2.3. Циклическое время в романе «Мастер и Маргарита»

Однако соединение в общей темпоральной данности всех трех планов не смогло бы вполне органично преодолеть дискретность отдельных континуумов и сформировать единое, целостное художественное время романа: дополнительным путем в разрешении данной проблемы становится внутренняя и внешняя циклизации континуумов; в этой связи для романа наиболее значимыми представляются, главным образом, те группы лексем, которые выделяются «с опорой на преимущественно объективные характеристики времени» [Белякова 2005: 89]; сюда включаются единицы счета времени, названия конкретных временных отрезков и их частей, обозначения степени соотнесенности, а также их производные: рассвет, утро, вечер, закат, полночь, ночь; август, май; майский; весна, осень; весенний, осенний; вчера, сегодня, завтра; вчерашний, завтрашний; бывший, будущий и др.

Существенное значение в организации континуума романа имеет цикличность композиции всех повествовательных планов и большинства сюжетных линий (уровень персонажа), например: линия мастер — Маргарита выстраивается по «временной круговой», где и начальной, и финализирующей точкой становится конкретный месяц — май (см. сх. 9):

Схема 9. Временная организация сюжетной линии «мастер — Маргарита»

Циклический характер развития данной сюжетной линии с точностью до дня особенно подчеркивался М.А. Булгаковым в ранних вариантах романа, где говорилось о том, что до приглашения на бал к Воланду Маргарита собиралась «весь... день посвятить воспоминанию» о мастере, поскольку это был «день годовщины» — они «встретились... как раз в этот день» (4; 568); впоследствии эта дата была сглажена более нейтральным воспоминанием Маргариты о том, «как ровно год, день в день и час в час... она сидела рядом с ним» (5, с. 215) на той же самой скамье под Кремлевской стеной.

Аналогичный принцип действует и в том случае, когда в романе события первостепенной важности всегда выносятся М.А. Булгаковым на середину какого-либо фиксированного временного отрезка: года, суток, месяца и т. п., — что символизирует некий переломный момент, определяющий дальнейший ход событий и судьбу героев:

Примечательно, что временные данности полнолуние, полночь, полдень и половина десятого вечера наделялись М.А. Булгаковым особым, космическим, значением. Первые три «даты» не раз подвергались анализу в научной литературе, где они рассматривались в как «особые «кульминационные точки» суток и года..., имеющие сакральный смысл» [Белякова 2000: 7]. Особая поэтика полудня прослеживается в очевидном параллелизме между сценой вынесения Пилатом в полдень приговора Иешуа у М.А. Булгакова и характеристикой, данной этому моменту П.А. Флоренским в труде «У водоразделов мысли», ср.: Пилат задрал голову и уткнул ее прямо в солнце. Под веками у него вспыхнул зеленый огонь, от него разгорелся мозг... <...> Пилату показалось, что все кругом вообще исчезло. Ненавидимый им город умер, и только он один стоит, сжигаемый отвесными лучами, упершись лицом в небо. <...> И раскатив букву «р» над молчащим городом, он прокричал: «Вар-равван!» Тут ему показалось, что солнце, зазвенев, лопнуло над ним и залило ему огнем уши (5, с. 42) и В полдень же... ровно в полдень еще страшнее. Оглядишь кругозор. Стоят в застывшем воздухе сухие испарения пашен: то земля горит, говорят крестьяне... Беспощадное светило прибивает к растрескавшейся, обезвлаженной почве каждый лист, давит потоками тяжелого света: то небосвод льет ливень расплавленного золота. <...> И не хотелось бы умирать в эти жуткие часы [Флоренский 1990б: 18]). Что же касается такой данности, как половина десятого вечера, то она, вероятно, как-то была связана с личным восприятием М.А. Булгаковым мифологии времени; по крайней мере, если мы обратимся к черновым вариантам романа, то заметим, что ровно в половину десятого вечера¹ Воланд появляется на Патриарших прудах, приезжает на сеанс чёрной магии в Варьете и, вместе со своей свитой и мастером и Маргаритой, покидает советскую Москву, т. е. возможно, что у М.А. Булгакова первоначально эта временная данность служила «ключом», открывавшим путь из «царства вечной ночи» Воланда в мир людей.

Лексическая темпоральность также обусловливает «кольцевание» композиции романа посредством присущей каждому отдельному континууму (реалистическому, библейскому или мистическому) собственной темпоральной ориентации, соотносимой с уровнем персонажа. Так, высокая концентрация слов вчера (45), вчерашний (21), бывший (10), позавчера (2) структур «временной отрезок + тому назад» (два года тому назад (5, с. 134)) свидетельствует о перцептуальной обращенности московского времени к фактам минувшего: для одних героев значимо только то, что осталось в прошлом (мастер, Маргарита), у других же, кроме прошлого, нет ничего. В отличие от московского, библейское время ориентировано на план будущего, репрезентируемого лексемами отныне (3) и бессмертие (6); мистическое же время сфокусировано исключительно на настоящем моменте, лексически выражаемого словом теперь (36). Таким образом, в своем сочетании три континуума выстраивают целостное направленное движение от прошлого (реалистический план) через настоящее (мистический план) к будущему (библейский план).

Особое сюжетно и композиционно обусловленное значение получают и наименования частей суток, отражающие циклический характер времени и выстраивающие кольцевую композицию каждого повествовательного плана в отдельности и романа в целом. Время действия каждого плана — это цикл, имеющий свою собственную определенную точку отправления и завершения: кольцевой принцип построения композиции реалистического плана и начало действия задается появлением Воланда в Москве на Патриарших прудах «в час жаркого весеннего заката» (5, с. 5) и заканчивается его исчезновением с Воробьевых гор «в субботний вечер на закате» (5, с. 372); библейский план строится движением от «раннего утра четырнадцатого числа весеннего месяца нисана» (5, с. 19) к «рассвету пятнадцатого нисана» (5, с. 321); мистический же план развивается от праздничной «ночи полнолуния» на субботу (5, с. 268) до прощеной «ночи на воскресение» (5, с. 372). Такое «кольцевание» действия каждого повествовательного плана определенной частью суточного цикла: московского — закатом, библейского — утром / рассветом, мистического — ночью — и фиксирование их положений на временной оси способствует формированию общего романного континуума — недискретного, эсхатологического, движущегося от обманчивого заката (прошлое — земля) через страшную ночь (настоящее — ад) к прощеному утру (будущее — Божественное Бытие) (см. сх. 10).

Схема 10. Временная направленность повествовательных планов в романе «Мастер и Маргарита»

Отождествление М.А. Булгаковым исторического прошлого с онтологическим будущим — вечностью — делает библейскую действительность в романе единственно реальной, о чем свидетельствует единичный в тексте факт числовой датировки событий — 14 (15) нисана. Воплощенная в романе «Мастер и Маргарита» разнонаправленность эсхатологического и исторического времени являет настоящую трагедию бытия, определяемую Е.А. Яблоковым следующим образом: время непреклонно движется вперёд, а человечество «от эпохи к эпохе расширяя горизонт своего сознания... стремится к истине, однако последняя всегда остаётся в прошлом. Образ бесконечной погони за тем, что осталось позади, — доминанта художественной историософии Булгакова» [Яблоков 1992: 107].

Дифференцированность лексической темпоральности в романе М.А. Булгакова «Мастер и Маргарита» не только позволяет регулировать движение фабулы, реализуя авторский замысел (посредством разности в направленности вектора и скорости движения сформировать образы времени каждого из трех романных миров и соединить их временные координаты в одной темпоральной данности, что обусловливает сюжетную и композиционную завершенность текста), но и способствует преодолению дискретности общего художественного времени за счет внешней и внутренней циклизации всех трех континуумов.

Примечания

1. Сохранена авторская орфография.