Уже в 1919 году Владимир Винниченко написал пьесу «Між двох сил» («Между двух сил»)1. Тема для своего времени новая, а конфликт в пьесе традиционный и для украинской, и для русской литературы — предательство близкого человека, перешедшего на сторону врага. И, конечно, неизбежная кара предателю. Как в «Тарасе Бульбе» Гоголя или как в «Гайдамаках» Шевченко, где сотник Гонта убивает детей, прижитых от жены-католички.
Действие пьесы происходит в Киеве в январе—феврале 1918 года, во время первого «завоевания» города армией Муравьева. На родину возвращается София, актриса-украинка, сделавшая карьеру в московских театрах. Она убежденная большевичка. Ее отец — Микита Слипченко, «свидомый украинец», то есть украинский националист. Два брата Софии — Марко и Арсен, а также муж ее сестры Панас (сама София влюблена в него) — тоже националисты. Третий брат Софии, Тихон, встает на сторону большевиков.
Большевики (русские и евреи) презирают украинцев, уничтожают украинскую культуру, а их «интернационализм» парадоксально соединяется с русским великодержавием. Прибывший из Петрограда комиссар Сорокин приказывает закрыть украинскую школу и сжечь все украинские учебники. Так он борется с национализмом: «Никакой вашей Украины не было, нет и не будет. Все это буржуазно-интеллигентская сентиментальная чепуха, с которой я буду бороться беспощадно».
При этом и «свидомые украинцы» с презрением смотрят на большевиков: «Они по-украински не понимают, они только по кацапско-большевистскому молитвеннику умеют молиться», — говорит Марко.
София искренне убеждена, что большевики несут Украине свободу и «зарю новой жизни», а ее отец и двое братьев не понимают этого. Большевики побеждают, брат Марко и отец оказываются в тюрьме — они, «вольные казаки», сражались с оружием в руках против большевиков.
София пытается спасти отца и брата. Ради этого она готова переспать с комиссаром Гринбергом, но тот обманывает наивную девушку: приказывает выпустить только ее отца, а брата Марко незамедлительно расстрелять.
Но вот большевики бегут, побеждают немцы и вольные казаки. Софию арестовали ее же отец, Микита Иванович, вместе с Арсеном и Панасом. Отец обращается к дочери: «Слушай, ты! Да слушай украинским ухом, а не кацапским. Твои дружки, кацапские красные грабители, полностью разбиты. В город вступают украинские казаки и друзья Украины — немецкие воины, кацапню сметем. А предателей покараем. Слышишь: жестоко покараем. <...> Ты предательница. Ты продала свою нацию. Ты убила своего брата. Ты с кацапами разоряла наш край».
Микита Слипченко все-таки далеко не Тарас Бульба и не Иван Гонта. Он не может убить собственную дочь, а лишь грозит ей судом, правда, обещает вступиться за нее, если София покается, отречется от большевиков. София отказывается, и родной отец называет ее «шлюхой кацапской».
Другой большевик, Тихон, под шумок бежит из-под стражи, оставив сестре свой револьвер. Та обещает Тихону: «Я уйду, но по-другому» — и кончает жизнь самоубийством. Из-за окна слышатся украинская песня и радостные крики «Ура! Слава! Слава!».
Все очевидно, как и полагается в трагедии: противоречия непреодолимы, конфликт разрешается только смертью героя.
Однако история многообразнее и сложнее. Ее «спектакль» бесконечно удивляет нас. Русско-украинская война окончилась не взаимоистреблением, не завоеванием, не подчинением одной нации другой. Большевики привлекли на свою сторону и русских, и украинцев, постарались найти место и для тех, и для других. Но особенно старались угодить именно украинцам. Их трудно было победить, гораздо легче — сделать своими союзниками. Использовать их сильные стороны, оперировать слабостями, эксплуатировать национальные стереотипы. Когда поляки заняли Киев, Троцкий уже на следующий день опубликовал статью «Киев в руках польских панов!» Он назвал Киев не «матерью городов русских», а «столицей советской Украины»2, хотя столицей советской Украины в то время вообще-то был Харьков. Лев Давыдович пугал украинцев польской угрозой, убеждал их, будто «свою независимость и самостоятельность Украина сможет сохранить только под Советской властью»3. Уже в 1919 году на митингах советских украинских войск вместе с «Интернационалом» обязательно пели шевченковский «Заловит»4.
Советская Украина формально с марта 1919-го считались особым государством, республикой, которая лишь находится в военно-политическом союзе с РСФСР. Этот статус она утратит 30 декабря 1922 года, когда УССР вместе с советской Россией, советской Белоруссией и федерацией трех закавказских республик станет соучредителем СССР. Независимость советской Украины всячески старались подчеркнуть. Даже договор о военном союзе с Махно был подписан от имени Совета народных комиссаров УССР, а не РСФСР. Рижский мир с Польшей вместе с представителями России и Белоруссии подписывал представитель УССР — Юрий Коцюбинский.
Георгий Пятаков был от украинских дел отставлен, а товарищ Раковский постарался исправить свои ошибки и проводил новую национальную политику: «Мы желаем, чтобы украинский язык стал господствующим языком Украины...»5, — заявлял председатель Совнаркома УССР.
Впрочем, не такой уж и новой была эта политика. Ленин еще в 1917-м не уставал подчеркивать особость Украины, право украинцев на самоопределение и требовал даже воевать с Украиной украинскими же силами (насколько это возможно). «...Мы, великорусские коммунисты, должны быть уступчивы при разногласиях с украинскими коммунистами-большевиками и боротьбистами, если разногласия касаются государственной независимости Украины, форм ее союза с Россией, вообще национального вопроса»6, — утверждал Ленин в своем «Письме к рабочим и крестьянам Украины по поводу побед над Деникиным» от 28 декабря 1919 года.
Большевики взяли курс на самую настоящую украинизацию. Еще 4 декабря 1919 года VIII Всероссийская партконференция приняла предложенную Лениным резолюцию по украинскому вопросу: «Ввиду того, что украинская культура (язык, школа и т. д.) в течение веков подавлялась российским царизмом и эксплуататорскими классами, ЦК РКП вменяет в обязанность всем членам партии всеми средствами содействовать устранению всех препятствий к свободному развитию украинского языка и культуры. <...> Члены РКП на территории Украины должны на деле проводить право трудящихся масс учиться и объясняться во всех советских учреждениях на родном языке, всячески противодействуя русификаторским попыткам оттеснить украинский язык на второй план, превращая его в орудие коммунистического просвещения трудовых масс»7.
На той же конференции Яков Яковлев (Эпштейн) говорил, что политика на Украине должна показать народу, будто советская власть «не является специально московской или кацапской властью, а является народной властью, что эта власть <...> дает полную свободу крестьянам и рабочим и обеспечит возможность украинскому народу учиться, развиваться, говорить на его родном языке, что возникающая на Украине советская власть является именно властью украинской»8.
Примечания
1. Винниченко В. Між двох сил: драма на чотирі дії. Київ; Відень, 1919.
2. Троцкий Л.Д. Киев в руках польских панов! URL: https://www.marxists.org/russkij/trotsky/magister/trotl784.html.
3. Там же.
4. Затонский В.П. Водоворот (Из прошлого). С. 159.
5. Цит. по: Борисёнок Е.Ю. Концепции «украинизации» и их реализация в национальной политике в государствах восточноевропейского региона (1918—1941 гг.). Л. 197.
6. См.: Ленин В.И. ПСС. Т. 40. С. 42, 45—46.
7. Там же. Т. 39. С. 334, 335.
8. Восьмая конференция РКП(б). Декабрь 1919 г. М., 1934. С. 84.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |