«Власть в руках невежественных "испанцев"»

Это тема запретная, но честный исследователь не имеет права забыть о ней. И украинские националисты, и белогвардейцы дружно называли большевистскую власть властью еврейской. Именно здесь, на Украине, которая почти целиком входила в границы царской черты оседлости, евреи сыграли заметную, даже выдающуюся роль в победе большевизма. Александр Солженицын в своей монографии «Двести лет вместе» задается вопросом: почему же евреи поддержали большевиков? Ведь среди них было немало богатых адвокатов, сахарозаводчиков, банкиров, торговцев, словом, настоящих буржуев. И многие из этих буржуев уже в годы Гражданской войны лишатся и собственности, и самой жизни. Так что же им надо было? Ответа на этот вопрос у писателя нет, поэтому сам вопрос оборачивается обвинением еврейского народа.

А правильнее всего ответить вопросом на вопрос: а кого же евреи должны были поддержать? Неужели украинских националистов? Так их и поддержали еще в 1917 году, когда представители еврейских политических партий вошли в Центральную раду. Весной 1918-го евреи стояли за гетманско-германскую власть. Бунд — старейшая и авторитетнейшая еврейская рабочая партия — поддержал петлюровское восстание в ноябре—декабре 1918-го. Евреи приветствовали новую власть в Киеве. Но евреев, как мы помним, отблагодарили такими погромами, каких Украина не знала полтораста лет.

Может быть, следовало поддержать белогвардейцев? И в самом деле, весной 1919-го ходили слухи, будто Добровольческая армия дисциплинированна, не допускает грабежей и насилия. А летом—осенью 1919-го Добрармия наконец-то пришла на Украину и на юг Великороссии (черноземные губернии). Веселые молодые белогвардейцы ломились в дома богатых евреев: «Жид, дай денег!» И хорошо, если отставали, получив деньги или золото. Бывало и много хуже. После взятия Екатеринослава и Елизаветграда «изнасиловались десятками невинные еврейские девушки и даже девочки. Это часто совершалось в присутствии родителей, и это делали солдаты и даже офицеры»¹. Кавалеристы знаменитого Шкуро, захватив район Гуляй-Поля, устроили погром, изнасиловали более 800 евреек². После взятия Ельца, который пал почти одновременно с Киевом (31 августа 1919 года), казаки искали и убивали не коммунистов и не советских служащих, а только евреев. Когда один казак доложил знаменитому казачьему генералу Мамонтову, что убил трех евреев, тот очень удивился: почему только трех?³

В феврале уже следующего 1920 года бойцы 2-й Терской пластунской бригады будут почти неделю громить местечко Корсунь. Местного раввина после долгих издевательств и пыток зарежут, а некоего Давида Подольского сожгут. Дома разграбят, около тридцати женщин изнасилуют. Если в политике и на фронте у белогвардейцев с петлюровцами союз никак не получался, то во время погрома долгожданный союз с разделением прав и обязанностей будет достигнут. Местные селяне, не принимавшие участия в погроме, после ухода терцев приедут на запряженных волами возах, погрузят на них все еврейское добро и развезут по своим деревням⁴.

Словом, евреям и податься более было не к кому, кроме как к большевикам. Среди них тоже было немало погромщиков, но коммунисты с этим злом хотя бы боролись. И не на словах, а на деле. Большевики были их естественными друзьями и союзниками. И местечковый еврей смотрел на большевиков как на партию Троцкого, Свердлова, Урицкого, Зиновьева, Каменева. Советское государство формально возглавлял еврей Яков Свердлов, председатель Всероссийского центрального исполнительного комитета Советов рабочих, крестьянских, солдатских и казачьих депутатов. Еврей Лев Троцкий создавал Красную армию. Евреи легко делали карьеру в советском государственном аппарате.

С другой стороны, евреи работали и в Центральной раде, и в украинском правительстве. Так что наступление войск Муравьева на Киев привело к расколу среди еврейства. Бунд отказался поддержать январское восстание против Рады. Сионисты тем паче были против вмешательства в эту войну, совершенно ненужную еврейскому народу. В мае 1918-го Всеукраинский съезд раввинов проклянет советскую власть, но многие киевские евреи, прежде всего рабочие и ремесленники Подола, поддержат большевиков.

В 1919-м уже большинство евреев будет поддерживать большевиков. И когда десятки тысяч русских людей (офицеров, интеллигентов, купцов и прочих «буржуев») побегут из Киева накануне очередного наступления большевиков, стотысячное еврейское население города останется ждать красных. Ждать как освободителей.

Весной 1919-го «в учреждения нового государства хлынул поток новых служащих, в основном выходцев из настроенного крайне антиукраински городского мещанства»⁵, — пишет историк Андреа Грациози. Но стоит задать вопрос о национальной принадлежности этого мещанства. Поляков среди городских мещан было немного, значит, речь о русских и опять-таки о евреях? Молодые евреи в 1918-м часто вступали в отряды красной гвардии, а в 1919-м — в Красную армию, шли служить в советские учреждения, в том числе и в ЧК.

Еврейский народ не хуже и не лучше других. И как среди русских, украинцев, поляков появлялись убийцы, грабители и просто хамы, так и еврейский народ дал революции не одних лишь героев и мучеников. Местечковый еврей, получив в руки оружие и власть, случалось, вел себя не лучше прежних своих угнетателей. «Мы дали вам Бога, дадим и Царя»⁶, — будто бы хвастались евреи перед казаками. Журналист Григорий Ландау с горечью писал о своих единоплеменниках: «...поразило нас то, чего мы всего менее ожидали встретить в еврейской среде, — жестокость, садизм, насильничанье, казалось, чуждое народу, далекому от физической воинственной жизни; вчера еще не умевшие владеть ружьем сегодня оказались среди палачествующих»⁷.

Если Всероссийскую ЧК возглавлял поляк Дзержинский, Всеукраинскую — латыш Лацис, то Киевскую губчека — еврей Иосиф Блувштейн, взявший себе псевдоним Сорин, по фамилии чеховского героя. Сорин-Блувштейн пользовался большим авторитетом у сотрудников, потому что рассказывал о своем участии в убийстве царской семьи. Это была наглая ложь, среди цареубийц ни фамилия Сорин, ни фамилия Блувштейн не встречается.

В числе сотрудников Сорина были люди с украинскими и русскими фамилиями: Савчук, Яковлев, Ковалев. Заместителем Сорина был украинец Петро Дегтяренко. После отъезда Сорина (в апреле 1919-го) этот Дегтяренко займет место начальника. Однако большинство в руководстве Киевской губчека в самом деле составляли евреи: Самуил Цвибак, Михаил Цвибак, Наум Рубинштейн, Мотя Гринштейн, Лившиц, Фаерман, Финкельштейн, Шварцман. А в Киевском губпромкомитете из 150 сотрудников 120 были евреями⁸.

Академик Вернадский никогда не был антисемитом, однако и в его дневниковых записях 1918—1919-го можно встретить неприязненные высказывания о евреях. С раздражением описывает он бесцеремонное поведение киевских евреев-большевиков, их грубость и бестактность: «Власть в руках невежественных "испанцев", как здесь говорят. Невольно антисемитизм даже там, где его не хотят. Ф[омин] рассказывал, что комиссары, молодые евреи с семьями, были в саду, хотели проникнуть и в научную часть — но удовольствовались тем, что лежали на траве перед его домом. А публика такая: дама со студентом явилась и срезала всю коллекцию кавказских ирисов»⁹.

Кому-то покажутся наивными слова Вернадского, оплакивавшего коллекцию кавказских ирисов. Но ведь для ученого потеря редкой коллекции — несчастье, которое трудно понять обычному человеку.

В это же самое время чекисты арестовывали и расстреливали одного за другим членов Киевского клуба русских националистов, не сумевших или не догадавшихся вовремя покинуть город. Арестовывали прямо по спискам клуба. Так погибли известный врач и убежденный борец с «южнорусским сепаратизмом» (то есть украинским национализмом) Сергей Никифорович Щёголев, профессор Киевского университета и бывший директор киевских Высших женских курсов Петр Яковлевич Армашевский, известный ученый-византинист и славист Тимофей Дмитриевич Флоринский. Чекисты не простили им правых («черносотенных») взглядов. Эти расстрелы пришлись на время руководства Дегтяренко Киевским губчека и произвели сильнейшее впечатление не только на современников. Талантливый российский историк Антон Чемакин называет их политической «смертью русского Киева». Но чекисты убивали не одних лишь русских националистов. Там же, в застенках Киевского ЧК, погиб идейный оппонент Щёголева и Флоринского, украинский филолог Владимир Павлович Науменко, бывший главный редактор замечательного научного журнала «Киевская старина». Недолгое время он, на свою беду, успел поработать в украинском правительстве при гетмане Скоропадском. Эти люди не совершили никаких преступлений против советской власти, но заслужили смерть как «чуждые элементы».

Идейные основы красного террора изложил председатель Всеукраинской ЧК Мартын Иванович Лацис.

Из брошюры тов. Лациса «Чрезвычайные комиссии по борьбе с контрреволюцией»: «Чрезвычайная Комиссия — это не следственная комиссия и не суд. И не трибунал. Это — орган боевой, действующий по внутреннему фронту Гражданской войны, пользующийся в своей борьбе приемами и следственных комиссий, и судов, и трибуналов, и военных сил.

Он врага не судит, а разит. Не милует, а испепеляет всякого, кто с оружием в руках по ту сторону баррикад и кто ничем не может быть использован для нас»¹⁰.

Еще первый исследователь красного террора Сергей Петрович Мельгунов заметил, что Лацис не изобрел ничего нового, а в сущности повторил слова из речи Максимилиана Робеспьера в Конвенте: «...чтобы казнить врагов Отечества, достаточно установить их личность. Требуется не наказание, а уничтожение их»¹¹.

Классовый принцип заставил расстрелять бывшего киевского губернатора Суковкина, хотя за него просили тысячи евреев Киева. Суковкин еще в 1913 году выступил в защиту Менделя Бейлиса во время печально известного процесса. Теперь многие киевские евреи искренне хотели ему помочь — не получилось. Даже слов своих соплеменников товарищи из Чрезвычайки слышать не хотели.

В Полтаве жестокость чекистов не без успеха старался умерять Короленко своими постоянными хлопотами, бесстрашными письмами, обращениями, статьями. В Киеве было гораздо хуже. Город был объят ужасом.

Как по улицам Киева-Вия
Ищет мужа не знаю чья жинка,
И на щеки ее восковые
Ни одна не скатилась слезинка.

Не гадают цыганочки кралям,
Не играют в купеческом скрипки,
На Крещатике лошади пали,
Пахнут смертью господские Липки¹².

Красный террор не был тайной для киевлян, но воображение дополняло и без того страшные картины расстрелов. Будто бы чекисты заставляли обреченных на казнь контрреволюционеров есть мозг уже убитых товарищей. Вероятно, легенда родилась после того, как киевляне увидели трупы с пробитыми головами: чекисты убивали выстрелом из крупнокалиберного револьвера системы Кольта, стреляли с близкого расстояния, оттого и такие страшные раны. Другой слух передает Надежда Мандельштам: ей сказали, что кровь убитых стекала по специально устроенному желобу, так много было расстрелянных. Своими глазами Надежда Яковлевна видела такую картину: «...солдаты привезли на телеге обросшего бородой человека с завязанными назад руками. Он стоял в телеге на коленях и вопил во весь голос, взывая к людям, чтобы они спасли, помогли, потому что его везут на расстрел. В тот год толпа могла отбить заключенного, но на улицах никого не было — комендантский час...»¹³ Юрий (Георгий) Рапопорт видел, как пятьдесят китайцев с винтовками наизготовку вели «из Чека в Лукьяновскую тюрьму» большую (человек двести) группу арестантов¹⁴.

Киевляне не узнавали собственного города. Весной 1919-го большевики переименовали Фундуклеевскую в улицу Ленина, Александровская стала улицей Октябрьской революции. Среди белых, красных, синих, желтых, ярких, «как пасхальные яйца», домов «нелепыми серыми пятнами» торчали гипсовые памятники Марксу, Ленину, Троцкому, Карлу Либкнехту, Розе Люксембург и даже Фердинанду Лассалю¹⁵.

Примечания

1. Книга погромов. С. 237.

2. Голованов В. Нестор Махно. С. 172.

3. Книга погромов. С. 786.

4. Книга погромов. С. 229.

5. Грациози А. Большевики и крестьяне на Украине, 1918—1919 годы. С. 116.

6. Шкуро А.Г. Гражданская война в России: Записки белого партизана. М.: АСТ; Транзиткнига, 2004. С. 221.

7. Ландау Г.А. Революционные идеи в еврейской общественности // Россия и евреи. Париж: YMCA-Press, 1978. С. 117—118; Солженицын А.И. Двести лет вместе. Ч. 2. С. 132—133.

8. Грациози А. Большевики и крестьяне на Украине, 1918—1919 годы. С. 117.

9. Вернадский В.И. Дневники 1917—1921. С. 134.

10. Лацис (Судрабс) [М.И]. Чрезвычайные комиссии по борьбе с контрреволюцией. М.: Госиздат, 1921. С. 8.

11. Цит. по: Мельгунов С.П. Красный террор в России. М.: Вече, 2017. С. 127.

12. Мандельштам О.Э. Как по улицам Киева-Вия...

13. Мандельштам Н.Я. Вторая книга. С. 22.

14. Рапопорт Ю.К. Киев под большевиками // Шульгин В.В. 1919 год. Т. 1. С. 407.

15. Там же. С. 398, 399.