышла, забыв закрыть за собой дверь.)
Абольянинов. А мне вдруг стало страшно... Вы не боитесь, что нас накроют?
Зоя. Умно будем действовать — не накроют. Пойдем-ка, Павлик, к мифической личности, я не хочу здесь разговаривать, окно открыто. (Уходит с Абольяниновым через гостиную в дверь и закрывает ее за собой.)
Глухо послышались за этой дверью голоса Абольянинова и Зои. Где-то во дворе глупый и тонкий голос запел: «Вечер был, сверкали звезды, на дворе мороз трещал. Шел по улице...»
Аметистов (входит в переднюю). «...малютка... (Печально.) Посинел и весь дрожал!» (Ставит измызганный чемодан на пол, оглядывается Аметистов в рваных штанах, в засаленном френче, в кепке, с каким-то медальоном на груди). Фу, черт тебя возьми! Отхлопать с Курского вокзала четыре версты с чемоданом — тоже номер, я вам доложу! Сейчас пива следовало бы выпить! Эх, судьба ты моя горемычная, затащила ты меня опять в пятый этаж! Что-то ты мне тут дашь? (Заглядывает в дверь на кухню.) Эй, товарищ, кто тут есть? Зоя Денисовна дома? Гм... (Заглядывает в гостиную, слышит голоса Зои и Абольянинова, подкрадывается поближе, подслушивает.) О-го-го! Вовремя попал!
Манюшка (с пивными бутылками входит в переднюю). Батюшки! Дверь-то я не закрыла!
Аметистов возвращается в переднюю.
Кто это? Вам что?
Аметистов. Пардон, пардон, не волнуйтесь, товарищ! Пиво? Чрезвычайно вовремя! С Курского вокзала мечтаю о пиве!
Манюшка. Да кого вам?
Аметистов. Зою Денисовну. А с кем имею удовольствие разговаривать?
Манюшка. Я племянница Зои Денисовны.
Аметистов. Очень приятно, очень. Я и не подозревал, что у Зоечки такая хорошенькая племянница. Кузен Зои Денисовны. (Целует Манюшке руку.)
Манюшка (оторопевши). Зоя Денисовна! Зоя Денисовна! (Вбегает в гостиную.)
Аметистов вбегает за Манюшкой в гостиную с чемоданом. На крик Манюшки входят в гостиную Зоя и Абольянинов.
Аметистов. Дорогая кузиночка, же ву салю!
Зоя окаменела.
Познакомьте же меня, кузиночка, с гражданином...
Зоя. Ты... ты... вы... Павел Федорович, это мой кузен Аметистов...
Аметистов. Пардон, пардон... (Абольянинову.) Путинковский, беспартийный, бывший дворянин.
Абольянинов (поражен). Очень рад...
Аметистов. Кузиночка, позвольте вас попросить на два слова а парт!
Зоя. Павлик, извините, мне нужно перемолвиться двумя словами с Александром Тарасовичем...
Аметистов. Пардон, пардон, Василием Ивановичем... Прошел ничтожный срок, и вы забыли даже мое имя и отчество, кузиночка! Мне это горько, ай-ай-ай...
Абольянинов. Пожалуйста, пожалуйста... (Скрывается.)
Зоя. Манюшка, иди налей пива Павлу Федоровичу.
Манюшка скрывается Пауза.
Тебя же расстреляли в Баку?
Аметистов. Пардон, пардон, так что же из этого? Если меня расстреляли в Баку, я, значит, и в Москву не могу приехать? Меня по ошибке расстреляли, совершенно невинно...
Зоя. У меня голова закружилась...
Аметистов. От радости?
Зоя. Ничего не понимаю...
Аметистов. Ну, натурально, под майскую амнистию подлетел... Кстати, что это у тебя за племянница?
Зоя. Какая там племянница, это моя горничная, Манюшка.
Аметистов. Тэк-с, понимаем, в целях сохранения жилплощади... (Зычно.) Манюшка!
Манюшка появилась растерянная.
Милая, приволоки мне пивца, умираю! Какая же ты племянница, шут тебя возьми!
Пораженная Манюшка уходит.
А я ей руку поцеловал! Позор, позор!..
Зоя. Где ты собираешься остановиться? Имей в виду, что в Москве жилищный кризис.
Аметистов. Я знаю. Натурально, у тебя.
Зоя. А если я скажу, что не могу тебя принять.
Аметистов. Ах вот как? Хамишь? Ну что же, хами, хами! Гонишь двоюродного брата, пешком першего с Курского вокзала? Сироту! Гони, гони! Что же, я уйду... (Берет чемодан.) И даже пива пить не стану... Только вы пожалеете об этом, дорогая кузина...
Зоя. Ах, ты хочешь испугать? Ну нет, это не пройдет!
Аметистов. Зачем пугать? Я человек порядочный, джентльмен! (Шепотом.) И будь я не я, если я не пойду в ГПУ и не донесу о том, какую мастерскую ты организуешь в своей квартире. Я, дорогая Зоя Денисовна, все слышал! (Пошел.)
Зоя. Стой! Как ты вошел без звонка?
Аметистов. Ла порт этэ уверт... Я даже тебя не облобызал, кузиночка...
Зоя (отталкивая его). Судьба, это ты!
Манюшка входит, вносит бутылку пива и стакан.
Манюшка, ты дверь не заперла? Ах, Манюшка!.. Ну ничего, иди, извинись перед Павлом Федоровичем...
Манюшка уходит.
Аметистов (пьет пиво). Фу, хорошо!.. Первоклассное пиво в Москве! Квартирку-то ты сохранила, я вижу. Молодец, Зоя!
Зоя. Судьба!.. Видно, придется мне еще нести мой крест!
Аметистов. Ты хочешь, чтобы я обиделся и ушел?
Зоя. Нет! Что ты хочешь прежде всего?
Аметистов. Прежде всего — брюки.
Зоя. Неужели у тебя штанов нет? А чемодан?
Аметистов. В чемодане — шесть колод карт и «Существуют ли чудеса?». Спасибо этим чудесам, кабы не они, я бы с голоду издох! Шутка ли сказать, в товарно-пассажирском поезде от Баку до Москвы!.. Понимаешь ли, захватил в Баку в культотделе на память сто брошюрок «Существуют ли чудеса?», продавал их по рублю в поезде... Существуют, Зоечка, вот я тут!.. Чудное пиво! Товарищ, купите брошюрку!..
Зоя. Карты крапленые?
Аметистов. За кого вы меня принимаете, мадам?
Зоя. Брось, Аметистов! Где ты шатался семь лет?
Аметистов. Эх, кузина! В девятнадцатом году в Чернигове я отделом искусств заведовал...
Зоя расхохоталась.
Белые пришли... Мне, значит, красные дали денег на эвакуацию в Москву, а я, стало быть, эвакуировался к белым в Ростов, поступил к ним на службу... Красные немного погодя... Я, значит, у белых получил на эвакуацию и к красным, поступил заведующим агитационной труппой. Белые! Мне красные — на эвакуацию, я к белым в Крым. Тут я просто администратором служил в ресторанчике в Севастополе... Напоролся на одну компанию, взяли у меня триста тысяч в один вечер в железку...
Зоя. У тебя? Ну, это. значит, высокие специалисты были!
Аметистов. Темные арапы, говорю тебе, темные!.. Ну, а потом, понятно, после белых красные, и пошел я нырять при советском строе. В Ставрополе актером, в Новочеркасске музыкантом в пожарной команде, в Воронеже отделом снабжения заведовал... Наконец убедился, нет у меня никакого карьерного ходу, и решил тогда по партийной линии двинуться... Дай, думаю, я этот бюрократизм изживу, стажи эти всякие... И скончался у меня в комнате приятель мой, Чемоданов Карл Петрович, светлая личность, партийный...
Зоя. В Воронеже?
Аметистов. Нет, это дело уже в Одессе было. Я думаю, какой ущерб для партии? Один умер, а другой на его место сейчас же становится в ряды. Порыдал над покойником, взял его партбилет — и в Баку. Думаю, место тихое, шмэндефер можно развернуть, являюсь, так и так, Чемоданов. И, стало быть, открывается дверь, и приятель Чемоданова — шасть... Табло! У него — девятка, у меня — жир... Я к окнам, окна на втором этаже...
Зоя. Здорово!
Аметистов. Ну, не везло, что ты скажешь!.. На суде я заключительное слово сказал, веришь ли, не только интеллигентная публика, профессора, но конвойные и те рыдали! Ну расстреляли меня... Ну что же делать? Надо ехать в Москву! Эй, Зойка, очерствела ты в своей квартире! Оторвалась от масс!
Зоя. Ну ладно! Ты все слышал?
Аметистов. Повезло, Зоечка.
Зоя. Я тебя оставлю.
Аметистов. Зоечка!
Зоя. Молчи! Я дам тебе место администратора в предприятии, но смотри, Аметистов, смотри, если ты выкинешь какой-нибудь фокус, всем рискну, но я тебя угроблю! Берегись, Аметистов, ты слишком много о себе рассказал!
Аметистов. Итак, я грустную повесть скитальца доверил змее! Мон дье!
Зоя. Молчи, болван. Где колье? Которое ты перед самым отъездом взялся продать?
Аметистов. Колье? Постой, постой... Это с маленькими бриллиантами?
Зоя. Сволочь ты, сволочь!..
Аметистов. Мерси, мерси! Видали, как Зоечка родственников принимает!
Зоя. Документы есть?
Аметистов. Документов у меня полный карман, весь вопрос в том, какой из этих документов, так сказать, свежее... (Вынимает бумажки.) Карл Чемоданов — об этом речи быть не может! Сигурадзе Антон... Нет, это нехороший.
Зоя. Это ужас, честное слово! Ты же — Путинковский!
Аметистов. Нет, Зоечка, я спутал, Путинковский в Москве — это отпадает. Пожалуй, лучше всего моя собственная фамилия. Я думаю, меня уже забыли за восемь лет в Москве. На, прописывай Аметистова! Постой, тут по воинской повинности у меня еще грыжа была... (Достает бумажку.)
Зоя (вынимает из шкафа великолепные брюки). Надевай штаны.
Аметистов. Бог благословит твое доброе сердечко! Сестренка, отвернись!
Зоя. Очень ты мне нужен! Штаны потрудись вернуть, это Павла Федоровича.
Аметистов. Морганатический супруг?
Зоя. Держать себя с ним вежливо, это мой муж!
Аметистов. Фамилия ему как?
Зоя. Абольянинов.
Аметистов. Граф? У-у!.. Поздравляю тебя, сестра! Впрочем, у него ни черта, наверное, больше не осталось! Судя по физиономии, контрреволюционер... (Выходит из-за ширм, любуется штанами, которые на нем надеты.) Гуманные штанишки! В таких брюках сразу чувствуешь себя на платформе...
Зоя. Сам выпутывайся с фамилией... В нелепое положение ставишь... Павлик!
Абольянинов входит.
Простите, Павлик, говорили по делу.
Аметистов. Увлеклись воспоминаниями детства... Ведь мы росли с Зоечкой. Я сейчас прямо рыдал... Смотрите на брюки? Пардон, пардон, обокрали в дороге... Свистнули в Таганроге второй чемодан, прямо гротеск! Я думаю, вы не будете в претензии? Между дворянами на это нечего смотреть...
Абольянинов. Пожалуйста, пожалуйста, я очень рад...
Зоя. Вот, Павлик, Александр Тарасович будет у нас работать администратором. Вы ничего не имеете против?
Абольянинов. Помилуйте, я очень рад... Если вы рекомендуете Василия Ивановича...
Аметистов. Пардон, пардон, Александра Тарасовича... Вы удивлены? Это мое сценическое имя, отчество и фамилия, по сцене — Василий Иванович Путинковский, а в жизни — Александр Тарасович Аметистов. Известная фамилия, многие представители ее расстреляны большевиками... Тут целый роман! Вы будете рыдать, когда я вам расскажу...
Абольянинов. Очень приятно. Вы откуда изволили приехать?
Аметистов. Я? Откуда я приехал, вы спрашиваете? Из Саратова в данный момент приехал. Тут целый роман, вы будете рыдать...
Абольянинов. Вы беспартийный, разрешите спросить?
Аметистов. Кель кестьон? Что вы?
Абольянинов. А у вас на груди был... такой... Впрочем, мне это только показалось...
Аметистов. Ах, нет, нет, это для дороги. Знаете, в поезде очень помогает, плацкарту вне очереди взять, то, другое...
Манюшка (появилась). Портупея пришел.
Зоя. Зови его сюда. (Аметистову.) Имей в виду, председатель домкома.
Портупея. Добрый вечер, Зоя Денисовна. Здравствуйте, гражданин Абольянинов. Ну, что, надумали, Зоя Денисовна?
Зоя. Да. Вот документы. Пропишите Александра Тарасовича Аметистова, он только что приехал. Будет администратором мастерской.
Портупея. Ага. Послужить, стало быть, думаете?
Аметистов. Как же, как же... Стаканчик пива, уважаемый товарищ!
Портупея. Мерси, не откажусь. Жарко, знаете, а тут все на ногах да на ногах...
Аметистов. Да, погода, погода, как говорится... Громадный у вас дом, товарищ дорогой, такой громадный!..
Портупея. И не говорите, прямо мученье! А по воинской повинности грыжа у вас?
Аметистов. Точно так. Вот она. (Подает бумажку.) Вы партийный, товарищ?
Портупея. Сочувствующий я.
Аметистов. А, очень приятно! (Надевает свой значок.) Я сам бывший партийный. (Тихо, Абольянинову.) Деван ле жан... Хитрость...
Портупея. Отчего же вышли?
Аметистов. Мелкие фракционные трения... Я не согласен со многим... Глянул кругом, вижу — нет, не выходит! Я тогда прямо и говорю в глаза...
Портупея. Прямо в глаза?
Аметистов. А мне что терять, кроме цепей? Я одно время громадную роль играл... Нет, говорю, это не дело! Уклонились мы — раз! Утратили чистоту линии — два! Расстреляли заветы! Ах, так? — говорят. Так мы, говорят, тебя!.. Горячий народ! Ваше здоровье!
Абольянинов. Он гениален, клянусь!
Зоя (тихо). Ах, мерзавец! Ну, довольно политики! Итак, товарищ Портупея, с завтрашнего дня я начинаю дело.
Аметистов. Итак, мы начинаем! За успех мастерской и за здоровье ее заведующей Зои Денисовны, товарища Пельц! Ура! (Пьет пиво.) А теперь здоровье нашего уважаемого председателя домкома и сочувствующего... (Тихо.) Как его звать-то?
Зоя (тихо). Анисим Зотикович Портупея.
Аметистов. Да, я и говорю: Анисима Зотиковича Портупеи, ура!
Во дворе забренчало пианино, мальчишки запели «Многая лета...»
Совершенно верно! Многая лета! Многая лета!
Занавес.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |