Шолохов — это псевдоним?

Открытие молодого московского литературоведа Константина Смирнова привело маститых шолоховедов в состояние шока. Тем не менее никто из них пока не нашел весомых аргументов, чтобы опровергнуть гипотезу...

Много лет ведутся бесконечные дебаты и острые злые споры о том, кто же все-таки автор «Тихого Дона» — писатель Михаил Шолохов или его земляк казак Федор Крюков? Главный камень преткновения: как мог столь молодой человек, каким был Михаил Шолохов, написать в двадцать два года первую книгу романа-эпопеи, а затем и все остальные тома этого титанического труда, который каждой строкой выдает человека, умудренного немалым житейским и литературным опытом.

Одни утверждают, что ничего странного в том нет, ведь Томасу Манну удалось в юном возрасте написать роман «Буденброки», талант не знает метрик. Другие считают это возрастное несовпадение чуть ли не главным доказательством того, что подлинное авторство «Тихого Дона» принадлежит казачьему писателю Федору Крюкову. Третьи по той же причине выводят, что роман Шолохов написал сам, но воспользовался дневниками казачьего офицера Федора Крюкова...

Однажды подобный разговор возник в гостях у первого редактора шолоховской эпопеи Юрия Борисовича Лукина — человека светлейшей души и подлинного эрудита. ЮрБор, как называли его в кругу друзей, частенько собирал у себя в гостях начинающих писателей, рассказывал им о работе с шолоховскими рукописями. Как же изменилось его улыбчивое лицо, каким оно стало строгим и даже возмущенным, когда кто-то из нас усомнился в авторстве Шолохова.

— Я прекрасно знал этого человека, — вспылил Лукин, — поэтому попрошу подобные оскорбительные речи в моем присутствии не произносить. Автор «Тихого Дона» и «Поднятой целины» Михаил Шолохов и никто другой!

И вот недавние изыскания молодого литературоведа Константина Смирнова произвели настоящую сенсацию в шолоховедении. Они ничего не меняют в установлении авторства романа, но проливают свет на истинную фамилию того, кого мы почти восемь десятилетий называли Михаилом Шолоховым.

— Константин Германович, если я правильно понимаю, вы утверждает, что настоящее имя великого писателя, нобелевского лауреата не Михаил Шолохов, а Александр Попов?

— Да, я это утверждаю! Все началось с того, что я обнаружил странную вещь: события жизни классика с момента отъезда в Москву в пятнадцатом году и вплоть до окончательного поселения на Дону в двадцать шестом не подтверждены никакими документами. Если принять официальную дату рождения Михаила Шолохова — 1905 год, то дальше возникает много несуразностей. Получается, что с Дона — в разгар германской войны — он уехал в 1915 году десятилетним ребенком. А в 1926-м вернулся взрослым женатым человеком.

— Получается так, что Шолохов женился несовершеннолетним да еще на избраннице, которая намного его старше?

— По официальной версии получается так... А что же он делал в годы гражданской войны? Где жил? Когда женился? Нет никаких документов. И возможно ли было создать многоплановый роман-эпопею в 22 года, имея за плечами четыре класса гимназии, встретив Первую мировую войну в девятилетием возрасте, а гражданскую — в тринадцать лет, то есть не имея практически никакого серьезного жизненного да и литературного опыта?

Поэтому я рискнул предположить, что человек, назвавшийся Михаилом Шолоховым, был старше самого себя лет на десять, а то и пятнадцать. Более того, это наверняка был офицер и достаточно образованный человек, но по какой-то причине ему надо было скрывать свое настоящее имя. Такое предположение сразу ставит все на свои места. Но одного предположения мало.

Имя этого таинственного человека приоткрылось мне после публикации Владимира Васильева в нескольких номерах журнала «Молодая гвардия». Автор обстоятельно исследовал сложные семейные отношения родителей писателя.

Пребывая на позициях классического шолоховедения, Васильев изо всех сил пытается втиснуть свой сенсационный материал в рамки традиционной биографии Михаила Александровича. Тем не менее, в его публикации содержатся ценнейшие сведения, дающие ключ к разгадке тайны величайшего писателя XX столетия. Вот что открылось из изысканий Васильева.

Александр Михайлович Шолохов, канонический отец классика, много раз пытался открыть собственное дело. Был он и хозяином мануфактурной лавки, и содержателем питейного заведения, и даже открыл собственную галантерейную торговлю и промежуточную ссыпку зерна от имени известного фабриканта Парамонова. По делам, связанным с закупкой хлеба, он часто бывал в Ясеновке — родовом имении помещика Дмитрия Евграфовича Попова. Здесь он и впервые увидел будущую мать писателя — Анастасию Даниловну Черникову, которая служила в барском доме горничной. Она пользовалась вниманием одинокого Дмитрия Евграфовича и, как это часто бывает, забеременела от него (ей было около тринадцати). Дабы скрыть грех, Попов решил ее пристроить: уговорил выйти замуж за казака Стефана Кузнецова. Вскоре Анастасия родила дочь. Правда, девочка прожила недолго и умерла в годовалом возрасте. После этого Анастасия, убежала от мужа, вернулась в Ясеновку. Однако, остепенившись, Дмитрий Попов женился на богатой вдовушке. К этому-то времени и относится знакомство Анастасии с Александром Шолоховым. Когда она забеременела во второй раз, он увез ее под видом экономки к себе на хутор Кружилин, где и родился 24 мая 1905 года их единственный ребенок — Михаил. До 1913 года, пока не умер законный муж Анастасии Даниловны — Стефан Кузнецов (никакого формального развода не было), ребенок носил имя Михаила Стефановича Кузнецова.

Описав историю знакомства родителей будущего классика и его появления на свет, Владимир Васильев уверенно направляет повествование в русло традиционной биографии Шолохова. То есть вся таинственная и в высшей степени странная эпопея знакомства Анастасии Даниловны и Александра Михайловича, по его мнению, не более как маленький, пикантный штришок в судьбе писателя. А между тем это совсем не так.

Если хорошо вдуматься, то невольно возникают сомнения: а был ли Михаил вообще сыном Александра Шолохова? Посудите сами. Сразу после смерти первого ребенка Анастасия Даниловна бросает законного мужа Стефана Кузнецова и возвращается в имение Попова. Зачем? Чтобы снова стать горничной и заработать себе на кусок хлеба, намекает Васильев. Однако ее муж, как оказывается, был казаком зажиточным и легко бы прокормил жену. Следовательно, цель возвращения явно амурная. Иными словами, связь с Поповым скорее всего продолжилась. Только после женитьбы Дмитрия Евграфовича мать писателя окончательно покидает имение Поповых вместе с Шолоховым. До этого она якобы встречалась с ним и даже забеременела. У читателя может сложиться представление, что Дмитрий Попов — этакий барич-шалопай; на самом же деле это не так. В пору знакомства с Анастасией Даниловной Дмитрию Попову стукнуло сорок. Васильев, считая, очевидно, это несущественным, опускает дальнейшую историю семьи Поповых. А между тем очень важен факт, что Попов от первого брака (с женой-дворянкой, ее фамилия, к сожалению, канула в Лету) имел сына Александра, который был старше своего предполагаемого сводного брата Михаила лет на 12—14. Об Александре мало что было известно, ведь он не попал в поле зрения шолоховедов.

А зря... Александр Попов — правнук участника Крымской войны и обороны Севастополя Ивана Григорьевича Попова, внук епископа Воронежского и Борисоглебского Евграфа Ивановича Попова, сын унтер-офицера линейного казачьего полка Дмитрия Евграфовича Попова. Мать Александра Дмитриевича была урожденной дворянкой и помещицей, в приданое за ней отец получил родовое имение Ясеновка. Но имя матери, увы, так и осталось неизвестным. Она рано умерла, и у Дмитрия Евграфовича на руках остался трехлетний малыш. Отец взял няньку, тринадцатилетнюю Настю Черникову из семьи рабочих-поденщиков. Анастасия, несмотря на большую разницу в возрасте, полюбила Дмитрия Евграфовича. Есть даже фотография Дмитрия Евграфовича и Анастасии Даниловны с их сыном Мишей Шолоховым. Но у Дмитрия Евграфовича был старший сын, так сказать, законный наследник Александр, который старше Миши на четырнадцать лет. На правах потомственного почетного гражданина он поступил учиться в Воронежский Михайловский кадетский корпус, затем в офицерскую кавалерийскую школу. В 1914 году — подхорунжий, в 1917-м — хорунжий линейного казачьего полка. Во время Первой мировой он воевал в действующей армии, имел боевые награды. Ну а после семнадцатого года его жизнь полна таких невероятных приключений, что впору писать роман о его жизни.

В 1917-м Александр Попов оказался в Гатчине во главе сотни в составе войск генерала Краснова. Его передовая сотня на Пулковских высотах попала под обстрел немцев. Это были военнопленные, из которых Троцкий формировал отряды для обороны Петрограда. Генерал Краснов вместе со своим штабом сдался немцам. А хорунжий Попов, угрожая оружием, остановил санитарный поезд, погрузил на него раненых и запретил рассказывать о том, что с ними случилось. Велел всем объяснять, что они были ранены на фронте. В Петрограде он примкнул к штабу генерала Маннергейма. 31 декабря 1917 года Финляндия была признана независимой страной, и Карл Густав Маннергейм отправился вместе со всем своим штабом на родину. Солдат и матросов, которые поддерживали советскую власть, собрали вместе — их оказалось около пятисот человек — и отправили обратно в Петроград. На границе командование этими людьми взял на себя хорунжий Попов. Его отряд оказался единственной дисциплинированной боевой частью во всем городе, поэтому им поручили охранять Смольный. Но вот дальше начинаются прямо-таки мистические приключения. Отряд Александра Попова оказался замешан в левоэсеровском мятеже 6 июля 1918 года, во время мятежа им были арестованы Дзержинский и Лацис. Каково?

После подавления мятежа Александр Попов бежал, но заочно был приговорен к расстрелу. Что случилось после, и вовсе непонятно, Александр Попов неожиданно оказывается членом коллегии ВЧК. Однажды, вернувшись в родную Ясеновку, он узнал, что его сводный брат погиб, остались его документы. Бывшая нянька передала их старшему брату, и с этого момента он стал сыном поденщицы, младше самого себя на целых четырнадцать лет.

Поработав в центральном аппарате, он как опытный чекист получает новое назначение — стать доверенным лицом Сталина на Кавказе. Но отправиться туда под именем Александра Попова немыслимо. Там его знают как сына помещика, царского офицера, а его миссия секретна.

Наверное, теперь не стоит удивляться, что роман-эпопея был написан Михаилом Шолоховым, вполне взрослым сложившимся тридцатишестилетним человеком. И как утверждает Константин Смирнов, «сам собой отпадает вопрос об авторстве "Тихого Дона"».

В 1941-м, когда началась война, Шолохов надел военную форму, и не просто офицера, а полковника.

Только работой в органах он и мог заслужить себе прощение и за дворянско-казачье происхождение, и за аресты начальников ЧК во время левоэсеровского мятежа.

Попов даже удостоился попасть в личную картотеку Сталина с пометкой «Навсегда свой...»

Удивительное открытие молодого исследователя на этом не закончилось. Оказывается, Александр Дмитриевич Попов, он же Михаил Александрович Шолохов, приезжая в Москву, жил обычно у известного пролетарского писателя Александра Серафимовича. Тут есть одно важное обстоятельство: автор «Железного потока» писал под псевдонимом, заменив свою настоящую фамилию Попов на свое отчество — Серафимович. «Религиозная» фамилия диссонировала богоборческому духу времени.

Александр Серафимович Серафимович (он же Попов) по-родственному и посоветовал Александру сменить имя, уверяя его, что «рукопись писателя по фамилии Попов не возьмет ни один редактор».

То, что «канонический» Михаил Шолохов в девятнадцатом и двадцатом годах служил уполномоченным ВЧК, подтверждал и его двоюродный брат Иван. Они даже сидели вместе в Козловской тюрьме. Шолохова отдали под военный трибунал Южного фронта за превышение власти.

Высказав предположение, что Попов и Шолохов — одно и то же лицо, молодой исследователь натолкнулся на резкое неприятие его версии маститыми шолоховедами. Мемориальный музей в станице Вешенской подготовил сорок возражений против его гипотезы. Однако один из родственников писателя Шолохова Виталий Анохин признался, что догадка Смирнова абсолютно верна. И что родственники знали имя писателя, но скрывали все эти годы.

— Моя гипотеза ничего не меняет в авторстве «Тихого Дона», — утверждает исследователь, — оно остается за тем человеком, которого мы хорошо знаем по портретам и фотографиям и который прожил свою долгую и замечательную жизнь под псевдонимом Михаил Шолохов. Я попытался лишь убрать камень преткновения и найти наиболее логичное объяснение тому, что шедевр мировой литературы вышел из-под пера не двадцатидвухлетнего юнца, а человека, чей суровый жизненный опыт был огранен великолепным даром.