Дух Петлюры

Многие «рыцари украинизации»¹ кончили плохо. Были расстреляны, как Юрий Тютюнник и Лесь Курбас, умерли в тюрьме, как Ефремов и Голубович, или застрелились, как Николай Скрипник. Но в середине 1920-х украинизация была в самом разгаре, а ее «рыцари» — полны сил и энергии.

В 1926 году Московский художественный театр поставил пьесу «Дни Турбиных» бывшего киевлянина Булгакова. Пьеса была очень хороша, но ее фантастический успех объясняется не одними лишь художественными достоинствами. Столичные интеллигенты и «бывшие буржуи», бывшие офицеры, их родственники и друзья были потрясены. Впервые за десять послереволюционных лет людей в мундирах с погонами показали не врагами, не контрреволюционерами, не мерзавцами, негодяями и палачами трудового народа. На сцене появились симпатичные благородные люди, которые понравились не только «недобитым буржуям», но самому товарищу Сталину. Он не уставал ходить на новые представления «Дней Турбиных». Зато спектакль возмутил украинских писателей, что приехали в Москву на Неделю украинской книги. 12 февраля 1929 года Сталин встретился с писателями. Стоило ему сказать, что Булгаков своими «Турбиными» «принес все-таки большую пользу, безусловно», как в зале начался шум. «Украинцы не согласны», — сказал генеральный секретарь ЦК КП(б) Украины Лазарь Каганович.

Какой-то отважный украинский писатель посмел возразить Сталину: «Вы говорили о "Днях Турбиных". Мы видели эту пьесу. Для меня лично и многих других товарищей [существует] некоторое иное освещение этого вопроса. Там есть одна часть, в этой пьесе. Там освещено восстание против гетмана. Это революционное восстание показано в ужасных тонах, под руководством Петлюры, в то время когда это было революционное восстание масс, проходившее не под руководством Петлюры, а под большевистским руководством. Вот такое историческое искажение революционного восстания, а с другой стороны — изображение крестьянского повстанческого [движения] как (пропуск в стенограмме) по-моему, со сцены Художественного театра не может быть допущено, <...> во всяком случае, такое изображение революционного движения и украинских борющихся масс не может быть допущено»².

Двадцатилетний прозаик Олекса Десняк возмущался: «Когда я смотрел "Дни Турбиных", мне прежде всего бросилось то, что большевизм побеждает этих людей не потому, что он есть большевизм, а потому, что делает единую великую неделимую Россию. Это концепция, которая бросается всем в глаза, и такой победы большевизма лучше не надо». Кто-то крикнул с места: «Почему артисты говорят по-немецки чисто немецким языком и считают вполне допустимым коверкать украинский язык, издеваясь над этим языком?» Сталин, уловив настроения публики, осудил «великодержавный шовинизм», чем только ободрил украинских товарищей. Снова раздался голос из зала: «Стало почти традицией в русском театре выводить украинцев какими-то дураками или бандитами»³. Украинские писатели единодушно потребовали запретить пьесу. Сталин, видимо, не ожидавший такой публичной дискуссии, защищал «Дни Турбиных», одновременно делая уступки украинцам: «...безобразное изображение украинцев — это безобразная сторона, но есть и другая сторона»⁴.

Через месяц пьесу Булгакова сняли с репертуара Московского художественного театра.

«Дух Симона Петлюры добил "Турбиных", — пишет современный русский писатель Алексей Варламов. — Сталин, на словах Булгакова защищавший, уступил и сдал его подобно тому, как сдал беззащитного Иешуа еврейскому синедриону человек по имени Понтий Пилат»⁵.

Может ли быть, чтобы Сталин, уже тогда почти всесильный, спасовал перед группой украинских писателей? Боялся их? Нет, конечно. Но Сталин, много лет занимавшийся национальным вопросом, понимал, с какой грозной силой имеет дело. Оскорбленные национальные чувства опасны, тут лучше отступить, пожертвовав пьесой любимого драматурга.

А между тем националиста Петлюры уже не было в живых. Его убил Самуил Шварцбурд, поэт, часовщик (в Париже у него была своя мастерская), ветеран французского Иностранного легиона, участник мировой войны и войны Гражданской. В 1920-м Шварцбурд сражался в коннице Котовского. Почти все его родственники погибли во время петлюровских погромов. Шварцбурд убил бывшего главного атамана пятью выстрелами из револьвера, после чего тут же сдался полиции. Это было 26 мая 1926 года на углу рю Расин и бульвара Сен-Мишель. До сих пор неизвестно, был Шварцбурд агентом большевиков и исполнял приказ Кремля, или просто оказался мстителем-одиночкой.

Симона Васильевича Петлюры давно нет на этом свете, но жив «дух Петлюры», дух украинского национализма. Только темнее стала тень гетмана Мазепы, что был героем для главного атамана и его соратников.

Однако русско-украинская вражда не вечна. В годы наполеоновских войн трудно было представить, что Англия и Франция всего через полвека станут союзниками, а еще через полвека появится Антанта. В 1814 году британские войска захватили Вашингтон, сожгли Белый дом и Капитолий. Кто мог тогда предвидеть будущий Северо-Атлантический договор и особые отношения, что связывают теперь две англосаксонские державы? Настанет новая эпоха и для России с Украиной. И тогда тень Мазепы отступит в прошлое, Деникин и Петлюра, Муравьев и Грушевский займут свое место в академических монографиях и учебниках истории.

Примечания

1. Термин не мой, а украинского писателя Валерьяна Пидмогильного, автора первого украинского городского романа «Місто» («Город»).

2. Варламов А. Михаил Булгаков. М.: Молодая гвардия, 2012. С. 437—438.

3. Варламов А. Михаил Булгаков. С. 438.

4. Там же. С. 440.

5. Там же. С. 441.