Известно, что интертекстуальные связи булгаковского романа «Мастер и Маргарита» довольно широки. Сюда относятся как собственно библейский (евангельский) текст, так и произведения европейских и русских писателей, в той или иной мере рефлексировавших первоисточник, среди них «Фауст» И.В. Гете, «Прокуратор Иудеи» и «Сад Эпикура» А. Франса, «Иисус против Христа» А. Барбюса, «Жизнь Иисуса Христа» Ф. Фаррара, «Огнем и Мечом» Г. Сенкевича; «Дядюшкин сон» Ф.М. Достоевского, «Северная симфония» А. Белого, пьеса «Иешуа Ганоцри. Беспристрастное открытие истины» С. Чевкина, поэма «Пилат» Г. Петровского, «Иисус Неизвестный» Д. Мережковского и др.1
А. Леонтьев обращает внимание на близкое сходство интерпретаций евангельской истории Булгакова с интерпретацией Д. Мережковского, обнаруживая даже практически в отдельных эпизодах буквальное совпадение текстов Мережковского и Булгакова.
Об интертекстуальности романа писал Б.В. Соколов, отмечавший несколько интертекстуальных взаимодействий булгаковского текста. В частности, психиатрическая линия Бездомного соотносится с романом английского писателя Ч. Мэтьюрина «Мельмот Скиталец» (1820), в котором герой Стентон, имевший контакт с инфернальными силами и рассказывавший всем об этом, заключается своими близкими в сумасшедший дом, где сначала ведет себя буйно, а потом прикидывается здоровым, надеясь на освобождение.
«Превращение Бездомного из поэта в единственного ученика Мастера, в профессора, забывшего и о поэзии, и о Мастере», по мнению Соколова, «воспроизводит один из сюжетов поэмы И.В. Гёте — историю Студента, пришедшего учиться у Фауста и ставшего достойным учеником Мефистофеля»2. Булгаковский герой, в отличие от героя Гете, «отрицавшего пользу полученных знаний и абсолютизировавшего собственную свободу воли»3, не обремененный «никакими знаниями, легкомысленно отвергает бытие не только Бога, но и дьявола, за что и несет наказание»4.
Проблемам интертекстуальности романа посвящена работа И.Л. Галинской «Литературные источники черновых вариантов «древних» глав «Мастера и Маргариты». Автор отмечает, что основными источниками Булгакова были, кроме Евангелий, книги Э. Ренана «Жизнь Иисуса» и Ф.В. Фаррара «Жизнь Иисуса Христа». Однако, отмечает автор, ссылаясь на В. Лосева, Евангелие от Иоанна Булгаков использовал, «сообразуясь со своими творческими идеями»5 Описание Иешуа как идеализированного человека, восходит, по ее мнению, к книге Э. Ренана «Жизнь Иисуса». Этот же текст, считает И. Галинская, мотивировал и образ Левия Матвея. В работе подробно рассмотрены как текстовые, так и тематические связи романа. Так, например, фрагмент, где описывается, как Пилат представил лицо императора, Галинская соотносит с книгой Ф.В. Фаррара: «Ему представился Тиверий, престарелый мрачный император, который тогда жил на острове Капри, скрывая от людей свое прокаженное лицо, свои злобные подозрения, свое болезненное распутство, свою отчаянную месть»6. Галинская отмечает множество различных интертекстуальных связей романа Булгакова с указанными выше источниками.
Еще одной работой, посвященной анализу булгаковских аллюзий и перекличек с другими текстами, явилась весьма обстоятельная статья Б.М. Гаспарова «Из наблюдений над мотивной структурой романа М.А. Булгакова «Мастер и Маргарита»»7. Это исследование интересно тем, что в нем рассмотрены связи романа не только с литературными текстами, но и с иными культурными текстами, в частности с музыкальными.
Гаспаров отмечает интертекстуальные связи булгаковского текста с романом Т. Манна «Иосиф и его братья», причем эти отношения имеют, скорее, структурный характер: отношения между художественным нарративом и каноническим источником в обоих произведениях имеют полемический характер: «в романе все происходит не совсем так, а иногда и совсем не так, как в Священном Писании»8.
Интертекстуальные, или по Гаспарову, «мотивные» связи романа, далеко не равноценны: некоторые очевидны, поскольку повторяются не один раз в разных точках повествования; а другие — более слабые и проблематичные: либо потому, что проявляются только в отдельных точках, либо потому, что имеют «вторичный характер», так как возникают не «непосредственно от самого текста романа, а от вторичных ассоциаций, пробуждаемых этим текстом»9. К вторичным связям Гаспаров относит скрытые цитаты из поэмы В.В. Маяковского «Владимир Ильич Ленин» (в эпизоде сообщения о гибели Берлиоза в МАССОЛИТе и в словах тоста Пилата в честь императора Тиберия). Гаспаров считает, что сам тост Пилата в честь Тиберия «За нас, за тебя, кесарь, отец римлян, самый дорогой и лучший из людей!»10 является аллюзией на поэму Маяковского «Владимир Ильич Ленин» (Ленин — «самый человечный человек»).
Анализируя текст романа по образам, Гаспаров обнаруживает интертекстуальную связь «Мастера...» с комедией «Горе от ума». Бездомный, как некая аллюзия на Чацкого, является в Дом Грибоедова в разгар веселья (как бы «на бал»; при чем, остроумно замечает Гаспаров, после того, как искупался в Москве-реке: т. е. «с корабля на бал»). Сцена «отъезда» связанного Ивана из Грибоедова также строится на аллюзии с финалом комедии: Чацкий и карета / Бездомный и лихач.
Относительно интертекстуальные связей романа с музыкальными текстами, Гаспаров отмечает, что «вообще все действие романа постоянно имеет музыкальный фон»11. Ключевыми являются Пассионы Баха — для ершалаимских сцен и опера «Фауст» Гуно — для московских. Гаспаров отмечает еще одну линию, связывающую Баха с темой «Фауста»: это обработка прелюдии Баха, сделанная Гуно на слова католической молитвы Ave Maria. «Жанр молитвы, превращаемой в популярную музыкальную пьесу, получает в романе воплощение в фокстроте «Аллилуйя», исполняемом в Грибоедове»12.
Подробно рассматривая мотив отрезанной головы Берлиоза, Гаспаров обнаруживает связи с летописными источниками, повествующими о судьбе древнерусского князя Святослава, последнего языческого князя, а также с рядом текстов, апеллирующих к теме язычества, например, балетом И. Стравинского «Весна священная», подзаголовок которого «Картины языческой Руси». С языческим периодом коррелирует, по его мнению, и «сказочность Иванушки Бездомного. Древнерусские аллюзии этим не исчерпываются. На пересечении мотивов отрезанной головы и пророчества обнаруживается связь с текстами, повествующими о смерти князя Олега, причем как летописным источником, так и с литературным («Песнь о вещем Олеге» Пушкина). Мотив отрезанной головы имеет связи еще и с «Русланом и Людмилой», причем представленной одновременно как пушкинской поэмой, так и оперой М.И. Глинки.
Мотив пожара как эсхатологического символа соединяет булгаковский нарратив с романом Ф. Достоевского «Бесы», причем сам Достоевский упоминается в реплике Коровьева незадолго до пожара в Доме Грибоедова:
«— Вы — не Достоевский, — сказала гражданка, сбиваемая с толку Коровьевым.
— Ну, почем знать, почем знать, — ответил тот.
— Достоевский умер, — сказала гражданка, но как-то не очень уверенно.
— Протестую, — горячо воскликнул Бегемот. — Достоевский бессмертен!
— Ваши удостоверения, граждане, — сказала гражданка»13.
Гаспаров делает очень интересное наблюдение о принципе обратной связи, реализуемой у Булгакова: Коровьев и Бегемот — инфернальные сущности, свободно гуляющие по Москве, тесно связаны с теми метафорическими бесами у Достоевского. Связь по линии революционной бесовщины закрепляется еще и за счет имен, которыми Коровьев и кот представились при входе в ресторан, располагавшийся в Доме Грибоедова (эпизод пожара), — Панаев и Скабичевский, воскресив из небытия двух литературных деятелей 60—70-х годов XIX века. Такое пародийное осмысление образов Коровьева и Бегемота придает, по мнению Гаспарова, особую окраску сцене их свиста на Воробьевых горах: этот эпизод можно интерпретировать как пародийный намек на «хрестоматийно известную клятву на Воробьевых горах юных Герцена и Огарева, описанную в «Былом и думах»»14.
И наконец, интертекстуальные связи с текстами Гоголя, которые обнаруживаются в романе в виде многочисленных аллюзий и реминисценций из различных произведений писателя. Это и разнообразные фольклорные мотивы: хоровод русалок («Майская ночь»), полет на метле («Ночь перед Рождеством»), чудесное избавление от нечистой силы благодаря крику петуха («Вий»). Скандал с украденной головой Берлиоза напоминает сюжетную коллизию повести «Нос», а выглядывающий из-за угла черт повторяет эпизод «Записок сумасшедшего», даже панорама залитого солнцем города восходит к гоголевскому очерку «Рим». Проблемы роли искусства и художника явно коррелируют с повестью «Портрет». Что же касается мотива сожженного романа, то и здесь есть связь, правда, выходящая за пределы собственно текста и отсылающая к судьбе и личности Гоголя. Интересно, что «Мертвые души» (и «Ревизор») упоминаются Коровьевым накануне сожжения Дома Грибоедова в числе других, важных для романа произведений («Фауст», «Евгений Онегин», «Дон-Кихот») и имен (Достоевский).
Завершая свое наблюдение за интертекстуальными связями булгаковского текста, Гаспаров делает интересное замечание о связи «Мастера и Маргариты» с финальной притчей о Кифе Мокиевиче и Мокии Кифовиче из «Мертвых душ», обращая внимание на «двусмысленно-пророческую картину дороги, по которой тройка уносит Чичикова». В этих аллюзиях Гаспаров видит проекцию гоголевской поэмы на роман «Мастер и Маргарита», «с вовлечением тем самым в его структуру и темы мертвых душ, и пророчества о будущем России, и даже прекрасного далека, из которого кажется, что весь этот мир художнику только снился»15.
Примечания
1. Леонтьев, А. Интертекстуальные трансформации в романе М.А. Булгакова / А. Леонтьев // http://www.netslova.ru/leontiev/bulgakov.html (дата обращения 7.11.2016)
2. Соколов, Б.В. Булгаковская энциклопедия / Б.В. Соколов // http://www.bulgakov.ru/b/bezdomny/2/ (дата обращения 17.11.2017)
3. Там же.
4. Там же.
5. Булгаков, М. Великий канцлер / М. Булгаков. — М., 1992. — С. 517.
6. Фаррар, Ф.В. Жизнь Иисуса Христа / Ф.В. Фаррар. — СПб., 1893. — 586 с. (Репринтное издание, переиздано: М., 1991)
7. Гаспаров, Б.М. Рубрика: Михаил Булгаков. Проза 1920-х годов / Б.М. Гаспаров // URL: http://novruslit.ru/library/?p=25 (дата обращения 07.11.2016)
8. Гаспаров, Б.М. Рубрика: Михаил Булгаков. Проза 1920-х годов / Б.М. Гаспаров // URL: http://novruslit.ru/library/?p=25 (дата обращения 07.11.2016)
9. Гаспаров, Б.М. Рубрика: Михаил Булгаков. Проза 1920-х годов / Б.М. Гаспаров // URL: http://novruslit.ru/library/?p=25 (дата обращения 07.11.2016)
10. «Мастер и Маргарита». iBooks. — С. 501.
11. Гаспаров, Б.М. Рубрика: Михаил Булгаков. Проза 1920-х годов / Б.М. Гаспаров // URL: http://novruslit.ru/library/?p=25 (дата обращения 07.11.2016)
12. Гаспаров, Б.М. Рубрика: Михаил Булгаков. Проза 1920-х годов / Б.М. Гаспаров // URL: http://novruslit.ru/library/?p=25 (дата обращения 07.11.2016)
13. «Мастер и Маргарита». iBooks. — С. 585.
14. Гаспаров, Б.М. Рубрика: Михаил Булгаков. Проза 1920-х годов / Б.М. Гаспаров // URL: http://novruslit.ru/library/?p=25 (дата обращения 07.11.2016)
15. Гаспаров, Б.М. Из наблюдений над мотивной структурой романа М.А. Булгакова «Мастер и Маргарита» / Б.М. Гаспаров // URL: http://novmslit.ru/library/?p=25 (дата обращения 07.11.2012.)
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |