Что бы там ни говорили этнографы, а привычка мужчин обниматься — вежливо, едва прикасаясь друг к другу, в знак большого уважения и дружбы, — всегда бытовала на Кавказе. И ее не могли не заметить в 1923 г. в Москве посетители знаменитых «Никитских субботников». На одном из «Никитских субботников» Булгаков, увидев среди присутствующих некого человека, на глазах у всех бросился обнимать его. Обнявшись, они долгое время стояли молча. Никто не знал, в чем дело. Позднее Никитина узнала от своего мужа Б.Е. Этингофа о том, что именно связывало его с Булгаковым... [3: 279].
Так что же кроме кавказского обычая связывало этих людей? Безусловно, владикавказские воспоминания трехлетней давности, когда бывший военврач белой армии стал приносить в только что открывшуюся газету «Коммунист», членом редколлегии которой являлся Борис Евгеньевич Этингоф, свои заметки. С июля 1920 г. Этингоф стал ее редактором и опубликовал известный фельетон «Неделя просвещения». Поэтому верить М. Булгакову, что его обещали посадить в особый отдел, особо не приходится. Этингоф являлся слишком опытным газетчиком, членом редакции газеты «Известия», чтобы вот так с кондачка, не посоветовавшись с высоким партийным начальством, разрешить к публикации «антисоветский» фельетон. Да, и сам он был в то время «высоким начальством» и заслуженным в партии большевиков человеком. Участник трех русских революций, неоднократно подвергавшийся арестам и ссылкам, в октябре 1917 г. делегат Всероссийского съезда Советов. Молодая Советская Россия, вступив на путь тоталитарного управления, могла опираться лишь на огромную армию полуграмотной бюрократии, контролируемая честными, но малоопытными партийцами. В таких условиях новой власти требовались образованные энергичные специалисты — выходцы из дворянской среды, инженеры, врачи, офицеры... А если среди них попадались люди, имеющие заслуги перед революцией и пролетариатом — их передвигали, как на шахматной доске, затыкая образовавшиеся прорехи, порой не давая поруководить год-два на одном месте. В таком положении, иначе в передовой обойме партии, оказался Борис Евгеньевич Этингоф (1887—1959). С 1918 г. руководитель Пролеткульта, народный комиссар просвещения Терской Советской республики. Партия посылала его помощником заведующего Главлитом, заместителем ректора института Востоковедения, начальником крупных издательств, руководителем Ближневосточного отдела Народного комиссариата иностранных дел СССР, Генеральным консулом в Стамбул, директором музея изобразительных искусств. Несмотря, а может и благодаря принадлежности к ВЧК-ОГПУ, Этингофа в 1936 г. сначала исключили из партии ВКПб, а в 1954 г. восстановили в КПСС. В научной среде он был известен как автор очерков революционного движения, составитель и редактор трудов по искусству Древнего Востока и феодализма.
Несмотря на важные должности, профессор Этингоф не забыл отметить в своей биографии должность редактора газеты «Коммунист» во Владикавказе, хотя работал в ней несколько месяцев. В то же время он занимал немаловажный пост заведующего наробразом, куда входил и подотдел искусств и секции, одну из которых — театральную возглавлял М.А. Булгаков. А в ведении подотдела находились труппа Русского — первого советского театра и оперный коллектив численностью в 160 человек — второй советский театр! При таком раскладе дел Булгакову наверняка приходилось часто общаться с заведующим наробраза Этингофом. Кроме того их пути скрестились и на вечерах пролетарского творчества, задуманных первым редактором газеты «Коммунист» Астаховым. На вечерах Этингоф выступал содокладчиком.
А между тем с Этингофом в биографии Булгакова связана еще одна почти детективная история — хотя и не принятая в качестве официальной версии. Призыв видного исследователя творчества М.А. Булгакова М.О. Чудаковой доискаться правды о ней всех, кто имеет вкус к разысканиям, пока не получил продолжения. Перед этим она сделала не менее важное заявление, что «конец 1919 — начало 1920 года в биографии Булгакова (как и осень 1918 и некоторые другие периоды) известен очень приблизительно, и здесь возможны неожиданности» [3: 280]. Это подтверждает и рассказ жены Этингофа Евдокии Федоровны Никитиной (1893—1973). Библиограф, историк литературы, председатель правления издательства «Никитинские субботники» рассказала в начале 60-х журналисту В.М. Захарову, как однажды в плен к красным попала группа белогвардейцев: офицеры и военврачи. «Комиссар Этингоф обратился к врачам с просьбой лечить красных воинов от тифа. В противном случае исход был один — расстрел. Когда очередь ответить подошла к военврачу Булгакову, он якобы ответил, что находится в безвыходном положении, так как в первую очередь врач, во вторую — офицер. Он остался жив, другие были расстреляны» [3: 280]. Наверное, Булгаков поступил правильно, ибо долг врача — лечить всех. Если этот случай не выдумка Никитиной, то, безусловно, это еще одна загадка владикавказского периода М.А. Булгакова.
В 2007 году в Москве, на конференции, посвященной русско-сирийским культурным связям, сотрудница института Востоковедения РАН, доктор искусствоведения Ольга Этингоф познакомилась с экс-президентом РСО-Алания А.С. Дзасоховым в то время членом Совета Федерации. Будучи неравнодушным ко всем вопросам, начиная от строительства вагоностроительного завода до турбазы в Куртатинском ущелье, Александр Сергеевич посоветовал и организовал ее поездку в Центральный государственный архив Северной Осетии для выявления документов о Б.Е. Этингофе. Впоследствии Ольга Этингоф заявила, что найденные в архиве материалы и хранящиеся в их семье неопубликованные мемуары ее деда «с массой этнографических подробностей» позволяют подготовить интересную публикацию о нем и его окружении» [Газета «Осетия Свободный взгляд», 3 марта 2007].
Публикация, о судьбе которой пока ничего неизвестно, вполне возможно, приоткрыла бы неизвестные страницы отношений Б.Е. Этингофа и М.А. Булгакова.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |