«Для деникинцев революция прошла бесследно. Они из нее ничего не извлекли, ничему не научились»1, — писал в своих воспоминаниях украинский военачальник Антон Кравс. В национальной политике белые показали себя упрямыми догматиками, не способными к компромиссам. Едва Добровольческая армия освободила Левобережную Украину, как Май-Маевский, назначенный «главноначальствующим» (генерал-губернатором) Курской, Харьковской, Полтавской и Екатеринославской губерний, запретил преподавать украинский язык в государственных, городских и земских школах, гимназиях, училищах и других учебных заведениях2. Городским думам и земствам было запрещено выделять деньги на преподавание украинского. Украинский теперь можно было изучать только в частных школах, которых в разоренной войной стране почти не осталось. Новые власти сделали все возможное, чтобы «очистить школы от засевших в них (украинских. — С.Б.) учителей-агитаторов»3. Месяц спустя белые закроют Украинский университет и Академию наук.
Совсем недавно петлюровцы заменяли русские вывески на украинские, что вызывало ярость у русских жителей. А теперь уже русские запрещали вывески на «галицийском» (так они называли украинский) языке. Из государственных учреждений убирали портреты Шевченко. Даже сами слова «Украина», «украинский», «украинцы» стали крамольными. Их употребляли только заключив в кавычки: «так называемая Украина», «так называемые украинцы». Удивительно, ведь белые генералы и офицеры некогда учились в гимназиях и уж конечно должны были помнить строки пушкинской «Полтавы»:
Украйна глухо волновалась.
Давно в ней искра разгоралась.
Слово «Украина» великий поэт использовал не раз. Правда, Александр Сергеевич не знал, что Украину создали враги России на немецкие деньги, дабы «разрушить выкованное в тяжелой борьбе единство русского племени»4. И это не бред сумасшедшего, а слова из подписанного генералом Деникиным обращения «К населению Малороссии». Но у Антона Ивановича было много других забот, поэтому текст, по мнению американской исследовательницы Анны Процык, сочинили юрист Новгородцев и начальник отдела народного просвещения Малинин. По мнению Александра Пученкова, автором был сам Шульгин.
В руках Василия Витальевича Шульгина была сосредоточена национальная политика Деникина. Впрочем, взгляды Антона Ивановича Деникина от взглядов Шульгина не отличались. Разве не подписался бы Василий Витальевич под этими словами Деникина: «Никогда, конечно, никогда никакая Россия — реакционная или демократическая, республиканская или авторитарная — не допустит отторжения Украины. Нелепый, безосновательный и обостряемый извне спор между Русью Московской и Русью Киевской есть наш внутренний спор, никого более не касающийся, который будет разрешен нами самими»5.
Позвольте, но ведь последние слова снова отсылают к Пушкину. Ну конечно же:
Оставьте: это спор славян между собою,
Домашний, старый спор, уж взвешенный судьбою,
Вопрос, которого не разрешите вы.
Это сказано русским поэтом о русских и поляках. Однако «домашний спор» с поляками уже близился к концу. Польское национальное государство было создано, и вопрос стоял только о его границах. В этой невольной политико-литературной аллюзии Деникин явно не увидел грозного предзнаменования. Да что там предзнаменования — эти господа не могли разглядеть, понять, оценить многомиллионный украинский народ, его интересы, надежды, чаяния.
Деникин, подписавший обращение «К населению Малороссии», и авторы этого документа — Шульгин, Новгородцев, Малинин — сделали украинцам несколько уступок. Разрешили говорить на «малороссийском языке» в присутственных местах, в земских учреждениях, в суде. Допускались украинская пресса и книгоиздание, разрешенные, впрочем, и до революции. И, как великое одолжение: можно преподавать малороссийский язык «в его классических образцах», но только факультативно («если найдутся желающие» его учить). Кроме того, «в первые годы обучения в начальной школе может быть допущено употребление малорусского языка для облегчения учащимся усвоения первых зачатков знания»6.
В сущности, это всё. Для 1913 года такая программа стала бы достижением. Но в 1919-м эти обещания звучали как издевательство. Уже созданы Украинская академия наук и два украинских университета (в Киеве и Каменец-Подольске), а тут милостиво дозволяют использовать малорусский язык «для облегчения усвоения первых зачатков знания».
Деникин и другие авторы этого документа по-прежнему отрицали само существование украинцев. Они говорили лишь о «малорусской ветви русского народа» и призывали сражаться «за Единую и Неделимую Россию». Шульгин, совсем потеряв чувство реальности, был уверен, что Деникин своим «Обращением» «исправлял былые ошибки царского правительства и выдергивал из-под ног украинствующих доску, на которой они стояли...»7.
Было еще неопределенное обещание «децентрализации» и «самоуправления» на юге России, но оно не имело ничего общего даже с национальной автономией. Шульгин был сторонником территориального, а не национально-территориального деления. Никакой Украине или даже Малороссии не было места в «Единой и Неделимой». Предполагалось создать несколько больших областей-регионов — Киевскую, Одесскую, Харьковскую или Екатеринославскую. Нечто вроде старых генерал-губернаторств. И никаких национальных автономий.
Примечания
1. Кравс А. За українську справу: Спомини про III. корпус У.Г.А. після переходу за Збруч. Львів: Червона калина, 1937. С. 68.
2. Затем «малорусский язык» допустят для младших школ.
3. Пученков А.С. Национальная политика генерала Деникина (весна 1918 — весна 1920 г.). С. 213.
4. Деникин А.И. Очерки русской смуты. Кн. 3. Т. 5. С. 530.
5. Деникин А.И. Кто спас Советскую власть от гибели? // Деникин А.И. Путь русского офицера. С. 610.
6. К населению Малороссии // Новая Россія. 1919. 14 августа.
7. Шульгин В.В. Тени, которые проходят. СПб.: Нестор-История, 2012. С. 147.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |