Дом № 10

Поселились Булгаковы в доме № 10 по Большой Садовой...

ТАК БЫЛО. КАЖДЫЙ ВЕЧЕР МЫШАСТО-СЕРАЯ ПЯТИЭТАЖНАЯ ГРОМАДА ЗАГОРАЛАСЬ СТА СЕМЬЮДЕСЯТЬЮ ОКНАМИ НА АСФАЛЬТИРОВАННЫЙ ДВОР С КАМЕННОЙ ДЕВУШКОЙ У ФОНТАНА. И ЗЕЛЕНОЛИКАЯ, НЕМАЯ, ОБНАЖЕННАЯ, С КУВШИНОМ НА ПЛЕЧЕ ВСЕ ЛЕТО ГЛЯДЕЛАСЬ ТОМНО В КРУГЛО-БЕЗДОННОЕ ЗЕРКАЛО. ЗИМОЙ ЖЕ СНЕЖНЫЙ ВЕНЕЦ ЛОЖИЛСЯ НА ВЗБИТЫЕ КАМЕННЫЕ ВОЛОСЫ. НА ГИГАНТСКОМ ГЛАДКОМ ПОЛУКРУГЕ У ПОДЪЕЗДОВ ЕЖЕВЕЧЕРНО КЛОКОТАЛИ И СОДРОГАЛИСЬ МАШИНЫ, НА КОНЧИКАХ ОГЛОБЛЕЙ ЛИХАЧЕЙ СИЯЛИ ФОНАРИКИ-СУДАРИКИ. АХ, ДО ЧЕГО БЫЛ ИЗВЕСТНЫЙ ДОМ. ШИКАРНЫЙ ДОМ ЭЛЬПИТ... («№ 13. — Дом Эльпит-Рабкоммуна»).

В.А. Левшин (Манасевич), живший по соседству с Булгаковым (как Степа Лиходеев — с Мишей Берлиозом?) в этом самом, описанном в романе, В БОЛЬШОМ ШЕСТИЭТАЖНОМ ДОМЕ, ПОКОЕМ РАСПОЛОЖЕННОМ НА САДОВОЙ УЛИЦЕ (ММ, 7), рассказывает (до него почему-то никому в голову не пришло, что дом № 10 — это и есть описанный в романе дом № 302-бис):

«Дом пятиэтажный (шестиэтажным автор величает его, думаю, опять-таки из любви к легкому камуфляжу). Один из двух его корпусов — тот, что на пол-этажа повыше, выходит фасадом на улицу; другой — буквой П — находится во дворе, куда ведет длинная подворотня. Когда-то две клумбы и фонтан украшали его асфальтовый прямоугольник. В центре фонтана стояла скульптура: мальчик и девочка под зонтом. Теперь на этом месте растут два деревца, огороженные низенькими зелеными колышками.

...до реконструкции Садового кольца, еще не стиснутый громадами каменных соседей, дом выглядел внушительно. Шикарные эркеры, лепные балконы... Нарядный, полукругом выгнутый палисадник отделял здание от тротуара. Поверх чугунной ограды рвались на улицу тугие соцветия невиданно крупной сирени» (ВМБ, с. 168—169).

«Об этом знаменитом доме следует поговорить особо, — сообщает Б. Мягков. — Построен он в 1903 году архитектором А.Н. Милковым и Э.И. Юдицким для московского купца, табачного фабриканта, владельца фабрики «Дукат» Ильи Пигита. Одновременно в этом доме по заказу художников П. Кончаловского, Г. Якулова, В. Рябушинского были выстроены специальные мастерские во внутренних помещениях двора» (БМ, с. 104).

У Кончаловского (кв. № 24), вспоминает В. Левшин, бывали Шаляпин, пианисты Боровский, Игумнов, Оркулов, скульптор Коненков. Приезжал и подолгу жил его тесть — Василий Иванович Суриков. Заходили Качалов, Москвин, Гельцер, Голованов, Нежданова. Карло Цекки. Сергей Прокофьев. Алексей Толстой. Мейерхольд. Собирались живописцы группы «Бубновый валет» — Фальк, Лентулов, Куприн, Рождественский, Осьмеркин...

Этажом ниже (кв. № 21) жила оперная артистка Львова, мать поэта Вадима Шершеневича. Здесь часто бывали Мариенгоф, Кусиков, Есенин. Здесь же находился склад книжной продукции имажинистов.

В квартире № 38 располагалась студия художника Якулова, где, по преданию, Есенин встретился с Айседорой Дункан и откуда отправился в Ленинград, умирать... (ВМБ, с. 169—170).

«Жена Якулова, Наталия Юльевна Шиф, — женщина странной, броской внешности. Есть в ней что-то от героинь тулуз-лотрековских портретов. У нее великолепные золотистые волосы, редкой красоты фигура и горбоносое, асимметричное, в общем, далеко не миловидное лицо. Некрасивая красавица.

О ней говорили по-разному. Иные восхищались ее элегантностью и широтой. Других шокировала свобода нравов в ее доме. Студия Якулова пользовалась скандальной известностью. Здесь, если верить слухам, появлялись не только люди богемы, но и личности сомнительные...» (В.А. Левшин; ВМБ, с. 171).

«Она некрасивая была, но сложена великолепно. Рыжая и вся в веснушках. Когда она шла или там на машине подъезжала, за ней всегда толпа мужчин. Она ходила голая... одевала платье прямо на голое тело или пальто, и шляпа громадная. И всегда от нее струя очень хороших духов. Просыпается: «Жорж, идите за водкой!» Выпивала стакан, и начинался день. Ну, у них всегда какие-то оргии, люди подозрительные...» (Т.Н. Кисельгоф; ЧАП, с. 103).

С нее, такой непохожей на его Тасю, Булгаков писал (как считает и Тася) свою Зойку.

«Мы жили в одном доме, и она каждый день мимо нас ходила» (Т.Н. Кисельгоф; ЧАП, с. 105).

«В пользу этого прототипа говорит не только сходство иноязычных фамилий (Шифф-Пельц) и асимметричность лица (из истории постановки известно, что Булгаков настаивал на том, чтобы у Зойки было асимметричное лицо; и исполнительница роли знаменитая Ц.Л. Мансурова играла ее с разными бровями: левая выше правой), но и то, что Зойкина квартира скорее всего помещена автором именно в доме 10 по Большой Садовой улице. Черты ее есть и в якуловской квартире-мастерской, и в левшинской квартире 34 пятого этажа правого крыла дома, где писатель жил в 1924 году вместе с самим Левшиным» (Б. Мягков; БМ, с. 61—62).

...СИЗЫЙ ДЫМ, ЖЕНЩИНА С АСИММЕТРИЧНЫМ ЛИЦОМ, КАКОЙ-ТО ФРАЧНИК, ОТРАВЛЕННЫЙ ДЫМОМ... (ЗП, 14).

Как известно, стихи Булгаков не любил и не писал, а тут вдруг, видимо, донельзя вдохновленный своим новым домом, решил воспеть его не иначе, как в стихах (в письме Н.А. Земской, 23.1921):

Стихи:

На Большой Садовой
Стоит дом здоровый.
Живет в доме наш брат
Организованный пролетариат.
И я затерялся между пролетариатом
Как какой-нибудь, извините за выражение, атом.
Жаль, некоторых удобств нет,
Например, испорчен в...р-к...т.
С умывальником тоже беда,
Днем он сухой, а ночью из него на пол течет вода.
Питаемся понемножку:
Сахарин и картошка.
Свет электрический — странной марки,
То потухнет, а то опять ни с того ни с сего разгорится ярко.
Теперь, впрочем, уже несколько дней горит подряд,
И пролетариат очень рад.
За левой стеной женский голос выводит «бедная чайка...»,
А за правой играют на балалайке.