Вспыхивает. Рабочий кабинет гетмана во дворце. Громадный письменный стол. За ним телефонные аппараты. Отдельно полевой телефон. На стене портрет Вильгельма второго. Ночь. Кабинет ярко освещен. Дверь открывается и Камер-Лакей впускает Шервинского.
Шервинский. Здравствуйте, Федор.
Лакей. Здравия желаем, господин поручик.
Шервинский. Как, никого нет? Федор, а кто из адъютантов дежурит у аппарата?
Лакей. Его сиятельство, князь Новожильцев.
Шервинский. А где же он?
Лакей. Не могу знать. С полчаса назад вышли.
Шервинский. Как это так? И аппараты полчаса стояли без дежурного? Ничего не понимаю.
Лакей. Да никто не звонил. Я все время был у дверей.
Шервинский. Мало ли что не звонил. А если бы позвонил? В такой момент, черт знает что такое.
Лакей. Я бы принял телефонограмму. Они так и распорядились, чтобы пока вы не придете, я бы записывал.
Шервинский. Вы? Записывать военные телефонограммы? Да у меня размягчение мозга. А, понял, понял. Он заболел.
Лакей. Никак нет. Они вовсе из дворца выбыли.
Шервинский. Вовсе из дворца? Вы шутите, дорогой Федор. Не сдав дежурство, отбыл из дворца! Значит — он в сумасшедший дом отбыл!
Лакей. Не могу знать. Только они забрали свою зубную щетку, полотенце и мыло из адъютантской уборной. Я же еще газету давал.
Шервинский. Что? Какую газету?
Лакей. Я же докладываю, г-н поручик. Во вчерашний номер они мыло завернули.
Шервинский. Позвольте, да вот его шашка.
Лакей. Да они в штатском уехали.
Шервинский. Или я с ума сошел или вы. Запись-то он мне оставил, по крайней мере? (Шарит по столу.) Ничего нет. Что-нибудь приказал передать?
Лакей. Приказали кланяться.
Шервинский. Вы свободны, Федор.
Лакей. Слушаю. Разрешите доложить, г-н адъютант.
Шервинский. Нуте-с?
Лакей. Они изволили неприятное известие получить.
Шервинский. Откуда? Из дому?
Лакей. Никак нет. По полевому телефону. И тотчас же заторопились. При этом в лице изменились.
Шервинский. Мне кажется, Федор, что вас не касается окраска лица адъютантов его светлости. Вы лишнее говорите.
Лакей. Прошу извинить, г-н поручик. (Уходит.)
Шервинский (протяжно свистит, потом говорит в телефон на гетманском столе). Будьте добры 15-12. Мерси. Это квартира князя Новожильцева? Попросите Сергея Николаевича. Что? Во дворце? Его нет во дворце. Я сам говорю из дворца. Постой, Сережа — да это твой голос. Сере... позвольте... (Телефон звонит отбой.) Что за нахальство... я же отлично слышал, что это он сам. (Пауза) Шервинский... Шервинский... (Вызывает по полевому телефону. Телефон пищит.) Это штаб Святошинского отряда? Попросите Начштаба. Как это нет? Помощника. Вы слушаете? (Пауза.) Фу ты, черт. (Садится за стол, звонит Входит Лакей. Шервинский пишет записку) Федор, сейчас же эту записку вестовому, чтоб срочно поехал ко мне на квартиру, на Львовскую улицу. Там ему по этой записке дадут сверток, чтобы сейчас же привез сюда. Вот три карбованца ему на извозчика. Вот записка в комендатуру на пропуск.
Лакей. Слушаю. (Уходит.)
Шервинский (трогает баки, задумчиво). А, пожалуй, без них я даже красивее буду. Чертовщина. Честное слово, как быть с Еленой. Елена. (На столе звонит телефон.) Я слушаю. Да... Личный адъютант его светлости, поручик Шервинский. Здравия желаю, ваше превосходительство. Как-с? (Пауза.) Болботун. Как? Со всем штабом? Слушаю. Так-с. Передам. Слушаю, ваше превосходительство. Его светлость должен быть в двенадцать часов ночи. (Вешает трубку. Пауза.) Я убит, господа. (Свистит.) Вот так клюква!
За сценой глухая команда — «СМИРНО». Потом многоголосый крик караула — «ЗДРАВИЯ ЖЕЛАЕМ, ВАША СВЕТЛОСТЬ!»
Лакей (открывая обе половины двери). Его светлость!
Гетман (входит. Он в богатейшей черкеске, малиновых шароварах и сапогах без каблуков, кавказского типа и без шпор. Блестящие генеральские погоны Коротко подстриженные седеющие усы Гладко обритая голова. Лет 45-ти). Здравствуйте, поручик.
Гетман. Приехали?
Шервинский. Осмелюсь спросить, кто?
Гетман. Я назначил без четверти двенадцать совещание у меня. Должен быть командующий Русской Армией, Начальник гарнизона и представители германского командования. Где они?
Шервинский. Не могу знать. Никто не прибыл.
Гетман. Сводку мне за последний час. Живо.
Шервинский. Осмелюсь доложить вашей светлости. Я только что принял дежурство. Корнет, князь Новожильцев, дежуривший передо мной...
Гетман. Я давно уже хотел поставить на вид вам и другим адъютантам, что следует говорить по-украински. Это безобразие в конце концов! Ни один человек не говорит на языке страны, а на украинские части это производит самое отрицательное впечатление. Прохаю ласкаво.
Шервинский. Слухаю, ваша светлость. Дежурный адъютант, корнет... (В сторону.) Как «князь» по-украински?.. черт... (Вслух.) Новожильцев, временно исполняющий обязанности... я думаю, что вин захворав.
Гетман. Говорите по-русски.
Шервинский. Слушаю, ваша светлость. Корнет Новожильцев отбыл домой внезапно, по-видимому, захворав до моего прибытия.
Гетман. Что вы такое говорите? Отбыл с дежурства? Вы сами-то как — в здравом уме? Бросил дежурство? Что у вас тут происходит, в конце концов. (Звонит по телефону.) Комендатура... Дать сейчас же наряд... по голосу надо слышать кто говорит! Наряд на квартиру к моему адъютанту корнету Новожильцеву. Арестовать его и доставить в комендатуру. Сию минуту. Зараз!
Шервинский (в сторону). Будешь знать, как чужими голосами по телефону разговаривать. Хам.
Гетман. Ленту он доставил.
Шервинский. Так точно. Но на ленте ничего нет.
Гетман. Да что ж, он, спятил? Да я его расстреляю сейчас же, у дворцового парапета. Я вам покажу всем. Соединитесь сейчас же со штабом командующего. Просить немедленно ко мне. То же самое Начгарнизона и всех командиров полков. Живо...
Шервинский. Осмелюсь доложить, ваша светлость, — известие чрезвычайной важности.
Гетман. Какое там еще известие?
Шервинский. Пять минут назад мне звонили из штаба командующего и сообщили, что его сиятельство, командующий Добровольческой армией при вашей светлости, тяжко заболел и отбыл со своим штабом в германском поезде в Германию. (Пауза.)
Гетман. Что? Вы в здравом уме? У вас глаза больные. Вы соображаете, о чем вы доложили? Что такое произошло? Катастрофа, что ли? Они бежали. Что же вы молчите? Ну.
Шервинский (в сторону). Ну, Шервинский. (Вслух.) Так точно, ваша светлость. Катастрофа. В десять часов вечера петлюровские части прорвали фронт и конница Болботуна пошла в прорыв.
Гетман. Болботуна. Где?
Шервинский. За слободкой. В десяти верстах.
Гетман. Погодите, погодите... так... Что такое... Вот что... Во всяком случае — вы отличный, расторопный офицер, я давно это заметил. Вот что, сейчас же соединяйтесь со штабом германского командования и просите представителя его сию минуту пожаловать ко мне.
Шервинский. Слушаю. (По телефону.) Третий... Зайн зи битте зо либенсвюрдих ден херрн майор фон Дуст анс телефон цу биттен. Я... я... (Стук в дверь)
Гетман. Войдите, да.
Лакей (входит). Представители германского командования, генерал фон Шратт и майор фон Дуст, просят их принять.
Гетман. Просите сюда сейчас же. (Шервинскому.) Отставить. (Лакей впускает фон Шратта и фон Дуста. Оба в серой форме, в гетрах. Шратт — длиннолицый, седой. Дуст — с багровым лицом. Оба в моноклях.)
Шратт. Вир хабен ди эре ирэ хохейт цу бегрюсен.
Гетман. Их фрейз мих херцлих, даст зи, мейне херрен, гекомен зинд. Битте, немен зи платц. (Немцы усаживаются). Их хабе эбен ди нахрихт фон дер шверем цуштанде унзерер армэ бекомен.
Шратт. Дас хабен вир шо зейт ланге эрфарен.
Гетман (Шервинскому). Пожалуйста, записывайте протокол совещания.
Шервинский. Слушаю. По-русски, разрешите, ваша светлость?
Гетман. Генерал, могу попросить говорить по-русски?
Шратт (с резким акцентом). О, с большим удовольствием.
Гетман. Мне сейчас стало известно, что петлюровская команда прорвала городской фронт.
Шервинский пишет.
Гетман. Кроме того, из штаба русского командования я имею какие-то совершенно невероятные известия. Штаб русского командования позорно бежал. Дас ист я унерхёрт. (Пауза.) Я обращаюсь через ваше посредство к германскому правительству со следующим заявлением. Украине угрожает смертельная опасность. Банды Петлюры грозят занять столицу. В случае такого исхода в столице произойдет анархия. Поэтому я прошу германское командование немедленно дать войска для отражения хлынувших сюда банд и восстановления порядка на Украине — столь дружественной Германии.
Шратт. С сожалени германски командование не имэить возможности такое сделать.
Гетман. Как? Уведомите, генерал, почему?
Шратт. Физиш унмоглих. Это физически невозможно есть. Эрстенс — во-первых: у Петлюры, по сведениям штаба — двести тысщ войск, великолепно вооружен. А между тем, германски командование забирайт дивизии и уводит их в Германии.
Шервинский (в сторону). Ах, сукины дети!
Шратт. Таким образом, в распоряжении нашем вооружени достаточны сил нет. Во-вторых, вся Украина, оказывает, на стороне Петлюры.
Гетман. Поручик, подчеркните эту фразу в протоколе.
Шервинский. Слушаюсь.
Шратт. Я ничего не имейт протиф. Подчеркните. Итак, остановить Петлюру невозможно.
Гетман. Значит, меня, армию и правительство — германское командование внезапно оставляет на произвол судьбы.
Шратт. Ниэт. Ми командованы брать меры спасению вас.
Гетман. Какие же меры командование мне предлагает?
Шратт. Моментальную эвакуацию вашей светлости. Тотчас вагон и в Германию.
Гетман. Простите, — я ничего не понимаю. Как же так, виноват? Может быть, это германское командование эвакуировало князя Белорукова?
Шратт. Точно так.
Гетман. Без согласия со мной! (Волнуясь.) Я заявляю правительству Германии протест против таких действий. Я не согласен. У меня есть еще возможность собрать армию в городе и защищать его своими средствами Но ответственность за разрушение столицы ляжет на германское командование. И я думаю, что правительства Англии и Франции...
Шратт. Германское правительство ощущает достаточно силы, чтобы не давать разрушение столицы.
Гетман. Это угроза, генерал!
Шратт. Предупреждение, ваша светлость. У вашей светлости не имеется никаких сил в распоряжении. Положение катастрофическое.
Дуст (тихо Шратту). Мейн генерал, вир хабен гар кэйне цайт, вир мюссен...
Шратт. Я! Я! Итак, ваша светлость... позвольте сообщить последнее. Мы сейчас хватали сведения, что конница Петлюры восемь верст от Киева и утром завтра она выдет...
Гетман. Я узнаю об этом последний!
Шратт. Ваша светлость знает, что будет его, случае взятия в плен. По вашей светлости у Петлюры есть приговор. Она весьма есть очень печален.
Гетман. Какой приговор?
Шратт. Прошу извинения у вашей светлости. (Пауза.) Повиэсить. (Пауза.) Позвольте вас попросить ответ мгновенно. В моэм распоряжении имею только диесять маленьких минут. После этого — я раздеваю с себя ответственность жизнь вашей светлости.
Гетман (после большой паузы). Я еду.
Шратт (Дусту). Будьте любезны, майор — дэствовать тайно и без всякий шум.
Дуст. О, никакой шум. (Стреляет из револьвера в потолок два раза.)
Шервинский растерян.
Гетман (берясь за револьвер). Что это значит?
Шратт. О, будьте спокойны, ваша светлость. (Скрывается в портьере правой двери.)
За сценой гул, крики. «КАРАУЛ, В РУЖЬЕ». Топот.
Дуст (открывая среднюю дверь). Руих! Спокойно! Генерал фон Шратт зацепил брюками револьвер, ошибочно попал к себе на голова.
Голоса (за сценой). Гетман, где Гетман?
Дуст. Гетман есть очень здоровый. Ваша светлость, любезно высуньтесь... Караул...
Гетман (в средней двери). Все спокойно. Прекратите тревогу!
Дуст (в дверь). Прошу пропускайт врача с инструментом.
Тревога утихает. Входит германский врач с ящиком и медицинской сумкой. Закрывает дверь на ключ.
Шратт. Ваша светлость, прошу переодеться в германский форм и, как будто, я есть раненый вас в моем виде, вывезем. А вы, как будто есть во дворце, чтобы никто в городе не знал. Чтоб не вызвать возмущения, среди караул.
Гетман. Делайте, как хотите.
Дуст (вынимая из ящика германскую форму.). Прошу, ваша светлость. Где угодно?
Гетман. Направо, в спальне. (Он, Дуст и врач уходят.)
Шервинский (у авансцены). Бежать, что ли? Поедет Елена или не поедет? (Решительно к Шратту.) Ваше превосходительство! Покорнейше прошу взять меня с гетманом. Я его личный адъютант. Кроме того, со мной моя... невеста.
Шратт. С зожалением, поручик, не только невеста, но и вас я не могу брать, только одного гетмана. Если вы хотите ехайт, отправляйтесь станцию, наш штабной поезд только имейт в виду, мест нет — там уже есть личный адъютант.
Шервинский. Кто?
Шратт. Как его... Князь Новожильцев.
Шервинский. Новожильцев. Да когда же он успел?
Шратт. Когда катастрофа, каждый станет проворный очень. Он был у нас в штабе сейчас.
Шервинский. И он там, в Берлине, будет при гетмане служить.
Шратт. О, нэйт. Гетман будет один: никакая свита. Мы только довезем до границ, кто желает спасать свою шею от ваших мужиков, а там — каждый как желает.
Шервинский. О, покорнейше благодарю. Я и здесь сумею спасти свою шею.
Шратт. Правильно, молодой человек. Никогда не следует покидать родину.
Гетман (входит с Дустом и врачом. Переодет германским генералом. Растерян. Курит). Все бумаги здесь сжечь, поручик.
Дуст. Хер доктор, зейн зи либенсвюрдих. Ваша светлость, пожалуйста, садитесь. (Усаживают.)
Врач (забинтовывает ему голову наглухо). Фертиг...
Шратт (Дусту). Машину.
Дуст. Зоглейх. (Уходит.)
Шратт. Ваша светлость, ложитесь.
Гетман. Но... нужно объявить об этом народу... манифест.
Шратт. Манифест, и я... пожалуй...
Гетман (глухо). Поручик, пишите. Бог не дал мне силы... и я...
Дуст (входя). Нет времени манифест.
Шратт. Из поезда телеграммой. Ваша светлость, ложитесь. (Гетмана укладывают на диван. Шратт прячется. Среднюю дверь открывают. Появляется лакей. Дуст, врач и лакей выносят гетмана в левую дверь. Шервинский помогает до двери, возвращается. Входит Шратт.) Все в порядке. (Смотрит на часы-браслет.) Один час ночи. (Надевает кепи и плащ.) До свидания, поручик. Вам советую не задерживаться здесь. Снимайте погоны. (Прислушиваясь.) Слышите?
Шервинский. Беглый огонь.
Шратт. Именно. Каламбур. Беглый. Пропуск имеете?
Шервинский. Точно так.
Шратт. Так. До свидания. Спешите. (Уходит.)
Шервинский. Честь имею кланяться, ваше превосходительство. (Подавлен) Чистая немецкая работа. (Внезапно оживает.) Нуте-с, времени нету. Нету, нету, нету. (У стола.) О, портсигар, золотой. Гетман забыл. Оставить его здесь? Невозможно. Лакеи сопрут. Ого! Фунт, должно быть, весит. Историческая ценность. (Закуривает, прячет в карман.) Нуте-сь! Бумаг мы никаких палить не будем, за исключением адъютантского списка. (Рвет бумаги и прячет в карман.) Так-с. (За столом.) Свинья я, или не свинья? Нет, я не свинья. (В телефон.) 14-05. Да. Это дивизион? Командира к телефону попросите срочно. Разбудить. (Пауза.) Полковник Турбин? Говорит Шервинский. Слушайте, Алексей Васильевич, внимательно: гетман драпу дал. Серьезно говорю... гетман драпу дал... дал драпу, говорю... Да все равно, пускай слышат. Вам сообщаю потому, что жаль наших офицеров. Драпу дал, говорю, вам... Вот и спасай людей. Поступайте, как хотите. Нет, до рассвета есть время. Елене Васильевне передайте, чтобы из дому завтра ни в коем случае не выходила. Я приеду к вечеру прятаться. Прощайте. Спасайте дивизион. (Дает отбой.) И совесть моя чиста и спокойна. (Звонит. Входит лакей.) Вестовой привез пакет?
Лакей. Так точно.
Шервинский. Сейчас же дайте его сюда.
Лакей выходит, потом возвращается с узлом.
Шервинский. Благодарю вас.
Лакей (растерянно). Позвольте узнать, что с их светлостью.
Шервинский. Что это за вопрос.
Лакей. Виноват.
Шервинский. Вы хороший человек, Федор. В вашем лице есть что-то эдакое... привлекательное... пролетарское... Гетман изволит почивать. И вообще, молчите.
Лакей. Так-с.
Шервинский. Федор, живо, из адъютантской уборной принесите мне мое полотенце, бритву, мыло.
Лакей. Газету прикажете?
Шервинский. Совершенно верно, и газету.
Лакей выходит в левую дверь.
Шервинский (надевает штатское пальто и шляпу. Снимает шпоры, свою шашку и шашку Новожильцева увязывает в узел. Появляется лакей.) Идет мне эта шляпа?
Лакей. Как же-с. Бритвочку в карман возьмете.
Шервинский. Бритву в карман. Ну-с, дорогой Федор. Позвольте вам на память оставить пятьдесят карбованцев.
Лакей. Покорнейше вас благодарю.
Шервинский. А также пожать вашу честную трудовую руку. Не удивляйтесь. Я демократ по натуре. Федор — а адъютантом никогда не служил.
Лакей. Понятно.
Шервинский. Во дворце никогда не был. Вас не знаю. Вообще, я оперный артист.
Лакей. Неужто — ходу дал?
Шервинский. Смылся.
Лакей. Ах, сволочь.
Шервинский. Неописуемый бандит.
Лакей. А нас всех, стало быть, на произвол судьбы.
Шервинский. Вы же видите. Вам-то еще полгоря. Но каково мне? Ну, дорогой Федор, задерживаться я больше не могу. Как ни приятно беседовать с вами... (Далекий пушечный гул.) Слышите! До свиданья. (От двери.) Федор, вы человек хороший. И пока я у власти, дарю вам этот кабинет. Что вы смотрите? Чудак. Вы сообразите, какое одеяло выйдет из этой портьеры. (Исчезает.)
Лакей. Ну, ну... (Вдруг яростно срывает портьеру с двери.)
Занавес.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |