Через три дня. Квартира Василисы. Вечер.
Василиса. Похоронили?
Ванда. Похоронили. Ужас-то какой. Голый, понимаешь ли, лежал в анатомическом театре, и номер на ноге нарисован.
Василиса. Да дела. А Николка?
Ванда. Без сознания лежит. Доктор говорит, не то сотрясение, не то воспаление мозга.
Василиса. Ну, времячко, что делается.
Ванда. Да, вот тебе и довоевались.
Василиса. Поражают меня твои слова — честное слово. «Довоевались». «Довоевались». Ты как будто злорадствуешь!
Ванда. Ничего я не злорадствую, а просто констатирую факт на лицо.
Василиса. Просил я тебя не употреблять иностранных слов. Нужно сознаться, что поступили они правильно: нужно же было кому-нибудь город защищать от Петлюры. Ты посмотри, что делается, ведь это кошмар!
Ванда. Ну, спасибо, защитили.
Василиса. Что ж они поделают. Их горсточка, а у Петлюры миллионы войска. Немцы-то, мерзавцы, бросили нас. Довоевались! Нужно все-таки соображать!
Ванда. Ты, пожалуйста, меня не учи. Я к тому говорю, что у них все время офицерские сборища на квартире. И сейчас полно. Эти бандиты по всему городу рыщут — явятся, не дай Бог, в наш двор, тебя и спросят, как председателя домкома, есть ли у вас офицеры. Что ты будешь говорить?
Василиса. Что же, прикажете донести на них, что ли?
Ванда. Не донести, а как-нибудь предложить им прекратить эти собрания. Ночуют без прописки.
Василиса. Спасибо, предложи им сама. Как это так я буду им предлагать? Они скажут — к нам гости пришли.
Ванда. Не смеют они так говорить. Ты председатель домкома и за все отвечаешь, что происходит в доме. Тебя самого могут арестовать.
Василиса. Перестань ты меня пилить, ради самого Господа. И какой у тебя удивительно недоброжелательный характер. У людей такое несчастье, а ты думаешь о том, как бы им еще что-нибудь устроить. Если хочешь знать, я отчасти доволен, что они тут. В случае какого-нибудь нападения, вот и защита-то есть.
Ванда. Никакого нападения на мирных людей быть не может. А вот на них — может быть, потому что они в драку ввязываются.
Звонок.
Василиса. Кто это может быть?
Ванда. Телеграмма какая-нибудь...
Василиса. Какие теперь к черту телеграммы... Стук.
Ураган (за сценой). Видчиняй!
Василиса. Ты слышишь — ломятся.
Ванда. Да, страшно. (Крестится, и оба уходят.)
Стук, глухие голоса.
Ванда (за сценой). Ах, Боже мой...
Василиса (входя в комнату вместе с Ураганом, Кирпатым и Бандитом в дворянской фуражке). Позвольте узнать, панове, по какому случаю?
Ураган. З обыском. Показывай квартиру.
Василиса. С обыском. Видите ли... э... э... панове, я мирный житель, почему же у меня обыск?
Ураган. А почему ты, гадюка, так долго не открывал?
Василиса. Я... я...
Ванда. Помилуйте, мы так испугались. Вы появились так внезапно.
Василиса. А позвольте узнать, от кого же обыск? Может быть, у вас этот... как его... мандат есть?
Ураган. Я тебе покажу сичас Господа Бога твоего мандат...
Ванда. Ах!..
Ураган. Руки вверх!
Василиса. Помилуйте, я совершенно мирный житель...
Ураган. Знаю я тебя, субчика, який ты мирный житель. Кто в квартире?
Василиса. Никого нет, то есть я и жена. Больше абсолютно никого нет.
Ураган. Ты офицер?
Василиса. Какой же я офицер?
Ураган. Оружие есть?
Василиса. Какое же у нас оружие?
Кирпатый. Говори правду. А то мы тебя расстреляем, если что найдем.
Василиса. Ей-бо... (Хочет перекреститься.)
Ураган. Руки! Хлопцы, обыщите его.
Бандит обыскивает Василису.
Кирпатый (обыскивает Ванду). Богатый домовладелец, а жену не кормит.
Бандит вынимает часы из хармана Василисы.
Василиса. Это часы, панове.
Ураган. Что же я — в Богородицу, боженят и угодников, — слепой, по-твоему? Слепой?
Василиса. Нет, вы не слепой.
Ураган. Незаменимая вещь — часы. Ночью узнать, который час. (Прячет часы в свой карман.) Опустит, руки. (Василисе.) Ну, кажи теперь деньги, е...
Василиса. Какие же у нас деньги?
Ураган (смотрит на него). Нема. Обеднел. Ах, бедолага, бедолага. Поглядите, братцы, на пролетария всех стран. Так нема. (Яростно.) Ах ты, сучий хвост! (Берет Василису за горло.)
Ванда. Ах, что вы делаете?
Ураган (Ванде). Граммофон умеешь заводить? Заводь.
Ванда в ужасе заводит граммофон. Тот поет: «Куда, куда вы удалились».
Ураган (Бандиту). Показывай, где стукать.
Бандит (примериваясь от окна). На той стене.
Ураган. Хлопцы! Стучить стены. Стучи под книжками. Тут.
Василиса. Ах, Боже мой.
Кирпатый и Бандит выстукивают стенку.
Бандит (радостно). Здесь. (Вынимает пакет.)
Ураган. О, це здорово. Что ж ты зараза казав «нема», «нема». А це що? Це ж гроши.
Василиса. Помилуйте, здесь так немного. Это заработанные, кровные.
Ураган. Ты знаешь, что тебе полагается за утайку народных сокровищ. Ты ж бандит. Мы тебя расстрелять должны, согласно революционным законам.
Ванда. Что вы!
Ураган. Молчать! (Граммофон скрипит и останавливается Ванде) Ну, заводы, заводы опять. (Граммофон уныло поет «Паду ли я стрелой пронзенный».)
Бандит (переворачивает стол) Ого-го-го!
Весь стол залеплен денежными знаками. Бандиты отдирают их, прячут в карман.
Ураган. Так, нема, кажешь, денег! Ай-ай-ай!
Василиса. Я больше не буду.
Ванда. Это мы на хозяйство.
Ураган. Молчи, грызма1. Баб не спрашивают. (Василисе.) Ты ж дурак. Кто ж деньги так прячет? Мы уж в пятой квартире булы, и в каждой деньги налеплены под столами. Интеллигент! Деньги в погребе надо держать.
Василиса (не помня себя). Хорошо.
Ураган. Ну, вот что, хлопцы. Нема часу. Собирайтесь.
Бандит (берет Василисины ботинки с дивана). Яки гарны башмаки!
Василиса. Это шевровые, панове.
Ураган. Так что ж, что шевровые? Так по-твоему, добрый человек не может носить шевровые ботинки? Что ж, он хуже тебя? Ах, ты, сволочь, сволочь. Ты погляди на себя в зеркало: розовый як свинья, нажрал себе морду. Ты посмотри, в чем казак ходит. У него ноги мороженые, рваные. Он за тебя на империалистической войне гнил, а ты в это время в квартире сидел, гроши копил, на граммофоне играл. Ты ж паразит на теле трудящегося народа!
Кирпатый. Да убить его треба. Что с ним разговаривать? Он все равно несознательный.
Ванда. Господа, что вы, что вы? Вася, оставь, пожалуйста, пусть.
Ураган. Бери, Василько, ботинки.
Бандит снимает брюки с гвоздика.
Кирпатый. Дорогая вещь. Шевьет. (Снимает свои рваные штаны, надевает брюки Василисы.)
Бандит шарит в ящике.
Ураган. Да, хлопцы, плюньте на это барахло. Ходим скорее, пока кто-нибудь не помешав.
Бандит что-то шепчет Кирпатому.
Кирпатый (взглядывает на Ванду, колеблется). Нема часу.
Ураган. Бросьте, хлопцы. Нашли тоже. (Плюет по адресу Ванды.) Тьфу! (Василисе.) Ты посмотри, до какого состояния ты жену довев, что добрые люди на нее и смотреть не хочут. Ну, вот що, уважаемый домовладелец, слухай приказ: из квартиры до утра не выходить, ни якой тревоги не поднимать, никому ничего не заявлять. Бо, если вы поднимете тревогу, так я вам завтра пришлю хлопцев — они вас поубивают як клопов.
Кирпатый. Вы не думайте, що у вас бандиты булы. Це из штаба по предписанию.
Василиса (робко). Из какого штаба, позвольте узнать?
Ураган. Це военная тайна. Садитесь, пане. Пишите расписку.
Василиса. Какую расписку? Виноват. Вам надлежит расписаться, так сказать...
Ураган. Садись, зараза.
Ванда. Вася, сядь, сядь. Напиши.
Василиса (за столом). Что написать-то?
Ураган. Пишите — «вещи при обыске в целости сдал, претензий нияких не имею» — лишить, «приняв атаман Ураган».
Кирпатый. И меня запиши.
Ураган. Личный адъютант его — Кирпатый, а равно, и понятый (смотрит на бандита) Немоляка, и подпишитесь.
Бандит. Хи-хи-хи. Понятый!
Ураган. Давай. Что ж ты пишешь? Ва... Василиса. Ты, что, баба?
Василиса. Я сокращенно: Василий Лисович.
Кирпатый. У него бабья психология.
Ураган. Ну, до свиданья.
Ванда. До свиданья.
Кирпатый, задерживаясь, протягивает Ванде руку. Ванда в ужасе пожимает ее. Кирпатый неожиданно обнимает ее.
Ванда. Вас...
Ураган (из двери). Брось, Кирпатый. Який ты сладкострастный. (Ванде.) Да не бойся ты, никому ты не нужна. (Уходят. Пауза.)
Василиса. Что это такое? Двадцать пять тысяч золотом. Что же это такое? Господа, господа, что же это такое!
Ванда. Вася, это сон. Вася, это никакой не штаб, Вася, это бандиты. Вася, они хотели меня изнасиловать. Ты видел.
Василиса (смутно). Что? Кто изнасиловать? Ну тебя к черту с твоими глупостями. Изнасиловать. 25 000. Куда бежать? Что теперь делать?
Ванда. Турбины, Турбины!..
Василиса. Турбины, Турбины!.. (Загремели двери.)
Мышлаевский. Что вы? Что вы? Что случилось?
Лариосик. Ради Бога, что произошло?
Василиса. Нас ограбили, ограбили...
Ванда. Нас грабят, и никто не слышит. Никто.
Мышлаевский. Помилуйте, как ограбили? Кто? У вас же гости были. Граммофон играл.
Василиса. С музыкой грабили. С музыкой.
Ванда. Это все из-за вас. Офицеров ищут, офицеров. Вася — благородный человек не выдал вас. Мне плохо. (Падает на руки Мышлаевского.)
Мышлаевский. Воды ей.
Лариосик. Сейчас. (Кидается к буфету и обрушивает сервиз.)
Василиса. Что же, молодой человек, последнее добиваете.
Лариосик. Я куплю вам сервиз.
Василиса. Да, пожалуйста. (Склоняется к Лариосику на грудь.)
Лариосик. Я ничего не понимаю.
Занавес.
Примечания
1. В рукописи гризма. Скорее всего здесь: грымза. См. У Даля: грымза — старая карга и др.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |