Вернуться к А.А. Кораблев. Мастер: астральный роман. Часть II

Квартира № 50

Комнату в квартире № 50 уступил Булгакову Андрей Михайлович Земский, муж его сестры Надежды, который перешел жить к брату, а потом уехал в Киев, где тогда жила его жена.

Правление дома, видя такие перемещения, постановило:

Земских — выписать, Булгаковых — выселить.

Но не тут-то было. Деликатный, интеллигентный жилец совершает ход, которого никто от него не ожидал...

В ТРИ ЧАСА ДНЯ Я ВОШЕЛ В КАБИНЕТ. НА ПИСЬМЕННОМ СТОЛЕ СТОЛ ТЕЛЕФОННЫЙ АППАРАТ. НАДЕЖДА КОНСТАНТИНОВНА В ВЫТЕРТОЙ КАКОЙ-ТО МЕХОВОЙ КАЦАВЕЙКЕ ВЫШЛА ИЗ-ЗА СТОЛА И ПОСМОТРЕЛА НА МОЙ ПОЛУШУБОК.

— ВЫ ЧТО ХОТИТЕ? — СПРОСИЛА ОНА...

<...>

В ЧЕТЫРЕ ЧАСА ДНЯ Я ВОШЕЛ В ПРОКУРЕННОЕ ДОМОВОЕ УПРАВЛЕНИЕ. ВСЕ БЫЛИ В СБОРЕ.

— КАК? — ВСКРИЧАЛИ ВСЕ. — ВЫ ЕЩЕ ТУТ?

<...>

Я ВЫНУЛ ЛИСТ, ВЫЛОЖИЛ ЕГО НА СТОЛ И УКАЗАЛ ПАЛЬЦЕМ НА ЗАВЕТНЫЕ СЛОВА.

БАРАШКОВЫЕ ШАПКИ СКЛОНИЛИСЬ НАД ЛИСТОМ, И МГНОВЕННО ИХ РАЗБИЛ ПАРАЛИЧ. ПО ЧАСАМ, ЧТО ТИКАЛИ НА СТЕНЕ, МОГУ СКАЗАТЬ, СКОЛЬКО ВРЕМЕНИ ОН ПРОДОЛЖАЛСЯ.

ТРИ МИНУТЫ («Воспоминание...»).

Примечание: у Гоголя немая сцена длится полторы минуты.

А может быть, никакой встречи Булгакова с Крупской не было? Написал заявление — получил распоряжение. И только потом — через три года — сообразил, что из этой истории можно сделать недурной и полезный миф...

Из воспоминаний Т.Н. Кисельгоф:

«И в домоуправлении были горькие пьяницы, они все ходили к нам, грозили выписать Андрея, и нас не прописывали, хотели, видно денег, а у нас не было. Прописали нас только тогда, когда Михаил написал Крупской. И она прислала в наш дом записку — «Прошу прописать»...» (ЖМБ, с. 167).

Из воспоминаний И.С. Раабен:

«Он жил по каким-то знакомым, потом решил написать письмо Надежде Константиновне Крупской. Мы с ним письмо это вместе долго сочиняли. Когда оно уже было напечатано, он мне вдруг сказал: «Знаете, пожалуй, я его лучше перепишу от руки». И так и сделал. Он послал это письмо, и я помню, какой он довольный прибежал, когда Надежда Константиновна добилась для него большой 18-метровой комнаты где-то в районе Садовой» (М.О. Чудакова; ВМБ, с. 129).

«Комната скверная, соседство тоже, оседлым себя не чувствую, устроиться в нее стоило больших хлопот» (М.А. Булгаков — В.А. Булгаковой. 24.III.1922).

«Я положительно не знаю, что делать со сволочью, что населяет эту квартиру» (Дн, 29.X.1923).

«Эта квартира не такая, как остальные, была. Это бывшее общежитие, и была коридорная система: комнаты направо и налево. По-моему, комнат семь было и кухня. Ванной, конечно, никакой не было, и черного хода тоже. Хорошая у нас комната была, светлая, два окна. От входа четвертая, предпоследняя, потому что в первой коммунист один жил, потом милиционер с женой, потом Дуся рядом с нами, у нее одно окно было, а потом уже мы, и после нас еще одна комната была. В основном, в квартире рабочие жили. А на той стороне коридора, напротив, жила такая Горячева Аннушка. У нее был сын, и она все время его била, а он орал. И вообще, там невообразимо что творилось. Купят самогону, напьются, обязательно начинают драться, женщины орут: «Спасите! Помогите!» (Т.Н. Кисельгоф; ЧАП, с. 94).

«Однажды утром в комнате рядом с нашей у женщины рухнул потолок — от снега на крыше: снег никто не чистил. Слышу — грохот и крик... Она чудом спаслась — в другом углу оказалась. Потом в этой комнате поселился хлебопек с хорошенькой женой Натальей. Там все время были драки. Она так кричала! А Михаил не мог слышать, когда бьют кого-нибудь... Однажды он вызвал милицию — Наталья кричала: «На помощь!» Милиция пришла, а те закрылись и не пустили. Так с Михаила чуть штраф не взяли за ложный вызов...» (ЖМБ, с. 166).

«Вообще дом был знаменитый... Кого только в нашей квартире не было! По той стороне, где окна выходят во двор, жили так: хлебопек, мы, дальше Дуся-проститутка; к нам нередко стучали ночью: «Дуся, открой!» Я говорила: «Рядом!» Вообще же она была женщина скромная, шуму от нее не было; тут же и муж ее где-то был недалеко...» (с. 166).

...ЧЕЛОВЕКА, ЖИВУЩЕГО ПОЛТОРА ГОДА В КОРИДОРЕ № 50, НЕ УДИВИШЬ НИЧЕМ («Самогонное озеро»).

...УДАРИЛА ИТАЛЬЯНСКАЯ ГАРМОНИЯ В КВАРТИРЕ № 50, И ВЕСЬ ГРОМАДНЫЙ КОРПУС ЗАХОДИЛ ХОДУНОМ («Три вида свинства»).

НАДО СКАЗАТЬ, ЧТО КВАРТИРА ЭТА — № 50 — ДАВНО УЖЕ ПОЛЬЗОВАЛАСЬ ЕСЛИ НЕ ПЛОХОЙ, ТО ВО ВСЯКОМ СЛУЧАЕ, СТРАННОЙ РЕПУТАЦИЕЙ (ММ, 7).

Называю Л.Ф. первый московский адрес Булгакова. Интересно, что она о нем скажет?

Л.Ф. молчит, потом, словно очнувшись, говорит встревоженно:

— Да там же геопатогенная зона! Воздействие: — 100%!

Хочу расспросить о других московских адресах, но Л.Ф. вдруг сообщает:

— Там было совершено убийство... Убита женщина, — 3-го уровня... беременная, на третьем месяце... Убил возлюбленный (+1), из ревности... Удушение... Но оснований для ревности не было...

— Ребенок его?

— Да. Но он подозревал, что не ею.

— Это произошло до революции?

— В конце 1910-го года, в августе...

Этой женщине, сообщила также Л.Ф., было 20 лет, мужчине — 35. Она — украинка, черноглазая, изящная, привлекательная. Он — из богатых, не муж, а вроде опекуна — знакомый ее отца.

В квартире собиралось какое-то общество. Эта женщина хорошо пела — романсы...

...ТО ЗВОН ВЕНГЕРСКОЙ РАПСОДИИ, CAPRICCIOSO, — ТО ЦЫГАНСКИЕ БУЙНЫЕ ВЗРЫВЫ:

СЕГОДНЯ ПЬЕМ! ЗАВТРА ПЬЕМ!
ПЬЕМ МЫ ВСЮ НЕДЕ-Е-ЕЛЮ — ЭХ!
    РАЗ... ЕЩЕ РАЗ...

(«№ 13...»)

Возможно, говорит Л.Ф., в этой квартире наблюдался полтергейст.

— Может быть, и сейчас что-то есть, — говорит она.

А. Барац утверждает:

«...доподлинно знаю, что для большинства этот дом нес разлад и несчастья» (МТ, 7.89).

Лично для него посещение дома Пигит кончилось тем, что он оказался... нет, не в Ялте, а значительно дальше — под Иерусалимом. Под впечатлением от пережитого он написал книгу, из которой, может быть, уместно привести письмо одной девушки, не понаслышке знакомой с этим проклятым местом:

«Да, очень круто все замешано в этом доме, но я его не люблю. Я помню свои ночные ужасы, когда я была одна в 3-ей квартире. Эта квартира походила на жуткий лабиринт, с чуланами, замысловатыми ходами и т. п... Этот дом, конечно, много значит в моей жизни, но он какой-то неисправимо грязный. Да кроме того, там все время падала штукатурка с потолка огромными кусками, взрывались газовые колонки, протекали потолки, приходила милиция и т. д.» (МТ, 7.89).