Гражданская война в России продолжает оставаться одной из центральных тем дискуссионных сражений о событиях отечественной истории. «Печать» гражданского противостояния, как последствие нечеловеческой разрухи в головах людей и раскола в обществе, оставила неизгладимый след в истории страны, ее присутствие и сегодня ощущается в политической, экономической и духовной сферах жизни постсоветского историко-политического пространства.
До сегодняшнего дня нет, да и, пожалуй, не может быть единого определения термина «Гражданская война». Представители различных сфер гуманитарного познания предлагают различные определения Гражданской войны, насыщая этот термин критериями, измеряющими глубину гражданского конфликта, масштаб военного противостояния, социальные и культурные границы восприятия раскола, и даже степень огневой мощи и реальных боевых действий сторон. В контексте наших рассуждений определим Гражданскую войну как период колоссальной социальной смуты, когда остро встал вопрос о невозможности существования «двух Россий внутри одной». Очевидно, что для М.А. Булгакова, современника революции и Гражданской войны, это время, как и для многих его соотечественников, стало временем определения своей культурной и гражданской идентичности.
История любой гражданской войны, где бы она не происходила, несомненно, наполнена особым трагизмом, поскольку речь идет о братоубийственном противостоянии. Гражданская война в России имеет свои драматические особенности. Во-первых, до сих пор нет четких хронологических границ этой войны. И это понятно: трудно отделить политико-культурное противостояние от фронды, которая не сопровождается конкретными действиями. Кроме того, следуя известному утверждению, что «война не окончена, пока не похоронен последний солдат», эта война для наследников Российской Империи не будет закончена никогда. Историки до сих пор не могут подсчитать потери в этой войне. По самым приблизительным подсчетам число погибших от голода, болезней, красного и белого террора, сгинувших на полях сражений составляет от 8 до 13 миллионов человек. Эти страшные цифры позволяют представить, в какой водоворот кровавых событий были вовлечены соотечественники столетие назад. Более того, нельзя забывать, что война «расколола» Россию на два лагеря: тех, кто «за» новую, советскую власть и тех, кто «против». При этом, как пелось в одном из романсов, появившемся, правда, уже совсем в другое время, через полвека после событий: «Они за Россию, и мы за Россию... так с кем же наш Бог?».
Неудивительно, что тема революции и Гражданской войны всегда занимала особое место в исторической и художественной литературе, документальных публикациях и художественных кинолентах, на театральных сценах, на телевидении, в песенном творчестве. Достаточно сказать, что истории Гражданской войны посвящено свыше 20 тыс. книг и научных статей. В то же время нужно заметить, что у многих наших современников сформировались неоднозначные и нередко искаженные представления об этой трагической странице истории России. Для одних героем остается Павка Корчагин, или командарм Михаил Васильевич Фрунзе; для других — барон Петр Николаевич Врангель, или Верховный Главнокомандующий Русской армией Александр Васильевич Колчак. Одни знают войну по фильмам «Свадьба в Малиновке», «Неуловимые мстители», представления других — основываются на кинофильмах «Бег», «Дни Турбиных», или «Батальон».
Поколения граждан в СССР воспитывались на героике и романтике революции. А тем временем за рубежом, пером российских эмигрантов первой, второй и, особенно, третьей волны, «создавалась» героика контрреволюции, слагались оды в честь мучеников белого движения. При этом сегодня очевидно, что, вообще-то, героики как таковой в событиях Гражданской войны было мало: вопросы с евреями, коммунистами или белыми «господами», бабами и имуществом гражданского населения решались абсолютно идентичным способом с обеих сторон.
Без преувеличения миллионы человеческих судеб в первой четверти XX века были ввергнуты в водоворот кровавых событий. Им, не способным понять, на чьей стороне правда, и есть ли она, эта правда вообще, пришлось на себе испытать муки поиска ответа на вопрос: где она, истина, на чьей стороне? Одной из таких «песчинок» в море человеческих судеб стал Михаил Афанасьевич Булгаков, молодой интеллигент, двадцатичетырехлетний врач. Многие его произведения, появившиеся после «гражданской смуты» так или иначе, отражали события гражданского противостояния в России, противоречия строительства «нового» советского общества.
Тема революции и Гражданской войны надолго стала одной из главных тем русской литературы XX века. Эти события не только круто изменили жизнь России, перекроили всю карту Европы, но и изменили жизнь каждого человека, каждой семьи, живших в ту пору. Осознание Гражданской войны как национальной трагедии стало определяющим во многих произведениях русских писателей, воспитанных в традициях гуманистических ценностей классической литературы. М. Булгаков, жизнь и творчество которого совпало с этим трагическим периодом в российской истории, не стал исключением. Для Михаила Афанасьевича Булгакова опыт Гражданской войны стал и его личным опытом.
Опираясь на многочисленные исследования биографии М.А. Булгакова, следует признать, что период Гражданской войны — наименее документированный отрезок жизненного пути писателя. А могло ли быть по-другому? Вспомним, что Булгаков в этот период оказался в одной из наиболее ее «горячих точек» — в Киеве, где власть, начиная с февральских событий 1917 г. до окончания Гражданской войны, многократно переходила из рук в руки. Эти события отражены в балаковском фельетоне «Киев-город», опубликованном в берлинской эмигрантской газете «Накануне» 6 июля 1923 года, как раз в период его работы над «Белой гвардией». Материалами для фельетона послужили воспоминания Булгакова о событиях 1917—1919 гг. и впечатления от поездки в Киев в командировку от газеты «Накануне» в период с 21 апреля по 10 мая 1923 года. М.А. Булгаков утверждал: «По счету киевлян у них было 18 переворотов. Некоторые из теплушечных мемуаристов насчитали их 12; я точно могу сообщить, что их было 14, причем 10 из них я лично пережил». Не вдаваясь в теоретические рассуждения о том, что следует понимать под переворотом, и все ли события, свидетелем которых был Булгаков, таковыми являются, признаем, что перемена власти в Киеве стала едва ли не обыденным делом. Одно уточнение: все это сопровождалось кровопролитиями и жертвами среди мирного населения. У Булгакова, врача по специальности, не было шансов остаться вне этих событий. Вопрос личных симпатий и антипатий к представителям власти в данном случае имел подчиненное значение. Понятно, что по прошествии времени, после победы Советской власти М.А. Булгакову не всегда хотелось вдаваться в детали событий тех дней.
Так позднее, в октябре 1936 года, заполняя анкету при поступлении в Большой театр, М.А. Булгаков написал: «В 1919 году, проживая в г. Киеве, последовательно призывался на службу в качестве врача всеми властями, занимавшими город». Фактически это замаскированное признание того, что писатель был мобилизован не только армией Украинской Народной Республики, но также и красными, и белыми — именно эти власти сменяли друг друга в Киеве до отбытия Булгакова во Владикавказ в 1919 г.
М.А. Булгаков, глубоко переживая все, происходящее в Киеве, подчас вкладывал собственное видение событий в уста своих литературных героев. К примеру. После свержения Временного правительства в Петрограде власть в столице Украины перешла к Центральной раде (орган, представлявший население Украины), причем в ходе восстания, преданные ей «украинизированные» войсковые части, сражались с киевскими юнкерами, сохранившими верность Керенскому, и с частью рабочих, выступавших на стороне большевиков. В тех боях принимал участие младший брат Булгакова Николай, юнкер Киевского военно-инженерного училища. События тех памятных дней отразились в балаковском рассказе «Дань восхищения», опубликованном в одной из кавказских газет в феврале 1920 года, и в романе «Белая гвардия». Однако самого Михаила в Киеве в тот момент не было, он вместе с женой был в Вязьме. Рассказ он писал со слов очевидцев — матери и брата Николая. И хотя он не был непосредственным свидетелем последующих событий в Киеве (приход Красной гвардии, возвращение Центральной рады, при поддержке австро-германцев), он имел о них довольно подробное представление, опираясь на свидетельства своих близких и живые воспоминания киевлян об этих событиях.
Возможно поэтому так пронзительны на страницах его произведений свидетельства о терроре (как красном, так и белом), ставшим приметой того времени. Как-то буднично, без эмоций в «Белой гвардии» говорится о том, что «жена знаменитого подрядчика Якова Григорьевича Фельдмана рожала, когда в Город вступила конная разведка петлюровцев. И рвался мыслями Яков Григорьевич к одной цели — на самом углу Миллионной улицы у пустыря, где на угловом домике уютно висела ржавая с золотом вывеска: «Повивальная бабка Е.Т. Шадурская»... Хорошо и то, что Фельдман умер легкой смертью. Некогда было сотнику Галаньте. Поэтому он просто отмахнул шашкой Фельдману по голове»1.
Сам Булгаков оказался в Киеве в начале 1918 г. практически одновременно со взятием города немцами. Это стало одним из эпизодов его многочисленных скитаний в годы Гражданской войны: Москва, Киев, Ростов, Грозный, Владикавказ, Тифлис, Батум, снова Киев и Москва. «Кто же не переживал невероятных приключений во время Гражданской войны?» — скажет он позднее в «Театральном романе». При этом «невероятные приключения» М.А. Булгакова в годы Гражданской войны часто были сопряжены с риском для жизни. Прежде всего, это касалось неоднократных мобилизаций (вопреки его желанию) в армии противоборствующих сторон в качестве врача. В этом нет ничего удивительного: в военных врачах нуждались все враждующие стороны, а он вел частную практику, был известен в городе, возможно, даже давал соответствующие объявления с указанием адреса. В «Белой Гвардии» главный герой романа Алексей Турбин твердо отстаивает позицию Булгакова — он, врач, не может становиться на сторону противоборствующих сторон, тем более что за власть борется целый спектр идеологических спекулянтов — «белых», «красных», «зеленых» или «жовто-блакитных». Нал врачом один и начальник — Бог, а остальное — от лукавого.
Впечатления о «невероятных приключениях» в качестве военного врача нашли отражение в «Необыкновенных приключениях доктора» и особенно в отрывке «В ночь на третье число», который вместе с рассказами «Я убил» и «Налет» относится к замыслу романа о Гражданской войне. Пронзительны откровения автора, оказавшегося принудительно мобилизованным даже не важно в ряды какой армии: «Меня, мобилизовали вчера. Нет, позавчера. Я сутки провел на обледеневшем мосту. Ночью 15° ниже нуля (по Реомюру) с ветром. В пролетах свистело всю ночь. Город горел огнями на том берегу. Слободка на этом. Мы были посредине. Потом все побежали в город. Я никогда не видел такой давки. Конные. Пешие и пушки ехали, и кухни. На кухне сестра милосердия. Мне сказали, что меня заберут в Галицию. Только тогда я догадался бежать. Все ставни были закрыты, все подъезды были заколочены. Я бежал у церкви с пухлыми белыми колоннами. Мне стреляли вслед. Но не попали. Я спрятался во дворе под навесом и просидел там два часа. Когда луна скрылась, вышел. По мертвым улицам бежал домой. Ни одного человека не встретил». Жена его позднее вспоминала об этом так: «Он прибежал совершенно невменяемый, весь дрожал...»2.
Есть основания полагать, что М. Булгакову довелось служить и красным, и белым. В водовороте событий Гражданской войны документальных свидетельств этому не сохранилось, однако существуют косвенные свидетельства, позволяющие делать такие выводы. Так, есть один интересный источник, данные которого, на наш взгляд, можно истолковать как косвенное подтверждение того, что Булгаков какое-то время служил у красных. Это роман его товарища по Владикавказу 1920—1921 годов и первым годам московской жизни, известного в то время, но основательно забытого ныне писателя Юрия Слезкина «Девушка с гор» (другое название «Столовая гора»). Вышедшая в Москве в 1925 году, книга сохранилась в булгаковском архиве с дарственной надписью автора: «Дарю любимому моему герою Михаилу Афанасьевичу Булгакову». Действительно, один из главных героев романа бывший врач, а потом сотрудник подотдела искусств Владикавказского ревкома Алексей Васильевич, пишущий роман (несомненно, будущую «Белую гвардию»), своим бесспорным прототипом имеет Булгакова. Его имя и отчество совпадают с именем и отчеством Алексея Васильевича Турбина — главного героя «Белой гвардии» и «Дней Турбиных»3.
Еще меньше надежды найти документальные данные о пребывании Булгакова в белой армии, поскольку лишь незначительная часть архивов, которая могла бы это подтвердить, сохранилась в эмиграции. Здесь остается принять во внимание то, что писатель сделал автобиографического героя рассказа «Необыкновенные приключения доктора» начальником медицинской службы 3-го Терского казачьего полка, и считать, что сам он какое-то время занимал ту же должность4.
Личное отношение М.А. Булгакова к «красным» и «белым» определить сложно. Можно обратиться к отдельным оценкам, которые содержатся в его романе «Белая Гвардия». Он, в частности, пишет: «Большевиков ненавидели. Но не ненавистью в упор, когда ненавидящий хочет идти, драться и убивать, а ненавистью трусливой, шипящей из-за угла, из темноты. Ненавидели по ночам, засыпая в смутной тревоге, днем в ресторанах, читая газеты, в которых описывалось, как большевики стреляют из маузеров в затылки офицерам и банкирам и как в Москве торгуют лавочники лошадиным мясом, зараженным сапом. Ненавидели все — купцы, банкиры, промышленники, адвокаты, актеры, домовладельцы, кокотки, члены государственного совета, инженеры, врачи и писатели...»5. Сам Булгаков к этим настроениям предпочитает остаться как минимум нейтральным.
Сдержанное отношение демонстрирует он и к представителям белого движения: «Были офицеры. И они бежали с севера и с запада бывшего фронта, — и все направлялись в Город, их было много и становилось все больше. Рискуя жизнью, потому что им, большей частью безденежным и носившим на себе неизгладимую печать своей профессии, было труднее всего получить фальшивые документы и пробраться через границу. Они все-таки сумели пробраться и появиться в Городе с травленными взорами, вшивые и небритые, беспогонные, и начинали в нем приспосабливаться, чтобы есть и жить»6. Интересен тот факт, что у Булгакова обнаруживается сходство Понтия Пилата с Хлудовым: «В белом плаще с кровавым подбоем, шаркающей кавалерийской походкой» выходит пятый прокуратор Иудеи Понтий Пилат в «Мастерс и Маргарите», а в «Беге» Хлудов «...лицом бел как кость, ...в серой солдатской шинели». Вряд ли с этими персонажами можно было связывать надежды на будущее России. Эти наблюдения вполне объяснимы. Булгаков не принадлежал к убежденным сторонникам «белого движения». В противном случае у него не единожды была возможность вступить в ряды добровольцев Корнилова и Деникина. С другой стороны, именно Булгаков, вопреки складывающейся литературной традиции, изображал своих «белых» героев не сборищем негодяев и дураков, а страдающими, думающими, любящими людьми. И все это — Родина, которую трудно обрести, потеряв хоть однажды, и которая — одна на всех...
Сам М.А. Булгаков, ввергнутый в пучину Гражданской войны, прошедший тяжелые испытания и личные драмы, в результате сформулировал для себя раз и навсегда отношение к войне вообще. Его рассказ «Необыкновенные приключения доктора» заканчивается ключевой фразой: «Проклятие войнам отныне и вовеки!».
Самому Михаилу Афанасьевичу Булгакову понадобилось много лет скитаний, лишений и напряженной работы, чтобы утихла боль воспоминаний и переживаний и с таким трудом давшегося жизненного опыта родился знаменитый роман «Белая гвардия», где при очевидном лиризме повествования есть историчное, объективное воззрение автора на события Гражданской войны в традициях «Капитанской дочки» Пушкина и «Войны и мира» Льва Толстого.
В творчестве Михаила Афанасьевича было немало мистического, но не меньше его было и в жизни писателя. Так, например, в 1970 году — год столетия со дня рождения В.И. Ленина — впервые на советские экраны в прокат выходит фильм «Бег», снятый по мотивам одноименной пьесы, о трагическом уходе белых из Крыма, об утраченной родине, о драматической жизни на чужбине, написанной в 1927 году! Казалось бы, что этого просто не может быть. В год начала «советского застоя», торжеств в честь юбилея кремлевского «автора» социалистического проекта это было настоящим вызовом. Пьеса «Бег» замысливалась Булгаковым как драма о гражданской войне. Пьеса писалась по заказу МХАТа, в черновых вариантах имела разные названия — «Рыцарь Серафимы», «Изгои», но в итоге обрела название «Бег». Пьеса о любви, о родине, о чужбине, о сражениях и войне. Писатель использовал воспоминания генерала Якова Слащева, вернувшегося из эмиграции. Действие пьесы разворачивается во время Гражданской войны в России, когда остатки белой армии ожесточенно и с отчаянием сопротивляются Красной Армии на Крымском перешейке. Здесь автор переплетает судьбы беззащитной Серафимы, брошенной мужем, ее мужа, приват-доцента Голубкова, влюблённого в Серафиму, белого генерала Чарноты, командующего фронтом белых, жестокого и несчастного Романа Хлудова, и многих других героев. «Слепые вожди слепых. Если слепой поведет слепого, оба упадут в яму» — словами Хлудова автор выражает свое отношение к событиям гражданской войны. Произведение цензурировалась на самом «верху». Известны слова И.В. Сталина о «Беге»: «Я не имел бы ничего против постановки, если бы Булгаков прибавил к своим восьми снам, еще один или два сна, где бы он изобразил внутренние социальные пружины Гражданской войны в СССР, чтобы зритель мог понять, что все эти по-своему честные Серафимы и всякие приват-доценты оказались вышибленными из России не по капризу большевиков, а потому, что они сидели на шее у народа». Михаил Булгаков пьесу переделывать не стал. При жизни Сталина пьеса не ставилась, а на экране появилась только через 30 лет после смерти автора.
Еще одно наблюдение. В произведениях М.А. Булгакова, посвященных Гражданской войне, то и дело встречаются имена реально существовавших людей или вполне понятные намеки на них, описания реальных исторических событий, городов, сел, местностей, кварталов, улиц, отдельных зданий, предметов обихода. Можно утверждать, что для автора, при создании его произведений не было мелочей. Известно, что для воссоздания подлинной картины событий вплоть до самых частных подробностей, он тщательно подбирал источники, пользовался библиотеками, историческими сочинениями и устными воспоминаниями очевидцев, собственными записями и впечатлениями и даже изучал полевые карты мест сражений Гражданской войны. В этом смысле писатель — Булгаков выступал как вполне профессиональный историк.
Подводя итог размышлениям о творческой и гражданской идентичности Мастера (Михаила Афанасьевича Булгакова), зная, каким трудным и тернистым был его жизненный путь, вплоть до кончины в 1940 году, сошлемся на мнение Н.А. Бердяева, который считал, что «люди духа и интеллекта имеют профетическую миссию», которая состоит в том, чтобы «сознавать свою независимость и свободу», но в то же время, быть социальными (сознавать свою социальную миссию), «служить делу справедливости путем своей мысли и творчества, говорить слово правды народу и обществу, прозревать судьбы человечества»7.
Сказанное в полной мере относится к жизни и творчеству выдающегося русского советского писателя М.А. Булгакова, творческая самореализация которого была основным инструментом влияния и на власть, и на общество. Единственный критерий, который был выдвинут им при оценке внешнего мира, при определении своего отношения к нему — высокая человеческая нравственность. В этом внешнем мире Революция и Гражданская война стали первыми индикаторами самоопределения и самовыражения Михаила Булгакова.
Литература
1. Булгаков М. Романы. М., Современник, 1987.
2. Соколов Б.В. Расшифрованная «Белая Гвардия». Тайны Булгакова. М., Изд. дом ЭКСМО, 2003.
3. Воспоминания о Михаиле Булгакове. М., Советский писатель, 1998.
4. Наумов В. История «Бега» // Историк. 2015. № 11.
5. Бердяев Н.А. Кризис интеллекта и миссия интеллигенции // Интеллигенция. Власть. Народ. Русские источники современной социальной философии (антология). Москва, Наука, 1993.
Примечания
1. Булгаков М. Романы. М., Современник, 1987. С. 109—110.
2. Воспоминания о Михаиле Булгакове. М., Советский писатель, 1998, с. 135.
3. Подр. см.: Соколов Б.В. Расшифрованная «Белая Гвардия». Тайны Булгакова. М., Изд. дом ЭКСМО, 2003.
4. См. там же.
5. Булгаков М. Романы. М., Современник, 1987. С. 47.
6. Там же.
7. Бердяев Н.А. Кризис интеллекта и миссия интеллигенции // Интеллигенция. Власть. Народ. Русские источники современной социальной философии (антология). Москва, Наука, 1993. С. 283—285.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |