Сефира № 8 «Ход» («Слава», «Великолепие», «Покой»)
Имя Бога — Элохим Цабоат
В первом же абзаце говорится о двух важных вещах. О том, что Иван Николаевич Бездомный просыпается в клинике Стравинского «после глубокого и продолжительного сна» — то есть... покоя.
И о том (к этому уже можно бы и привыкнуть!), что «он попал в неизвестную комнату... с белой шторой, за которой чувствовалось солнце».
Такой простой зашифровкой нам сразу дается понять, что в поисках отражения «Неизвестного» (за «которым чувствуется Солнце», или же Божественный Свет) прозелит (Иван-«Дурак») доходит до восьмой Сефиры, «Покой».
Прямое подтверждение этому предположению появляется и в следующих строках: «Иван Николаевич стал поспокойнее (!) и соображать начал яснее».
А знаете, кстати, на чем он лежал?
Он лежал «в чистейшей, мягкой и удобной пружинной кровати», в «ногах» которой находился вращающийся (!) «матовый цилиндр», служащий для удовлетворения всяческих желаний пациента.
Теперь взгляните на графическую схему Дерева Сефирот и подумайте, не напоминает ли она вам «кровать с пружинами», внизу которой находится «цилиндр» последней десятой Сефиры, «Царство», где мы, фактически, и удовлетворяем все наши желания?
Пожалуй, остановимся здесь еще и на слове «вращающийся», ибо мы будем постоянно встречаться с этим шифром в рамках нашего исследования.
Дело в том, что это слово на итальянский язык (которым, как известно, владел и Мастер — «немножко еще читаю по-итальянски», и маг Воланд, и сам автор этого романа) переводится как «rotare» («кружиться, вращаться»), содержащем корень от слова «rota» — «колесо, круг». А простым переставленном букв в слове «rota» мы вновь получаем слово «Taro».
С другой стороны, кругообразный расклад Арканов в тарологии называется «Колесом Таро» или, в упрощенном выражении, — просто «Колесом».
Поэтому в дальнейшем — в случае употребления автором этого слова — мы будем отмечать его словом «ROTARE».
Договорились?
Тогда — вперед!
В палату к Ивану вошла «фельдшерица» и «при помощи одного нажима кнопки увела штору вверх», в результате чего «в комнату через широкопетлистую и легкую решетку, доходящую до самого пола, хлынуло солнце. За решеткой открылся... веселый сосновый бор».
То есть стоит нам только «увести штору» авторских зашифровок, перед нами сразу же предстает Древо Жизни («сосновый бор») с расположенными на нем «петлями» Сефирот и «решеткой» Путей, их соединяющих, которые действительно доходят до самого нашего «пола» — до нашего низшего «Царства» последней (десятой) Сефиры... И как только мы окончательно проникнем в глубинный смысл этого Древа Мироздания, нам и откроется «Солнце» — или же пока Неизвестный нам Бог!
Затем следует очень важное приглашение женщины «брать ванну» — необходимое условие для духовного очищения неофита, который из черного должен сначала стать серым и, наконец, белым или же — просветленным (более подробно об этом поговорим несколько позднее).
За невинным, на первый взгляд, диалогом между Иваном и фельдшерицей о высококлассном «ванном отделении и прекрасно оборудованной уборной», чувствуется авторская зашифровка такого возможного названия восьмой Сефиры, как «Великолепие».
«Вымытому (кстати, уже во второй раз; первый раз он принимал очищение, как вы помните, в Москве-реке) Ивану Николаевичу тут же было выдано решительно все, что необходимо мужчине после ванны: выглаженная рубашка, кальсоны, носки», а также «пижама из пунцовой байки» (то есть теперь перед нами предстает «Безумец» в одеяниях, практически точно «списанных» с соответствующего Аркана из Марсельской колоды!).
Далее следует описание «громаднейших размеров кабинета», который Иван «окрестил... «фабрикой-кухней»».
Тут были, например, следующие предметы, которые очень нам напомнили все ту же Каббалистическую систему Сефирот: «...какие-то пузатые лампы с сияющими колпаками (!), множество склянок (!), и газовые горелки (все это о Сефирот), и электрические провода (каналы, их соединяющие), и совершенно никому неизвестные (Опять «Неизвестное», эти Сефирот и эманирующее) приборы».
И в этом же кабинете «за Ивана принялись трое — две женщины и один мужчина, все в белом» (происходит уравновешивание трех стволов Дерева Жизни).
Далее же происходит все то, что и должно происходить в эзотерической ложе при принятии в нее нового адепта:
«Первым долгом Ивана отвели в уголок, за столик, с явною целью кое-что у него повыспросить». И в ложах новых кандидатов «первым долгом» и «выспрашивают» как раз «решительно все насчет его прошлой жизни».
Если он проходит этот барьер, ему предоставляется последний шанс хорошо «обдумывать свое положение» (в так называемой «Камере раздумий») относительно целесообразности следования по выбранному им «пути» посвящения.
В случае прохождения кандидатом и этого этапа, перед ним предстает настоящий Мастер ложи (в данном случае выступающий в образе «главного врача» — «докТОРА сТРАвинскОго», — которому простые братья «в белых халатах»1 оказывали повышенные «знаки внимания и уважения») и задает ему три традиционных посвященческих вопроса.
Первым из них, как вы уже знаете, является вопрос «Кто ты?».
У «Ивана выспросили решительно все насчет его прошлой жизни».
Вторым — «Откуда ты пришед?».
Иван подробно рассказывает о вчерашних похождениях. Из его рассказа становится ясно, что именно встреча с «таинственной личностью, иностранцем не иностранцем» (то есть с «Неизвестным»), который «обладает какою-то необыкновенной силой», и привела его к переосмыслению им своей жизни (фактически, к принятию решения о вступлении на Путь Мудрости, или же, говоря авторским языком, — к «выряживанию в сумасшедшие»). Красноречиво свидетельствуют об этом, например, «новые» мысли Ивана, который «впервые вдруг почувствовал какое-то необъяснимое отвращение к поэзии, и вспомнившиеся ему тут же собственные его стихи показались почему-то неприятными».
Ну и, наконец, третий — «Куда ты идешь?».
«Но позвольте вас спросить, куда вы направитесь отсюда?»
После недолгих размышлений относительно ответа на этот вопрос Иван «почувствовал, что [он] слаб, что нуждается в совете», то есть в инициации — в постепенном приобщении к Тайнам, которые действительно помогут ему «разъяснить» Неизвестного!
И вот, выслушав все три ответа, Мастер ложи («главный») выносит свой положительный вердикт: «...здесь у нас вам всемерно помогут, а без этого у вас ничего не выйдет. Вы меня слышите?.. Вам здесь помогут... Вам здесь помогут... вам здесь помогут... Вы получите облегчение... Вам здесь помогут».
Как вы, наверное, заметили, в этой главе мы несколько отступили от нашего принципа относительно последовательного изучения текста романа с тем чтобы показать цельность очень важного посвященческого диалога.
Так что с целью продолжения поиска прямых и косвенных признаков Каббалистической системы Сефирот, и в первую очередь, восьмой Сефиры, вернемся несколько назад — к моменту начала медицинского обследования Ивана Бездомного тремя сотрудниками клиники, а затем и появления в его палате профессора Стравинского со своей свитой.
Во-первых, считаем за необходимое еще раз привлечь ваше внимание к тому факту, что автор уже практически открыто называет Ивана Бездомного «Безумцем»: «...сегодняшний Иван значительно уже отличался от Ивана вчерашнего... чего доброго, они укоренятся в мысли, что он буйный сумасшедший».
В описании процесса инициации Бездомного его, как и положено при приеме в ложу, символически кололи шпагой, знакомили с ее принадлежностями:
«Ивана кололи (!), но не больно... рисовали у него ручкой молоточка (а «молоточек»-то и является одним из обязательных атрибутов масонской ложи) какие-то знаки».
А Иван при этом «только горько усмехался (Сефира № 2, «Хохма») про себя и размышлял (№ 3, «Разум»)... Подумать только! Хотел предупредить всех об опасности, исходящей от неизвестного (Айн-Соф)... а добился только того, что попал в какой-то таинственный кабинет (то есть в «таинственную» масонскую ложу — для того, чтобы и познать этого «Неизвестного»)».
При появлении Стравинского (мы уже предположили, что это Мастер ложи) ему сразу же подали на прозелита «кругом (именно «кругом» — намек на Таро) исписанный Иванов (читайте: «Иоаннов» — от масонства Иоанновского обряда) лист2...
...А главный привычными глазами пробежал лист, пробормотал: «Угу, угу...» — и обменялся с окружающими несколькими фразами на малоизвестном языке (на иврите — официально принятом в классических ложах языке; причем буква «Хет» тетраграмматона — «Йод-Хет-Вав-Хет» — в этом языке по звучанию напоминает русскую «г», а буква «Вав» — именно «у»!)».
Ну а далее автор уже практически без всяких шифров показывает, что глава эта действительно посвящена (как мы и предполагали), в первую очередь, восьмой Сефире под названием «Слава».
Судите сами:
«Главный, по-видимому, поставил себе за правило соглашаться со всем и радоваться всему, что бы ни говорили ему окружающие, и выражать это словами «славно (!), славно»» (!).
Разве тут нужны дополнительные комментарии?!
Но, впрочем, если вы принимаете и это за очередную «случайность» (а их впереди еще великое множество!), вот вам следующий аргумент: на оставшихся четырех страницах данной главы, посвященной Сефире «Слава», слово «слава» будет встречаться еще... целых семь раз!
А именно:
• «Славно! — сказал Стравинский...» (при этом не забывайте, что речь идет именно о «докТОРе сТРАвинскОм», где «ТОР» и «ТРАО» — буквы, составляющие слово Таро);
• «Ну что же, славно, славно! — отозвался Стравинский»;
• «Ну вот и славно, — облегченно воскликнул Стравинский»;
• «Ну вот и славно! — воскликнул покоренный Стравинский»;
• «Ну вот и славно! — отозвался Стравинский»;
• «Ну вот и славно! — по своему обыкновению закончил беседу Стравинский».
Ну и что? И разве все это не об искомой нами в данном разделе Сефире «Слава»?
Или вам и это показалось малоубедительным?
Этого вам мало?! Ну...
Ну, тогда давайте посмотрим, что же еще может свидетельствовать в пользу нашей версии...
Например, одно из названий этой же Сефиры — «Покой»:
• «Продолжаю, — сказал Иван... и зная уже по горькому опыту, что лишь спокойствие (!) поможет ему»;
• «Ваше спасение сейчас только в одном — в полном покое (!). И вам непременно нужно остаться здесь»;
• «Вы получите облегчение. Здесь тихо, все спокойно» (!).
Одним словом, в восьмой главе романа содержится большое количество признаков, напрямую указывающих именно на восьмую Сефиру, не так ли?
Поэтому предлагаем ей «непременно и остаться здесь», а самим перейти в главу следующую.
При этом должны предупредить вас, что мы специально не стали останавливаться тут на рассуждениях Ивана относительно «дуры какой-то с Садовой» — Аннушки.
И не столько из-за его же слов о том, что «Аннушка здесь совершенно не важна», сколько из желания подробнее поговорить об этом образе в соответствующем разделе.
В разделе, посвященном этой «Дуре».
Шутка.
Примечания
1. Белый цвет фартуков, в которые обязательно облачаются масоны во время работы в ложах, символизирует чистоту их душ и помыслов.
2. Т. е. подали характеристику на принимаемого в ложу новичка.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |